При Вобане же получила первенствующее значение и навесная стрельба из мортир, целью которой он назначил не столько город и его мирных жителей, сколько верки и войска на них. Осадою крепости Адт Вобан руководил лично и вполне самостоятельно, под конец своей жизни, когда опыт минувших войн уже оформил в уме его сущность осадных действий, а знакомство со всеми крепостями, из коих многие он сам строил или исправлял, указывали ему на слабые стороны фортификационных сооружений того времени; поэтому осада Адта может служить образцом рационально веденных осад, подобно тому как цитадель Лилля долгое время после Вобана служила в школах образцом фортификационного искусства.

Чтобы оценить предложения Вобана по атаке и обороне крепостей, довольно сказать, что его указаниями и теми началами, какие он положил в основу осадных действий, пользовались до последнего времени и если не пользуются ими теперь, то только потому, что с 1870 г. не осаждали еще ни одной крепости. Систематизирующий ум Вобана нашел благодарное поле деятельности в упорядочении приемов пользования подземными минами, почему Вобан и создал минное искусство, дав его позднейшей теории начальные основы в опытах в Турне (1686 г.) и возможность дальнейшей практической разработки этой теории учреждением минных и саперных рот.

Таким образом, если Эрара французы называют «отцом фортификации» во Франции, то они вправе считать Вобана «отцом современного осадного искусства», которому учились затем у французов все прочие государства Европы. При своих фортификационных работах, культивируя исключительно бастионную систему и, несомненно, отдавая себе отчет в ее недостатках, Вобан не оставил какой-либо определенной системы, хотя преемники его и искали таковой среди верков им построенных или исправленных крепостей.

Отличают две его так называемые простые системы (1-ю и 2-ю) и две другие, более сильные, называемые сложными; из них одна – ландауская, а другая – ной-бризахская, по именам построенных им крепостей. Во всех своих постройках Вобан главным образом руководился принципом применения верков к обстановке и местности. В искусстве следовать этому принципу, в пределах боевых требований от верка, едва ли найдутся у Вобана соперники, и в этом отношении время этого знаменитого инженера справедливо считается эрой в фортификационном искусстве.

Вобан развил лишь старые хорошие мысли, пользуясь ими уместно (заслуга немалая), и руководился основными требованиями от всякого фортификационного верка как боевой долговременной позиции: 1) начертание – по наружной линии полигона; 2) длина оборонительной линии определяется дальностью ружейного огня; 3) фланги перпендикулярны к оборонительной линии; 4) большие и по возможности отдельные бастионы с нестесненным внутренним пространством; 5) равелины большого выпуска в поле и в них – редюиты; 6) ретраншаменты, и если можно – то сплошные и заблаговременные; 7) теналь перед куртиною и 8) обширное применение всевозможных внешних и внутренних построек. В то же время Вобан проявил нежелание удовлетворить многим другим справедливым требованиям, которые при нем уже назрели и должны были сознаваться.

Так: во-первых, производство вылазок у него затруднительно (отсутствие редюитов прикрытого пути и удобства сообщений); во-вторых, траверсы, предложенные им для прикрытия верков от рикошетного огня, средство недостаточное, а на прикрытом пути даже и вредное; в-третьих, отсутствие казематов для жилья гарнизона и, в-четвертых, недостаточная высота эскарпа.

Основные принципы фортификационных форм Вобана были прежде всего усвоены его талантливым противником нидерландским инженером Кегорном; ему часто приходилось руководить обороною тех крепостей, которые осаждал Вобан. Надо полагать, что они учились друг у друга. Нужно только удивляться, с каким искусством Кегорн исповедовал те же принципы, что и Вобан, но при совершенно других условиях обстановки: он работал для Нидерландов на местности низменной и болотистой. Им построены крепости: Мангейм, Нимвеген, Берген-оп-Цоом, Бреда, Намюр и Грёнинген. Он применял три способа укреплений: фронты – бастионный, тенальный и полигональный. Кегорн явился и антагонистом Вобана: для противодействия постепенной атаке последнего и возможного затруднения ведению подступов он широко пользовался вылазками; устроил редюиты во входящих плацдармах прикрытого пути и внутренние – в сухие рвы и на фоссебреи; отнимал землю у атакующего, необходимую для ведения осадных работ; изобрел мортирку (Кегорнову), очень удобную для их обстрела; устроил закрытую оборону, ставя пехоту и артиллерию в казематы.

Основные принципы Кегорна: 1) возможно сильный перекрестный огонь по местности и взаимная поддержка верков; 2) сильно развитые, с самостоятельной обороной, наружные и внутренния постройки (ряд преград – упорство обороны и необходимость атаки на два равелина и и бастион); 3) полное удобство и развитие вылазок до последнего момента обороны (водяные и сухие рвы, редюиты); 4) заставлять противника строить батареи из приносимого материала (дно сухого рва на фут выше уровня грунтовых вод); 5) рвы должны получать возможно сильную оборону пушечную и ружейную до последнего момента (казематированные фланги орильоны, эскарпные и контрэскарпные галереи, кофры); 6) каменные одежды должны быть скрыты от поражения даже с батарей на гребне гласиса (анвелопа, контргарды и фоссебрея с земляными отлогостями и гребень прикрывающих построек, значительно высший гребня прикрываемых стен); 7) необходимо возможно удешевить фортификационные сооружения, в коих камень представляет наиболее дорогую часть (по вычислениям германского инженера Штурма, укрепленный по 1-му способу Кегорна шестиугольник, несмотря на большое количество камня, обходится на 1/3 дешевле общей стоимости шестиугольника Вобана).

На деле идеи Кегорна и рекомендуемые им средства усиления обороны применены были частями почти во всех построенных им нидерландских крепостях; в других же государствах Кегорн нашел одобрение своей системы лишь в России, где Петр Великий, лично исправив первую систему Кегорна уничтожением орилонов и передачею обороны рвов на главный вал, применил ее к укреплению Кронштадта с суши.

Живым идеям Вобана и Кегорна по атаке и обороне крепостей, идеям, полным своеобразного творчества и боевого духа, не закладываемым в шаблоны и рамки рецептов на все случаи, чем грешили в то время предложения многих инженеров, наследовал систематизм Кармонтеня, позднее Фуркруа и других инженеров «французской школы», задержавших развитие фортификационного искусства вплоть до Монталамбера и принесших печальные плоды даже в наше время (в войну 1870—1871 гг.).

Кармонтен стремился улучшить «системы» Вобана, которых на самом деле не было, и омертвил фортификацию, внеся в нее шаблонизм. Впрочем, он внес нечто и новое: лучше прикрыл одежды от поражения издали, увеличил равелины, придал необходимое командование веркам для обстрела поверхности гласиса.

Последователи его (Шатильон, Дювиньо, Добенгейм и Лесаж) усовершенствовали его бастионную систему (мезиерскую), расположив на капиталях бастионов передовые люнеты, которые хотя затрудняли обстреливание впереди лежащей местности, но, заставляя вести атаку сначала против них, таким образом послужили зарождением идеи современных фортов.