летели сбоку, приготовив орудия, чтобы уничтожить наглеца, как только тот выскочит из закрывающейся сцепки, но тот упорно, встав крылом на бок, продолжал нестись в подсвеченный рабочей подсветкой, неактивный тоннель.

Еще мгновение и монитор бы сплющило, но тут раздался сигнал отмены и стыковка остановилась.

Продравшись в каскаде искр из замершей сцепки, Пластун нырнул в тоннель и исчез в синей вспышке.

Давший команду отмены, смахивающий на богомола в оранжевой робе, инженер-путеец, провожая взглядом затухающую синюю вспышку, на прощанье приподнял над головой трехпалой рукой белую каску и приготовился встречать, поднимающихся в рубку управления стражников.

III

— Шепчу, не молчу, не зря воду в ступе толчу, — вывел из забытья Варю чей-то шепот. — Уходи хвороба подлая за горы за леса, за святые небеса. Уходи по добру, по здорову иль сама себе изгрызи утробу, — продолжал шептать чей-то убаюкивающий голос.

Что-то теплое и мягкое легло ей на голову.

Гаранина открыла глаза.

Она лежала в небольшой комнатке с тусклым освещением на чем-то мягком. Прямо перед ней, склонившись почти к самому лицу, держа ладонь на ее лбу, сидела седая старушка с добрым лицом, продолжавшая с закрытыми глазами шептать:

— Изгинь, пропади и вовек не приходи.

— Где я? — с трудом разлепила спекшиеся губы, девушка.

— Ох ты, слава тебе Господи! Отшептала. Спаси и сохрани, — обрадовалась старушка, принявшись энергично креститься.

— Кто вы? — слабым голосом спросила Варя.

— На, испей водички, — приподняла ее голову сердобольная старушка, подставляя под губы стакан с водой.

Варя сделала несколько глотков вкусной, приятной на вкус воды и поперхнулась, потому что, когда она оторвала взгляд от стакана, то обнаружила, что лежит в белой до щиколоток сорочке с горящей в руках свечей.

— Что происходит? Где Роман? — вскочила на ноги Варвара и чуть не упала из-за приступа головокружения.

— Не спеши. Присядь, — подхватила ее старушка, забирая из рук свечку, одновременно усаживая ее на одноместную кровать.

— Только сейчас Варвара обратила внимание, что старушка в старинном русском сарафане, которые она раньше видела только в музее и в кино.

— Ромка, а…а…а… Красный Граф, — поправилась бабушка, — в темнице ждет суда за измену присяге, а тебя Глашка… ой, княгиня Аглая велела мне выходить. Я уж думала, что ты огневуху подхватила, но нет. Пронесло. Прости, Господи! — перекрестилась пожилая женщина.

— Простите, вы же не из этого мира. Правда? — прищурилась Варвара.

— Я смотрю и ты вроде как не тутошняя, — присела на стул напротив нее женщина.

— Нет. Похитили меня, когда я стала случайным свидетелем того, как они в наш мир проникают.

— Вот и я на свою беду за клюквой к приезду внуков на болота сходила, — грустно вздохнула женщина, и с ненавистью добавила, — все из-за Жуткого Женика. Рептилоид проклятый. То ли сожрать, то ли снасильничать меня хотел, а может сначала снасильничать, а потом сожрать. Тут и вспышка случилась. Чтобы его болото проглотило. Ох, тогда я страхов натерпелась. Это сейчас я уже знаю, что завод у них там по производству кристаллеров был, а рептилоид смотрителем служил.

— Баба Глафира? — осторожно спросила, озаренная внезапной догадкой Гаранина. — Из Ольман?

— Глафира Ивановна, — открыла рот старушка. — Откуда ты мое имя знаешь?

— Знаю, — радостно улыбнулась девушка. — Мы с вами из одного мира. Мне про вас, незадолго до того, как нас на хуторе Жуткого Женика похитили, Петька Мошко рассказывал.

— Кто такой? — живо спросила женщина.

— Контрабандист местный с Ольман. Когда вас похитили, он еще маленький был.

— Смутно припоминаю. Их в деревне несколько братьев было и сестра одна. Это же молодежь, — заблестела глазами баба Глафира, — а вот батьку их — Юзика хорошо помню. Вся деревня этого дармоеда терпела. Ни дня не проработал. Кто-то всю жизнь в колхозе вкалывал, а этот только ходил по деревне и байки рассказывал. Глаза пучил и только смотрел, где, как и что урвать на халяву. А как Союз развалился, так бизнесменом стал. Весь металл у людей со дворов покрал. И его батька был такой же. Во время войны полицаем был. А ты, чья будешь?

— Я из Москвы. Журналистка, — улыбнулась девушка, наблюдая за тем, как оживилась и даже помолодела Глафира Ивановна, встретив родственную душу из своего мира. — Поехала по заданию редакции репортаж делать про вспышки на Ольманских болотах и вот… Оказалась здесь.

— Что там? Оклемалася? — раскрылась внезапно входная дверь, активировав свет в комнате, показавшейся в свете свечи Варваре поначалу маленькой, а на самом деле оказавшимся вполне просторным, обставленным уютной мебелью помещением, в углу которого напротив входа висела икона.

На пороге стоял сгорбленный от времени старик в обшитом золотыми галунами мундире, не очень гармонировавшем с валенками на его ногах. Высохший от старости, пошедший по лицу темными пятнами дед, подслеповато щурясь, старательно целился глазами на кровать.

— Оклемалася? — повторил вопрос дед.

— Нет еще. Очнуться очнулась, а поднять на ноги я ее пока не могу, — закрывая своей спиной Варвару, ответила баба Глафира.

— Что? Не слышу? — приложил ладонь к оттопыренному на лысой голове уху старик.

— Говорю… слабая еще, — повысила голос Глафира Ивановна.

— Пойду… доложу, — принялся медленно разворачиваться в пороге дед, зацепившись золотым эполетом за косяк двери.

— Иди, доложи, только в штаны, смотри, не наложи, когда получишь нагоняя от княгини за то, что она на самом деле прийти на высочайшую аудиенцию не сможет. Или на руках понесешь? — не громко предупредила его в спину Глафира.

— Ну, ладно, — внезапно все услышал и отозвался дед. — Подожду маленько. Позовешь, как готова будет. И смотри у меня! — погрозил он скрюченным пальцем в стену мимо женщины.

Как только дверь закрылась Глафира Ивановна заговорщицки округлила глаза и, приложив указательный палец к губам, зашептала:

— Это Прохор — подручный Глашки. Ходит по дворцу, да за всеми подслушивает, а потом ей все доносит. Слепой, как крот, но слышит все прекрасно. Правда притворяется, что глуховатый, но все дворовые знают, что с ним надо ухо держать востро.

Хитро улыбнувшись идеально белыми зубами, женщина сделала несколько шагов назад и дотронулась ладонью до противоположной от кровати стены, которая тут же вывела широкоформатное изображение.

— Специалисты Комитета Безопасности продолжают тщательное расследование инцидента, имевшего место почти трое суток назад, связанного с нападением на следовавший через Стеклянную Пустошь спиралеход, — вещал унылого вида мужчина в строгом черном костюме, сидя за массивным столом.

— Не смотря на то, что официальные власти Шамбалы отрицают причастность своих специальных служб, наши сенаторы уверены, что это провокация, связанная с правом использования Китежем солнечной активности вне графика для прохода на трансграничные территории, — изображение диктора сменилось на демонстрацию поврежденного в хвосте спиралехода, из нутра которого