– Спишемся, короче, – бросил Тарас и наскоро ткнулся губами в щеку Киры.

А ведь мог промахнуться, попасть губами в губы и застыть так. Проверить, отпрыгнет ли Кира, посмотрит ли как на сумасшедшего или поцелует в ответ.

– Колючий, – увернулась она.

Вот и стоило ради нее мучиться с бородой? На лестнице Тарас позвонил Деточкиной.

– Подъезжай к «Флакону».

– По делу или соскучился?

Тарас помолчал. Борода и правда кололась. Но Деточкиной это всегда нравилось.

– Пятьдесят на пятьдесят.

⁂

Собака вошла в кадр как влитая. Фонарь подсвечивал мех, и каждый серебристый волосок бликовал, а черные их оттеняли. Морду псина драматично откинула, язык вывалился. Еще и лапы перевязанные. Проволока вилась по полу, делила его на ту часть, где мертвой собаки не было, и ту, что она занимала полностью, меняя фактуру кадра. Снимай себе в удовольствие.

Тарас задержал дыхание и наклонился ближе, от собаки пахло влажной псиной и тухлятиной, пока не сильно, но уже заметно. Вблизи собачья тушка походила на меховую шапку, которую на зиму забыли в углу балкона, где она успела замерзнуть и оттаять пару раз. Живописность смерти проверку крупным кадром не прошла. Тарас вздохнул и распрямился, почувствовав движение, скрытое в боковом кабинете. Чувствуй себя как дома, но не забывай, что ты в гостях. Не опасность еще, конечно, но ближе к тому. Тарас перехватил камеру покрепче. В любой непонятной ситуации спасай технику. Разбитый нос заживет, а новая камера стоит как крыло от самолета.

Только застегивая рюкзак, Тарас понял, что Кира уходит в тихую панику. Она дышала часто и неглубоко, над верхней губой блестел пот.

– Бомжи греются, – попытался вразумить ее Тарас. – Нам-то что.

Кира огрызнулась, но вяло. Нужно было успокоить ее, но в коридоре зашумели совсем уж громко, и Тарас выскочил на звук. Южин нависал над скорчившимся на полу Костиком. Повалил пинком? Толкнул с силой? Схватил за ухо и бросил на пол?

«Жирный-жирный!» – кричали Тарасу, а он прятал лицо, и шел так, не видя дороги, и спотыкался на первой же подножке, услужливо подставленной под всеобщий хохот.

Тарас помнил, каково это – лежать на полу, смотреть снизу вверх на того, кто сильнее, злее и увереннее, что право повалить и плюнуть ему причитается по умолчанию. Он даже посмотрел на этот пол, вдруг в ногах до сих пор валяется толстый потный шестиклассник. Но нет, там были лишь грязь, кирпичная крошка, пожженная сигаретная пачка. А еще тени. Приглушенный краем рубашки фонарик вытягивал их и скручивал. Тени ползли по полу, расходились изодранными лоскутами, обступали притихшего Костика. Южин, подкачанный в грудине и плечах, был тонконогим. Удар по колену – и ножки сами подломятся.

«Ну, ударь, – разрешил себе Тарас. – И служить тебе, нищеброд ты сраный, от звонка до звонка».

– Угомонись, – процедил он вслух. – Еще бомжи услышат.

Самих их слышно не было. Только костерок потрескивал. Что за маргиналы такие беззвучные? Трезвые? Или сами боятся? Или нет там никого? А огонь откуда? Тарас схватил притихшего на полу Костика, рывком поставил на ноги и обернулся к Южину. Тот смотрел перед собой.

– Без кольца не пойду!.. – упрямо повторил он.

И его бы встряхнуть как следует. Стоят тут, как дебилы, а ролик сам себя не снимет. Трясти Тарас не стал. Фыркнул насмешливо, мол, ну чего ты разнылся, пошли давай, у нас же проект. А Южин взорвался.

– Я вам заплатил!

Тарас вспыхнул, но заставил себя отвести глаза. Если встретиться взглядом, то надо бить. А как ударишь, если он и правда заплатил?

Тени на полу стали плотнее и шире, будто успели разрастись. Тарас переступил ногами. Но лоскуток тьмы, исходящий от них, не шелохнулся. Тарас сделал еще один шаг. Тень нехотя дернулась, толкнула соседнюю, та пошла рябью и поползла вперед. Это Кира выбралась из лестничного пролета, согнувшись под весом набитого рюкзака.

Тарас хотел крикнуть ей: не наступай! Посмотри под ноги! Там же движется, ползет. Ты не видишь, что ли? Тарас четко понял: если Кира наступит на тень, что тянется смутным отростком к ее подошве, случится беда. Какая – не важно. Но непоправимая.

– Бежим! – взвизгнул Костик и понесся по коридору, перепрыгивая лоскуты теней, раскиданные тут и там.

Тарас оттолкнулся от ближайшей стены, чтобы дать себе силы на разгон. Рука впечаталась в холодное и склизкое, будто жабу в заросшем пруду нащупал. Только жабы не было. Был бетонный угол, заполненный густой темнотой, слишком плотной, чтобы не обратить на нее внимание. Влажной и пульсирующей на ощупь. Неуловимо крутящей внутри себя, как снег кружится в ночной метели. Тарас отскочил, тень подалась за ним, но луч фонарика преградил ей дорогу, и она осталась в углу. И даже взгляд ее, несуществующий, но тяжелый, чувствовался на коже. Тарас сорвался с места, не помня уже, от чего именно бежит – от бомжей, погасивших костер, или от тени, что следовала за ним по пятам.

– Кто там?.. – раздалось за спиной Тараса, но он не стал оборачиваться.

Внутри него плескался страх. Будто воды напился перед физрой и она бьется в желудке, вот-вот поднимется по пищеводу, а дальше либо сглотнешь обратно, либо опозоришься с этого дня и до выпускного вечера.

Они неслись по коридору вслед за Костиком, а тот петлял, запинался в собственных ногах и оборачивался через плечо так резко, что Тарас мог бы услышать хруст позвонков, только в ушах у него звенело. Левый бок налился болью, воздух застрял в горле, Тарас привалился к стене и закрыл глаза. За ними никто не гнался. Не было ни тяжелых шагов, ни крепкого матерка. Из коридора слабо несло гарью. Тарас с трудом отдышался и заставил себя посмотреть. Под его ногами скорчилась тень. Это Кира светила ему в спину фонариком телефона.

– Ты живой? – оглушительным шепотом спросила она.

Тарас кивнул и с силой наступил на краешек тени. Та повторила его движение – послушная и плоская. Тарас обернулся на остальных. Все на месте?

– Слепишь, – бросил он Кире.

Злиться оставалось только на себя. И на Южина, который застыл в двух шагах с той же идеальной укладкой, что и раньше.

– Ну что? – не удержался Тарас. – Вернемся за колечком?

Южин не ответил.

– Мы обратно тем же путем? – спросил он Костика.

Тот сдавленно всхлипнул.

– Не знаю пока. Пойдемте.

И заковылял, держась за облупленную стенку.

– Мы куда вообще? – подала голос Кира.

Остановился.

– А куда вам надо?

Кира не нашла, что ответить, повернулась к Южину. Тот пожал плечами.

– Наверх. На восьмом же парень скинулся?

Костик молча кивнул.

– Вот туда и веди. – Повернулся к Тарасу: – А ты снимай.