– Ты поступила необдуманно, – Эллан начал с неожиданных обвинений, – не стоило вмешиваться в поединок. Так создалось впечатление, что Филипп Соурен тебе дорог. Или это правда?

Тяжелый взгляд заставил потупиться.

Он ведь знает… Хоть бы в голову заглянул, если сомневается! Или поведение Эллана продиктовано ревностью?

– Частично, – не стала лгать, хотя предчувствовала бурю.

И она разразилась.

– Значит, ты плакала бы, если бы он погиб? – Тон Эллана стал холоднее, жестче. – Бросилась бы к телу, а не поздравила победителя?

– Эллан, – вспылив, вскочила, – кто и что тебе рассказал? Откуда обвинения в вероломстве?

Хотелось встряхнуть его, крикнуть: «Открой глаза, я не навсейка!», а потом накатило осознание, что у лорда Марона были все основания для беспокойства. И сразу стало так стыдно, неуютно.

– Он мне уже не нравится, – чуть слышно пробормотав, опустилась обратно. – Только откуда?..

Действительно, откуда Эллан узнал о былой симпатии к брюнету? Пусть она не во что не вылилась, разве только в полуразрушенном замке, когда Филипп брал натурой долг за спасения, ощутила нечто такое… Словом, минутное удовольствие, которое, к счастью, не повторилось. Но иного не было! Только Соланж и то поцелуи, не больше!

– Я пекусь о твоей чести только и всего, – Эллан устало провел ладонью по лбу. – Забота о ссыльном не лучшим образом отразится на репутации. И если мы вместе, ты должна была хотеть его крови, а не выставлять при всех мимолетным любовником. Понимаю, Филипп моложе, смотрится логично.

Замерла, словно пораженная громом.

Возраст – запретная и болезненная тема для мужчин. Они всегда юны, неотразимы и сильны. Эллан тоже никогда не страдал от комплекса неполноценности, да и должность, положение в обществе при нем, однако теперь он излучал неуверенность, даже страх.

– Герцог Терский прав, – тяжко вздохнула я и уставилась на сложенные на коленях руки, – мне необходимо день и ночь зубрить книги по веоским традициям. Прости, если обидела, дала повод для ревности. Не сомневайся, – снова вздох, – ты гораздо привлекательнее Филиппа. Он глуп и самонадеян, да и в постели далек от идеала.

Вот, я это сказала, ответный ход за лордом. И он его сделал.

– Дария, – Эллан шагнул ко мне и опустился рядом, – если ты полагаешь, что виной всему моя неуверенность, это не так. Не спорю, мужчины подвержены, – он ненадолго замолк, подбирая слова, – сомнениям относительно своего будущего, вынуждены раз за разом доказывать даме свое превосходство, но до определенного времени. У нас оно наступило. Дело в другом – чести. Видишь ли, ты должна была позволить его убить.

– Почему именно убить? – нервно облизала губы.

– Разве он не заслужил? – поднял брови лорд и начал загибать пальцы: – Оскорбления, попытка изнасилования, приставания к чужой женщине. Хорошо, я почувствовал неладное, вернулся раньше. Именно Филипп Соурен настоял на том, чтобы я занялся пленными. Сначала не заподозрил подвоха, но потом дар помог. В некоторых случаях появляется нечто вроде сильной интуиции, она и привела в караульное помещение. Думаю, сама догадалась, вас должны были застать за пикантным занятием, а там и до свадьбы недалеко. Изнасилование можно загладить только браком.

Слушала и мотала головой. В изложении Эллана события в башне представали совсем в другом свете, Филипп превратился в чудовище, когда как он иной. Не в обиду брюнету, столь сложные интриги не для него. Да и зачем рисковать, духи предков могли не дать согласия на брак, а Родриго – отказаться вернуть в лоно семьи. И что тогда? Силы у меня уже нет, дети просто так не родятся, вряд ли Филипп преуспел бы в появлении страстного чувства – неотъемлемого условия зачатия. Оставалась сомнительная гордость от обладания наиви, которая не компенсировала бы бедность и отлучение от двора. Безусловно, темные ценят постель, а светлая для них – изысканное блюдо, но не легче ли стать любовником? Филипп должен сознавать, никто второй женой к нему не пойдет, первую бы уговорить. Поэтому Эллан ошибался, а его кровожадностью руководил инстинкт собственника.

– Позор хуже смерти, – напомнила очевидное. – Филипп больше не подступится.

– Ты плохо знаешь навсеев! – приглушенно рассмеялся лорд и, разрушив стену напряжения между нами, обнял, устроил на коленях. – Теперь он не отступится. Честь дороже жизни, Дария, поэтому будь осторожна.

– Думаешь, он попытается похитить?

Засыпать одной, пока Эллан на совещании, резко расхотелось.

– Скорее убьет меня, – беззаботно ответил любимый и игриво приспустил нижнюю рубашку с плеча. – Так проще, заодно долг вернет. Тебя – вряд ли, потому как в долине полно лангов, а портал не открыть. Вот когда артефакт разрядится, попробует. Поэтому, милая, расскажи все его отцу, не жалея сына. Я-то не боюсь, готов к нападению, а вот ты – вряд ли. Слабой женщине можно жаловаться, раз герцог – заинтересованное лицо, и подавно.

Порывшись в кармане, Эллан протянул пирамидку связи и, мешая сосредоточиться, поцеловал в оголенное плечо. Если он не прекратит, о разговоре с герцогом можно забыть. К тому же, есть одна маленькая проблема…

– Эллан, разве можно связаться с Веосом? – подозрительно покосилась на любовника, который медленно, но верно избавлял от сорочки.

– Нет, – глухо ответил лорд и потянул за тонкую ткань.

Она соскользнула с плеча, обнажив одну грудь. Сосок мгновенно скукожился от холода.

Вскрикнула, когда горячий язык коснулся острой вершинки. Контраст между холодом кожи и жаром дыхания отозвался приятным тянущим ощущением внизу живота. Оно, словно пламя, лизнуло, взбудоражило. Дразнящее, манящее, желание толкало забыть обо всем на свете, податься к Эллану, обвести пальцем его ключицу… О, я знала сотни вещей, которые бы с удовольствием проделала с любимым! Как знала и то, что сумею превратить его в слабого и податливого, но только для меня.

Тело медленно плавилось, холод отступал.

Коварный искуситель подул на кожу. По ней тут же разбежались мурашки. Судорожно вздохнув, вцепилась в нижнюю рубашку, скомкала ее.

Покориться, позволить опрокинуть себя на спину, или сохранить лицо? Все существо жаждало этого, звенело, как натянутая струна. Жар опалил щеки, когда Эллан накрыл холмик губами и втянул его в рот. Покачнувшись, судорожно вцепилась в плечи любимого, чтобы не упасть. Лорд продолжал подогревать желание, играя с затвердевшим уже не от холода соском. Каждое движение языка, каждое покусывание – невыносимая страстная пытка.

Раз – и рубашка сползла со второго плеча. Ладонь лорда накрыла высвобожденную грудь. Меня словно огненная лавина захлестнула, чувства толкнули вперед, к нему, чтобы стать еще ближе, теснее.

– Так как мне поговорить с герцогом?

Если не спрошу сейчас, не спрошу никогда. Еще мгновение, и мысли окончательно растворятся в другом человеке.