* * *

На следующее утро папа бодро выскочил на улицу и заявил, что придумал, чем меня развлечь. Я продолжал чувствовать себя уныло, поэтому не слишком обрадовался. Но папа потащил меня в гараж, где мы набрали инструментов: молотки, топор, моток верёвки и кучу всего ещё. Всё это мы сложили в подсобном помещении, которое уже начало напоминать какой-то сарай. Потом мы достали из-за гаражей старые доски и также перетащили их к нашему штабу. И только после этого отправились завтракать.

После завтрака мы перенесли всё в берёзки. Тут я начал догадываться, что задумал отец. Сам-то он не говорил, а я не спрашивал, поскольку решил посмотреть, что будет. А вышло именно то, что я предполагал: мы начали делать что-то вроде домика на дереве. Отец выбрал самую толстую берёзу, и на высоте примерно четырёх метров, в развилке толстых ветвей мы начали делать настил из досок. Я воодушевился — это было действительно круто.

Весь день с перерывом на обед мы занимались обустройством домика на дереве. К вечеру был готов каркас, обшитый досками. Выглядело всё очень неплохо. На следующий день папа запланировал окончательно доработать внешний вид и, возможно, покрасить домик в маскировочную расцветку, а также сплести верёвочную лестницу, чтобы подниматься и спускаться. Позже он запланировал провести линию связи, чтобы можно было посылать друг другу сигналы.

Вечером я спросил:

— Папа, скажи, а ты сейчас в отпуске?

— А ты почему интересуешься?

— Ну, просто, ты делаешь что хочешь. Ездишь купаться, со мной занимаешься всякими делами, учишь нас, опять же. Всё это не похоже на работу.

— А у меня работа такая — делаю что хочу. Что придёт в голову, то и работа.

— Интересно. А так можно?

— Ну как видишь.

— А если серьёзно?

— Если серьёзно, то моя работа предполагает много мыслительной деятельности, а это значит, что я, во-первых, могу находиться там, где мне удобно размышлять, а во-вторых, делать то, что мне помогает лучше размышлять. Физическая работа и жизнь вдали от городской суеты на свежем воздухе — это прекрасная возможность усилить умственные способности и активизировать генератор идей, который начинает выдавать всё новые и новые мысли, которые можно будет превратить в изобретения и разного рода полезные штуки.

Это объяснение меня смутило, но какой-то ответ на свои вопросы я получил. Я попросился посидеть рядом с ним за компьютером, чтобы посмотреть, чем он занимается. Оказалось, что он в основном пишет какие-то тексты, большую часть слов в которых я не понимаю. К тому же эти тексты обильно пересыпаны громоздкими математическими формулами. Оставшееся время отец просиживает в интернете в какой-то социальной сети. Тут я вообще ничего не понял, поскольку общение происходило на английском языке, причём исключительно на научные темы, поэтому моего обычного английского просто не хватало. Вскоре мне наскучило всё это, и я удалился к себе.

На следующий день мы доделали всё, что запланировали. Мы спустили верёвочную лестницу и вскарабкались по ней в наш новый домик на дереве. Тут же мы поняли свою главную ошибку — домик раскачивался из стороны в сторону, поскольку был закреплён только в центре пола, около люка. Если кто-то приближался к краю, то вся конструкция жутко кренилась, грозя упасть. Мы сразу же слезли. Надо было что-то делать, ведь не зря же мы потратили почти два дня на строительство.

После обеда мы с папой сели на велосипеды и поехали в лес, где он хотел найти подпорки для нашего нового домика. Надо сказать, что всё село уже было окружено лесами, и молодые деревья росли уже прямо на участках у заброшенных домов. Но мы поехали куда-то дальше, потому как отец хотел найти крепкие берёзовые брёвна, но при этом не рубить живые деревья. Поэтому мы направились в дальнюю берёзовую рощу, и дорога в одну сторону заняла больше часа.

Потом мы долго бродили по лесу, и отец искал не тронутые гнилью толстые берёзовые брёвна. Оказалось, что такими могут быть только стоящие сухие деревья. Если дерево уже повалилось на землю, то всегда выяснялось, что оно гнилое. Я уже потерял счёт времени, когда мы наконец-то нашли четвёртое бревно достаточных размеров. Все эти находки мы вынесли туда, где оставили велосипеды. К счастью, отец не собирался везти их домой на велосипедах, так что мы просто спрятали бревна, закидав листвой и травой.

Когда мы ехали назад, отец внезапно сказал:

— Знаешь, по современным законам мы сейчас стали преступниками.

Я удивлённо посмотрел на него, а он продолжил:

— Если бы нас за этим занятием поймал какой-нибудь егерь, то мог бы нас арестовать. В лесу нельзя валить даже сухие деревья. И собирать хворост так просто нельзя.

— Но почему? Что это за бред?

— А вот так вот. Наши законы очень бездумно принимаются. Какой-нибудь бывший троечник напишет проект закона. Учесть все возможные варианты развития ситуации он не может. Потом этот закон примут, подпишут, и в таком виде спустят для исполнения. И пройдет много времени, пока обнаружат правовые коллизии и несоответствия, внесут поправки и изменят закон в нужном направлении. А всё почему? Потому что человек уже не может охватить разумом все хитросплетения законов и всяких нормативно-правовых актов, регулирующих все возможные виды деятельности. И получается, что в одном месте что-то поправят, а в другом после этого обнаружится новая коллизия.

— И как быть?

— Я так думаю, что в конечном итоге очень многие вещи, с которыми человек уже не справляется, будет выполнять искусственный интеллект. А юриспруденция и законотворчество — чуть ли не первые в списке таких вещей.

Остаток пути мы проделали в молчании. Я размышлял о том, что сказал отец. В последнее время он часто стал упоминать «искусственный интеллект», при этом не объясняя, что это такое. Видимо, настало время разузнать более подробно, раз он хочет заменять им людей. Я решил, что завтра поговорю с ним на эту тему.

Мы вернулись в наш штаб уже в потемках. Отец опять погрузился в свой компьютер, сказав, что у него ещё куча дел, меня же отправил спать.

На следующий день прямо с утра мы поехали на машине в рощу, где были спрятаны брёвна. Погрузив их в машину, мы вернулись к берёзкам. После обеда мы устанавливали подпорки. Это было совсем непросто, и одно бревно мы даже сломали. Но все же три бревна встали так, как запланировал отец, и теперь домик был вполне устойчив. По крайней мере, когда я залезал в него, он больше не качался. Папа сказал, что осталось только покрасить домик в маскировочные цвета, и на этом можно будет строительство заканчивать, а постройку принимать в эксплуатацию.