– Хм, любишь супергероев?

– Общаюсь с теми, кто любит, – махнула рукой Марина. И тут же спохватилась: какого чёрта она объясняется перед этим непонятно кем?

– Ты кто? Что тебе нужно?

– Я помог тебе. Теперь ты помоги мне, – первый вопрос он проигнорировал, а на второй ответил так, что лучше бы молчал.

Подросток казался раза в полтора младше Марины, зато наглости в нём хватило бы на четверых. Он не просил, он требовал. И без приглашения или хотя бы предупреждения влезал в её сны. Хотя в прошлый раз он действительно ей помог… Воспоминания о том случае, о надвигавшемся из тьмы кошмаре заставили поёжиться. Подросток это заметил. И поспешил воспользоваться моментом:

– Ага! Сама знаешь: если бы не я – тебе крышка.

– Нам крышка, – мрачно поправила его Марина. – Ты трясся как осиновый лист. И спасла нас Ян… в смысле, моя коллега, а не ты.

Он зыркнул исподлобья. Упрямо боднул воздух – ни дать ни взять молодой бычок:

– Если бы я тебя не вытащил, этой твоей коллеге некого было бы спасать. Ты у меня в долгу.

Чем больше он доказывал неоценимость своей помощи, тем меньше хотелось его благодарить. И тем сильнее становились подозрения. Особенно если учесть обстоятельства их первой встречи – когда урок патрулирования превратился в зачистку и эвакуацию.

– А тот раненый сноходец – ему ты тоже помогал, а?

Подросток посмотрел на неё так, будто она его ударила:

– Да. Помогал.

– Тогда почему у тебя все руки были в его крови?

– Потому что я зажимал его раны, идиотка! – он взорвался как порох. Высушенный полуденным зноем порох. К которому поднесли даже не спичку – факел.

Однако Марина помнила, какой у него был затравленно-виноватый взгляд, как омертвело лицо Яны. Помнила предупреждения Куратора. У неё не было ни одной причины доверять этому странному юнцу. Лучше всего было бы немедленно проснуться.

– Ты ведёшь себя не как спаситель, а как шантажист, – вместо того чтобы сбежать, она почему-то продолжала говорить с ним. Возможно, она и впрямь идиотка.

– Да неужели? – он снова стал похож на неисправную голограмму, только теперь искажавшие его помехи были вызваны не страхом, а злостью. – Это не шантаж, это честный обмен. Но если ты считаешь свою жизнь дешёвкой… Берегись!

Он бросился на неё. Повалил на землю. Закричал от боли. Страшный удар, предназначавшийся Марине, достался ему. Она успела только услышать свист рассекаемого воздуха. В следующий миг тяжесть прикрывавшего её тела исчезла – нечто дёрнуло его на себя.

Марина вскочила на ноги. И едва не осела обратно, когда разглядела, что происходит.

Кошмар. Тот самый, которого они только что вспоминали. Тот самый, который едва не убил их в прошлый раз. Огромная химера с острыми жвалами, когтистыми лапами, скорпионьим хвостом. Жало хвоста пробило спину подростка. Он висел на этом крюке как безжизненная марионетка.

Химера скрутила хвост. Сочленения кольцами обвили жертву, прижали к спине твари. Закрепив свою добычу, тварь обожгла взглядом Марину, развела жвала… Но не напала. Передумала. Обернулась к почти затянувшейся прорехе во сне, замахнулась лапой – разорвать сон, сбежать!

Паф. Паф. Паф. Паф. Сухие хлопки выстрелов. Откуда? Марина не сразу поняла, что стреляла она сама. Крохотный пистолет возник из ниоткуда, будто вырос из её руки, стал её продолжением.

Тварь затрясла головой, загребла землю когтями. Но пули жалили её не смертельно, застревали в толстой хитиновой броне.

Единственный плюс – прореха во сне успела полностью затянуться. И у твари не хватало времени или сил, чтобы снова разорвать невидимую стену. Особенно сейчас, когда хозяйка сна была на взводе. Тварь зашипела от ненависти. Её светящиеся немигающие глаза впились взглядом в Марину. Вот-вот нападёт.

Подросток глухо застонал. Неужели он был ещё жив?!

Рука Марины дрогнула. Концентрация рассеялась. Пистолет растаял в воздухе.

Но тварь тоже сбилась с боевого настроя. На её чудовищной морде промелькнуло… беспокойство?

Комья земли взметнулись в воздух, когда тварь резко стартовала и помчалась куда-то в сторону. Тварь-кошмар не стала атаковать. Хозяйка сна не стала просыпаться. Сон не разрывался. Значит, единственным выхода отсюда были врата в другие сны.

Во сне Марины было солнечное утро. Там, где ступала тварь, расползались тьма и холод. Тропа превращалась в топь, цветы – в шипы. Ноги увязали, лёгкие болели – каждый вдох будто наполнял их липким киселём.

Догнать тварь было бы трудно даже чемпиону по бегу с препятствиями. Марина в последний раз бегала годы назад, на университетской физкультуре. Сейчас она готова была взвыть от бессилия, отставая всё сильнее, едва не падая. Но что тогда тварь сделает с подростком?..

Слабость, страх, отчаяние – всё это стало неважно. Единственное, что было важно, – догнать. Спасти.

Вкус металла наполнил рот. Марина случайно прокусила собственную губу. Но проглоченная кровь внезапно принесла облегчение. По венам разлилась обжигающая ярость. Это был её сон, чёрт возьми!

Земля больше не могла поймать Марину в ловушку: Марина её едва касалась. Оттолкнуться кончиками пальцев – и снова взмыть к небу, гребя в воздухе, плывя в прыжке.

Расстояние стало сокращаться. Но тварь успела убежать далеко – и всё ещё отравляла сон Марины, искажала его своей волей.

Впереди показалась железная дорога – давняя участница дурных снов. Хуже того, от дороги повеяло ощущением врат. Тварь могла вот-вот перескочить в другой сон – и тогда Марина её не догонит. Не найдёт.

Над головой протянулись электропровода – прыгать стало опасно, не запутаться бы в них. Под ногами бесконечными стальными змеями заблестели рельсы: целое поле железнодорожных путей, они пересекали друг друга, разветвлялись, уходили в стороны – сеть, готовая ловить и убивать.

Вдалеке загудел поезд. Скоро он промчится по одному из путей – вот только по какому?

Тварь была уже на середине рельсового лабиринта. Марина – в его начале.

Поезд гудел всё ближе. Его трёхглазая голова сияла белым светом – который вдруг превратился в красный. Металлический гигант заскрежетал, потемнел – он тоже попал в зону искажения.

Марина зарычала от ненависти. И тут же испуганно захлопнула рот. Её захлёстывали дикие, бурлящие, ослепляющие эмоции. Непривычные. Чужие. Маяком посреди этого бушующего моря вспыхнуло осознание: кошмар влияет и на неё саму. Они связаны.

Так вот почему тварь легко перекраивала сон под себя! Но раз так, то и Марина…

Не успев додумать эту мысль, хозяйка сна вступила в свои права. С осознанием пришла власть.

Полыхающий красный свет был совсем рядом. Поезд разогнался слишком сильно для того, чтобы его останавливать. Марина и не собиралась тормозить многотонную махину – она сосредоточила свою волю на маленькой коробке, подсоединённой к рельсам.