Их пути разошлись, Декер направился в северную часть города, в Чипсайд, а Джеймс на запад, на Керзон-стрит. К Роуз.

Нетерпение, которое привело его в то нервное состояние, когда он каждую минуту готов был смотреть на часы, отвлекаясь от работы, горячило кровь. С самого утра, как только он открыл глаза, мысли о Роуз не покидали его. Он проклинал себя за то, что не позволил ей применить свой хорошенькие ручки более эффективно. Вместо этого что он сделал? Воспользовался собственной рукой, как только опустил голову на подушку. Ее сладкий вкус все еще чувствовался на его языке, воображение рисовало ее, распростертую на полу гостиной, юбки подняты до талии, обнажая влекущую наготу… Потребовалась всего минута, и его рука достигла нужного результата. Он заснул как убитый, эротические фантазии преследовали его… Проснувшись еще до того, как встало солнце, он поразился тому, насколько явным был сон, и удивился, не найдя влажного пятна на простынях.

Джеймс покачал головой, поражаясь самому себе, смех клокотал в груди. Эта женщина обладает силой, заставляющей его чувствовать себя юнцом. Черт, он не просыпался на влажной простыне с тех пор, как ему исполнилось четырнадцать.

Но этот сон… Джеймс ускорил шаг, когда его пронзил очередной прилив вожделения. Он непременно реализует это сегодня вечером. Единственное, чего он не знал — где?

Он поднял глаза. Прекрасный день сменил не менее прекрасный вечер. Теплый воздух приятно овевал лицо, звезды зажглись в темном, безоблачном небе. В такие редкие ночи, как эта, прежде чем отправиться домой, он обычно позволял себе короткую прогулку по Гайд-парку, где мог посидеть на скамейке, наслаждаясь тишиной. Парк был островком в городе, напоминавшим ему о деревне. Сидя на скамейке посреди зеленой травы и старых дубов с раскидистыми кронами, он представлял сад за домом в Хани-Хаусе, загородном поместье, которое приобрел сразу после женитьбы.

Задержавшись на углу, Джеймс пропустил проезжавший экипаж и перешел на другую сторону. Разве Роуз не говорила, что любит прогулки в Гайд-парке, а ее любимое место — озеро Серпентайн?

Его губы невольно расплылись в улыбке. Внезапно ощутив желание поскорее оказаться на Керзон-стрит, он ускорил шаг.

Потянув за шелковый шнур, Джеймс раздвинул шторы. Его высокая, широкоплечая фигура заслоняла вид из окна, но Роуз знала: ничего, кроме темного заднего двора, увидеть там невозможно. И она с наслаждением рассматривала, как темно-синий сюртук обтягивает его сильную спину, обхватывает узкую талию.

— Какая красивая ночь, — проговорил он, вздыхая.

Так вот почему он захотел открыть шторы, которые она предпочитала держать закрытыми. Хотя она и подумала, что это странная просьба, однако позволила ему.

— Но и она не может сравниться с вами, — заметил он, отвернувшись от окна.

— Конечно, не может. Куда ей до меня! — пошутила она.

Глубокий, бархатистый, как хорошо выдержанное бордо, смех Джеймса наполнил комнату, когда он вернулся к софе и сел рядом с ней. Ее рука инстинктивно нашла его руку.

— Вот именно.

Настроение Джеймса было на удивление веселым, улыбка не сходила с его губ с тех пор, как он вошел в комнату. Та же самая улыбка, которая появилась и на ее лице в тот момент, когда она увидела его.

Он вернулся.

Роуз тихонько рассмеялась, не в состоянии сдерживать радость. Ей настолько удалось убедить себя, будто он не вернется, что сейчас его появление она воспринимала как подарок. Вместе с тем в глубине души она сознавала, что ей не следовало желать его визитов. Опасно всем сердцем отдаваться желанию и ночь за ночью ждать его появления, зная, что скорее всего это не кончится не чем иным, как страшным, мучительным разочарованием. Но сейчас, когда он рядом, так трудно думать об этом. Каждое мгновение было драгоценно, каждое требовало, чтобы она отдавалась ему со всей полнотой.

Они сидели бок о бок на софе, так близко, что она прижималась к нему всем телом, от плеча до колена. Кофейный прибор стоял на соседнем столике, чашка была наполовину пуста. Когда он раздвигал шторы, она думала, не попросить ли его пошевелить дрова в камине, они почти догорели… Нет, лучше просто быть рядом с Джеймсом, он согреет ее своей близостью.

Джеймс поднял их переплетенные руки, прижался губами к ее руке.

— Вы не хотите прогуляться со мной в парке? Такая прекрасная ночь, я хотел бы разделить с вами эту прогулку…

Роуз напряглась.

— Парк?

— Да. Гайд-парк. Вы говорили, что любите прогуливаться там. Вы могли бы показать мне ваше любимое место на берегу Серпентайна.

— Так поздно?

Свет, который она ощущала в груди, ушел, а его место заняла тревога.

Морщинка пролегла на его переносице.

— Да. Или я не могу просить вас об этом?

— Отчего же, вы можете, — нахмурилась она, хотя за все ее пребывание в этом заведении ни один мужчина не просил ее об этом.

И такая просьба от кого-то другого получила бы незамедлительный отказ с ее стороны. В этих стенах ее безопасность гарантирована. При одной только попытке грубости стоит ей только потянуть шнур звонка, и охрана поставит на место любого гостя. Но вне этих стен она лишалась защиты. Хотя Джеймс, разумеется, не причинит ей никакого вреда. И все же она не могла избавиться от напряжения, все дрожало внутри при мысли, что они уйдут отсюда.

Его взгляд прошелся по ее лицу.

— Существует какая-то причина, почему вы не монете составить мне компанию на прогулке?

— Уже поздно. Лондон небезопасен в такое время.

Роуз ухватилась за это объяснение, и оно звучало довольно убедительно. Даже улицы фешенебельного Мейфэра небезопасны для молодой женщины в такое время суток.

— Я не позволю, чтобы с вами случилось что-то плохое.

Джеймс говорил так небрежно, как человек, слова которого не подвергаются сомнению. Этих простых слов стало достаточно. Повернувшись к ней, он положил руку ей на щеку. Провел большим пальцем по нижней губе.

— Пожалуйста, проведите эту дивную ночь со мной.

Его умоляющий взгляд говорил, что ему не нужно ничего, кроме…

Прикусив нижнюю губу, она кивнула.

— Значит, да?

— Да, — подтвердила она.

Радость вновь отпечаталась на его лице. Он быстро поцеловал ее, затем встал на ноги, двигаясь слишком стремительно для такого крупного мужчины.

— Итак, мы идем? — спросил он, помогая ей встать.

Роуз отбросила все колебания.

— Если вы этого хотите… только позвольте мне взять мой плащ. Это займет минуту.

Когда она вернулась в гостиную, набросив плащ на, плечи, Джеймс стоял на том же месте, где она оставила его. Он протянул руку, и она подала ему свою. Она намеревалась вывести его через главную дверь гостиной, но на этот раз колебался он.