не оправдал ваших надежд. Я покину храм сегодня на закате.

В стенах зала совета повисло молчание. Афиний что-то тихо шепнул старейшине Геронту. Геронт посмотрел на остальных жрецов. Те молча кивнули старейшине как бы в ответ на его безмолвный вопрос. Геронт улыбнулся и посмотрел на ученика.

— Нет, послушник, — произнёс старейшина. — Ты покинешь храм завтра, после благословения Асклепия. Потому что твоё послушание при храме окончено. Ты прошёл последнее испытание. Асклепий явил тебе своё благословение.

Двенадцать жрецов встали перед удивлённым Аристоклом.

— Аристокл из Эвбеи, подойди ближе к своим учителям. С благословения великого Асклепия, явившего тебе свою милость в видении, милостивых Панакеи и Гигиеи, чьей волею ты смог спасти жизнь ребёнка, объявляю тебя асклепиадом. Подойди, надень гиматий слуги Асклепия и прими благословение твоих учителей.

4-27 сентября 2009 г.

♪ HI-FI — Нить

Транзит

Sic transit vita homini.

Так проходит жизнь человека.

Пролетаешь мимо городов, в которых не был. А если пролетаешь мимо — значит ли это, что ты здесь был? Наверно, да. Всё же был.

Это была обычная командировка. Конец ноября. Долгий перелёт через несколько городов. Через Иркутск, Красноярск и Новосибирск в Томск — пункт назначения. Долгие ожидания в аэропортах разных городов. Разные люди рядом, незнакомые. Их видишь только раз в жизни. Раз в жизни, чтобы больше не увидеть никогда. Так и проходит жизнь. Мимо людей и событий, которые мелькают, чтобы не повториться в твоей жизни никогда. Мелькают, чтобы вообще никогда не случиться в твоей жизни…

В аэропорту Красноярска наш транзитный рейс застрял на сорок пять минут. Все пассажиры вынуждены были проводить бесполезные минуты в зале ожидания. Я тоже скучал, разглядывая интерьер и окружающих пассажиров.

На табло у стеклянных шлюзовых дверей красными знаками высвечивался номер и направление рейса. И тут, рядом с этим табло, я увидел её — неприметную с виду девушку в бежевом пальто. На ней была светлая, в тон пальто, вязаная шапочка, которая почти полностью скрывала пряди волнистых светлых волос. Как и остальные пассажиры, девушка ожидала своего рейса. В её глазах читалась какая-то еле заметная грусть. Может, это была просто усталость от утомительного ожидания, но мне тогда показалось иначе.

«О чём ты грустишь, незнакомка?» — думал я, глядя на неё. Ответа я не знал. Но мне так хотелось узнать. Узнать её. Нас разделяло расстояние в десять метров и объединяло время — общее время: сорок пять минут ожидания в аэропорту чужого города.

Девушка открыла свою сумочку и достала мобильник. При этом она выронила кожаную перчатку. Я подошёл и поднял её. Наши взгляды встретились.

— Вы обронили… — как-то невпопад произнёс я, протягивая девушке перчатку.

Она посмотрела на меня. Вежливо улыбнулась.

— Спасибо, — произнесла она и взяла перчатку из моей руки.

Я кивнул.

— Пожалуйста, — тихо ответил я и отошёл.

До посадки на рейс оставалось семь минут. Я стоял в десяти метрах от неё и смотрел. Смотрел на её светлые волосы, тонкие пальцы, державшие мобильный, её грустные глаза. Она кому-то позвонила. Ни тени улыбки не появилось на её прекрасном лице, когда этот кто-то ответил ей. Мне было неважно, с кем и о чём она сейчас говорит.

Важно было другое.

Я люблю её. Она — моя судьба. Или… нет. Или всего лишь транзит. Что, если…

В зал вошла работница аэропорта.

— Транзитные пассажиры, следующие до Новосибирска! Подходим для посадки! Посадочные талоны не забываем!

Мой рейс. Я двинулся к дверям выхода. Она осталась на месте. У неё другой рейс.

У неё другая жизнь. Другая судьба.

Я бросил в её сторону ещё один взгляд. И девушка вдруг посмотрела в мою сторону.

— Счастливого пути, — произнёс я, хотя вряд ли она услышала меня. Может, прочитала по губам. Прочитала по губам, потому что всё поняла и махнула рукой мне на прощание. Я наконец увидел её улыбку. И всё.

Взгляд её глаз я помню до сих пор. Не в силах забыть.

О любви сказано многое, но… Но когда я вспоминаю её глаза, моё сердце каждый раз наполняется теплотой и светом.

Я люблю её.

Прошло много лет, а я всё ещё люблю её. Что ещё можно мне пожелать для себя? Ничего…

Мне не больно, ибо моя любовь не омрачена разочарованиями, ссорами, обидами или изменой. И у нас с ней не было долгого и мучительного расставания. Потому мне не больно.

Меня спрашивали, пытался ли я найти её — ту, с которой мы виделись лишь однажды. Нет. Потому что то, что было, то уже случилось.

Я люблю тебя. Спасибо, что ты была в моей жизни. Была и остаёшься в моём сердце. Навсегда.

28 ноября, 13 декабря 2009 г.

♪ Edward Maya — Stereo Love

Интенденция. 2-й цикл рассказов

ИНТЕНЦИЯ (лат. intentio — стремление, внимание) — фундаментальное свойство человеческого сознания. Сознание не существует само по себе — отдельно от объектов. Сознание всегда есть знание о чём-то. Это нечто, о чём я размышляю, мечтаю, вспоминаю. Интенциональность есть отражение в сознании человека окружающего его мира.

Философский словарик

Маяк

Старик в серой потёртой телогрейке стоял на берегу. Прохладный летний бриз привычно обдувал грубую кожу смотрителя маяка маленького острова в холодном Баренцевом море. Лето в высоких широтах суровое. Сейчас, в конце июня, земля едва покрылась несмелой бледно-зелёной травой, а на карликовых берёзах только начинали проклёвываться из почек первые листочки.

Здесь, на крошечном островке в пятидесяти морских милях от материка, человек жил один. Уже тридцать четыре года. Полжизни. Нет — всю жизнь.

Смотритель ждал гостя. Ждал без особой радости. Тот, кто сегодня приплывёт, должен будет забрать старика на большую землю.

Маяк закрывают. Навсегда.

Послышался шум мотора, нарушивший ровную песню ветра. Вскоре старик смог разглядеть приближающийся к берегу катер. Через пару минут маленькое моторное судно причалило к старому деревянному пирсу. На борту был один человек: военный моряк. Молодой — лет двадцати пяти. Он заглушил мотор и бодро спрыгнул с палубы на скрипучие доски причала. Только сейчас смотритель разглядел погоны военного: это был старшина второй статьи.

Оценивающе поглядывая по сторонам, моряк вначале остановил взгляд на высившемся в паре сотен метров от берега маяке и лишь потом заметил стоящего на небольшом холмике старика и направился к нему.

— Здрасте, — несколько вальяжно поздоровался старшина со стариком, протягивая руку. — Вы же Земцев?

— Да, я смотритель того маяка, — сощурившись от солнца, ответил старик, пожав руку старшины.

— Давай