После Южин скрывался в комнате, оставляя дверь открытой. Телефон у него отобрали, так что мама не стремилась проверять, чем он занят. Должен зубрить физику с обществознанием. Вот пусть и зубрит.

На поиски запасного телефона Южин вышел в первый же день. Стоило маме уехать на маникюр, как он начал методично перетряхивать полки. Где-то должен был заваляться забытый всеми айфон. Без потока информации, льющей из каждого телеграм-канала, без сменяющих друг друга сторис дальних знакомых и местечковых знаменитостей, без лавины обновлений и спама Южин чувствовал, как в удивительно пустой голове образуется полость и сама собой заполняется мыслями. Острыми, пугающими, безнадежными мыслями, от которых так легко спрятаться, просто открыв ленту новостей.

Телефон нашелся через неделю поисков. И две панические атаки. Лежал в нижнем ящике маминого шкафа, позади папок с техническими паспортами на холодильник и посудомойку. Он был завернут в замызганный пакет, да и сам выглядел как видавший виды. Непривычно маленький, из серого алюминия, с темным яблочком на задней крышке.

Южин повертел его в руках – старье, конечно, но деваться было некуда. В пакете нашлась и зарядка, и проводные наушники – полный набор для любителя олдскула. А еще кольцо – увесистая серебряная печатка, до того китчевая, что даже стильная. Южин сунул кольцо в карман, а телефон подключил к питанию. Подумал немного и решил порыться в папках. Вдруг отыщется забытая отцовская заначка. От лишних денег в период опалы только дурак откажется.

Денег Южин не нашел. Но среди документов на машину и дарственной на бабушкину квартиру лежал матовый файлик с ксерокопией полицейского рапорта. Южин пробежал глазами. И ничего нового не узнал. Сухим языком оперуполномоченного Сидорова был изложен рапорт о выезде по тревожному звонку.

Утром 12 сентября 2011 года в отделение № 342 по Северо-Восточному округу Москвы поступил вызов из недостроя по адресу: улица Клинская, дом 2, корпус 1. Звонивший представился сторожем и сообщил о теле, найденном в шахте лифта при плановом обходе строения. Дальше канцелярское бла-бла-бла. Оперуполномоченный Сидоров сообщал, что на место он прибыл раньше, чем карета скорой помощи. Он осмотрел тело. На вид погибший был несовершеннолетним, одет в черную куртку и джинсы, одна кроссовка слетела и валялась в стороне, вторая оставалась на ноге. При осмотре оперуполномоченный Сидоров отметил открытый перелом обеих нижних конечностей погибшего, а также неестественное положение торса, что свидетельствовало о возможном переломе позвоночника.

Указанных в рапорте фотоснимков с места происшествия Южин не нашел, да и не слишком стремился. Фантазия легко дорисовала картинки. И натекшую кровь, и посиневшее лицо, и язык прикушенный. Спасибо, оперуполномоченный Сидоров. По прибытии бригады скорой помощи им был засвидетельствован факт смерти. На основании чего было заведено уголовное дело и возбуждены следственные действия, необходимые для установления личности пострадавшего и причин случившегося.

На второй бумажке, аккуратно прикрепленной к первой, эти причины уже были сформулированы, а уголовное дело закрыто из-за отсутствия состава преступления. Характер падения доказывал, что погибший самостоятельно спрыгнул в пустую шахту лифта и скончался от полученных травм. Сразу или успев понять, что натворил, – в рапорте не уточнялось. Но и это Южин легко мог решить для себя сам. Он засунул бумаги в файл и поспешил хорошенько прибраться, чтобы мама не заметила следов грабежа.

Включить телефон он решился в кромешной темноте, когда все улеглись спать и даже отец перестал курсировать между постелью и балконом, где долго курил и разглядывал ночь в открытое окно. Южин лежал на застеленной кровати и слушал, как шлепают босые отцовские ступни об пол. А завтра придет команда клинеров, чтобы оттереть его следы с ламината. В темноте, лишенной любого света, даже огонька спящего ноутбука, Южин переставал чувствовать свое тело и становился шумом, заполняющим голову.

Почему отец не наденет тапки? Или носки хотя бы. Еще и курит так часто. Сколько надо курить, чтобы заработать рак? Рак-дурак. Поздно уже, спи давай, старперище. Ходит, блин. Встать сейчас и сказать ему: что ты ходишь, старперище? Вот ржака была бы. Стар-пе-ри-ще.

Отец скрипнул дверью спальни, и все затихло. Южин подождал еще немного, запустил руку под подушку, выудил телефон и вдавил кнопку включения. Экран послушно вспыхнул белым. Южин спрятал его под одеялом, будто мама могла увидеть запретное свечение через стену, а когда достал, размышляя, поймает ли старый аппарат их навороченный сигнал вайфая, телефон уже подключился к домашней сети и начал жадно обновлять приложения. На обоях стартового экрана красовалась совсем молодая еще Земфира. Южин ткнул в случайно попавшуюся иконку и оказался в галерее. С первого снимка на него смотрел Дэн. Он улыбался.

⁂

Как кольцо соскочило с пальца, Южин не заметил. Он привык крутить его – слишком свободное для указательного, но узкое для большого, перебрасывал из ладони в ладонь, ощущал ребристую тяжесть и податливое тепло – серебро быстро становилось теплым настолько, что переставало чувствоваться инородным. А здесь, в этой серости и грязи заброшки, кольцо стало почти горячим.

Или Южину хотелось так думать.

Искать новые смыслы там, где и старых-то не было. Вглядываться в бетонные стены и мазню на них, пытаться вычленить из переплетений знакомых всем трех букв тайное послание, оставленное Дэном.

Что-то же тянуло его сюда, что-то же не давало покоя. Но что? Южин не мог уловить. Он пялился в пыльный полумрак, вслушивался, как скрипит под ногами битая кирпичная крошка, и ничего не чувствовал, кроме злости. Тер глаза, чтобы мельтешащие по углам тени не сбивали с толку. Отпинывал со своего пути смятые пивные банки, а злость только множилась.

Пружина в Южине скручивалась медленно, но неотвратимо. Злость копилась. А потом упало кольцо. Прямо на мертвую псину. И пружину сорвало. Пнуть запуганного Костика было куда приятнее, чем пустую банку. Рвануть на громилу оператора – еще приятнее. И побежать потом, и испугаться бомжей.

– Если не можешь повлиять на стрессоры, сконцентрируйся на стрессе, – говорила нежнейшая тетушка, которую Южину приставили в качестве кризисного психолога. – Стресс нужно сгонять, чтобы закончить гормональную реакцию тела на проблемную ситуацию. Понимаешь?

Южин кивал и смотрел в сторону. Ромбы на ковре у дивана плохо сочетались с ромбами на обоях. Это бесило.

– Ты можешь заняться спортом. Бег отлично снимает стресс. Плавание более медитативно, если тебе подходит такой вариант, ты быстро почувствуешь расслабление.

Бегать Южин любил, плавать тоже. Но заниматься этим по совету мозгоправа не стал бы ни за какие деньги.

– Даже медленные прогулки на свежем воздухе отлично помогают справиться с негативным влиянием извне, – продолжила тетушка. – Общение с друзьями. Объятия. Слезы. Да, ты можешь плакать, когда тебе этого хочется.

Южин представил, как приходит домой, садится в гостиной и начинает рыдать, потом к нему присоединяется мама, потом отец. И вот они сидят втроем и снимают стресс через слезы, которые норма, Слава, плакать не стыдно, плакать полезно, давай обнимемся, потом поплачем и пойдем на прогулку. Обнявшись.