Выражение его лица дает ей понять, что стрела достигла цели.

– Пришли его мне.

– Не думаю, что мне следует это делать, – сомневается он. – Просьба коллеги не повод посягать на чужую приватность.

Он говорит так, будто читает по памяти из заученного списка правил. Но ее взгляд говорит ему: «Я на это не куплюсь».

– Тем более не сейчас, – продолжает он протестовать. – Парень женится когда? Через три дня?

Она прищуривается и игнорирует вопрос.

– То есть ты считаешь, что докучать тете невесты, которая ей практически как мать, – это нормально, но позвонить ее жениху – нечто из ряда вон выходящее? – Видеозапись трехлетней Энни, разговаривающей с полицией, и Фэй за ее плечами тут же включается в голове у Лорел. – Мне необходимо поговорить с кем-то, кто связан с этой свадьбой. Так что… – ее взгляд останавливается на заключенной в рамку карикатуре из газеты, висящей за спиной Деймона, – тигр ест куриную косточку, – …тебе нужно бросить мне кость.

Деймон захлопывает крышку компьютера чуть сильнее, чем следовало бы, у него пропало настроение для виртуальных боев или нарисованных голых женщин. Он достает телефон и начинает нажимать на кнопки. Она терпеливо ждет, надеясь, что он делает именно то, чего она от него хочет, а не просто демонстративно игнорирует ее присутствие. За пределами кабинета, в опенспейсе, где находится ее рабочее место, звучит сигнал телефона, уведомляя о новом сообщении.

– Я ничего не делал, – сообщает Деймон. – Хорошо?

– О чем ты? – с готовностью включается она в игру. – И, кстати, если уж на то пошло, репортер никогда не раскрывает свои источники.

– Что-то подсказывает мне, что вычислить этот будет не так уж и сложно.

Она задерживается в дверях поблагодарить Деймона.

– Отличное расследование, Хейнс, – отзывается тот.

Лорел улыбается ему и идет к телефону, радуясь одобрению начальника и надеясь, что оно поможет ей почувствовать себя хоть чуточку лучше.

Фэй

Когда приезжает Хэл, она пьет в одиночестве. Он осторожно приближается к ней – так, как можно приближаться к вооруженному преступнику. Когда он поднимает руку, чтобы указать на открытую бутылку шампанского на журнальном столике напротив нее, его движения напоминают движения робота – четкие и просчитанные.

– Празднуешь что-то? – спрашивает он, и его лицо озаряется слабой улыбкой.

Фэй пожимает плечами.

– Это единственный алкоголь, который был в доме.

Фэй – не любительница выпить. Ее родители были алкоголиками, и она боится стать такой же. Но Энни пропала за три дня до свадьбы, и это все сильнее тревожит ее. Она не может перестать думать о том, что на этот раз ее исчезновение – нечто большее, нечто ужасное. Если когда-то и нужно расслабиться, то сейчас, и, обнаружив бутылку в холодильнике, Фэй в отчаянии хлопает пробкой, не особенно задумываясь. Одна из клиенток подарила ей вино несколько дней назад в честь свадьбы Энни. Там его и планировалось откупорить, и теперь Фэй задается вопросом, не навлекла ли она на себя дурной глаз, открыв бутылку заранее.

Хэл садится рядом с ней, но так, чтобы между ними без труда мог поместиться еще один человек. У них так всегда – они в прямом смысле сохраняют дистанцию. Это не тема для обсуждения, просто так уж все устроено. Фэй смотрит на Хэла, поднимает бокал и вздергивает брови. Он качает головой и указывает на свой значок. Он здесь по служебным делам, расследует потенциальный случай исчезновения человека. Он здесь не как друг, но, конечно, они всегда будут друзьями – именно это они обещали друг другу много лет назад.

Ей бы хотелось, чтобы он выпил с ней бокал-другой. Хотя бы просто затем, чтобы ей не приходилось пить в одиночестве. Она думает о том, как все это будет выглядеть для Клэри, когда та придет: ее мать и шериф, развалившись на диване, набираются шампанским в четыре часа пополудни. Впрочем, она не уверена, что это покажется чем-то странным ее дочери. Она знает Хэла Йорка с детства, он их старый приятель, друг семьи и первый человек, с которым Фэй встретилась, когда приехала в Ладлоу за Энни. Тогда ей было, если задуматься, ровно столько же, сколько Энни сейчас, – двадцать шесть лет.

Фэй до сих пор в деталях помнит эту картину – трехлетнюю Энни, обхватившую ручонками Хэла, вцепившуюся в него, как маленькая обезьянка, и отказывающуюся отпускать, когда он пытается передать ее Фэй. Они неуклюже стояли там с ребенком между ними, и Фэй чувствовала себя так, словно они семья, а Энни – их дочь. Фэй делает еще один глоток шампанского, и ее снова охватывает неприятное предчувствие. Энни все еще незримо здесь, в том самом промежутке между нею и Хэлом.

– Я хочу, чтобы ты перво-наперво поговорил с Корделлом Льюисом, – инструктирует его она.

– Пока я не собираюсь этого делать, – отвечает он. – Это было бы преждевременно. Парень только что вышел из тюрьмы, где сидел по обвинению в преступлении, которого он, очевидно, не совершал. И если я примусь ломиться к нему в дом с громкими заявлениями, его пронырливый адвокат тут же схватит меня за задницу.

Она поднимает брови, глядя на него поверх бокала. Ее не остановят ни Хэл, ни пронырливый адвокат Корделла Льюиса.

– В тюрьму за преступление, которого он, очевидно, не совершал, его отправила Энни. Думаю, это резонная причина допросить Льюиса, учитывая, что теперь она пропала.

– Она не пропала, – не соглашается Хэл. – Это также преждевременный вывод. Мы будем искать ее, а когда найдем, то поймем, что у нее были веские причины для отсутствия.

– Тогда, может, ты объяснишь мне, почему никто не может с ней связаться? – Ее голос звучит оглушительно в мертвой тишине дома.

Хэл глубоко вздыхает и пробует другую тактику:

– Когда с ней последний раз кто-то разговаривал?

– Вчера, – понуро отвечает Фэй, ненавидя слово, которое произносит. – И ее телефон… – она осекается, – …выключен. Когда я звоню, он сразу переключается на голосовую почту. – На Рождество в прошлом году Фэй подарила Энни и Клэри по пауэрбанку, чтобы они не списывали проигнорированные звонки на севшую батарею. Впрочем, ничего особенно не изменилось.

– И ты не сильно волновалась, когда она не пришла домой прошлым вечером?

Фэй многозначительно качает головой.

– Она сказала, что переночует у Трейси. Они собирались сделать друг другу педикюр и посмотреть «Отца невесты»[4]. – Фэй чувствует себя так, словно говорит об Энни-подростке, а не о взрослой девушке.

– Но Трейси сказала, что Энни у нее не появлялась?

Фэй качает головой и опускает бокал.

– Думаю, она мне соврала.