Макс осторожно убрал от ее лица выбившиеся пряди волос.

— Куда бы нас это ни завело, я готов к этому, — ответил он.

Могла ли она пойти на это? Мысль о последствиях пугала ее.

Мимо них проходили люди, вышедшие из автобуса. Макс и Никки отошли в сторону.

— Они спешат увидеть закат солнца, — пояснила Никки. — Нам тоже следует поторопиться.

Макс поднял ее лицо за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.

— Ты уже жалеешь о том, что произошло?

— Нет. Да. Я… я не знаю.

Макс взял ее за руку.

— Я обычно не такой импульсивный. Но я готов идти за тобой и готов к последствиям.

— Я не уверена. Я… — Никки как раз была импульсивным человеком и часто принимала верные решения под влиянием момента, но в отношении Макса она испытывала чувство страха. Она слишком сильно его хотела.

— Нам не стоит думать о последствиях сегодня вечером, — ответил Макс, глядя ей в глаза. — Хотя бы сегодня вечером, Никки.

Ресторан находился на маленьком песчаном пляже. Закат солнца был великолепен: огромное красное светило опускалось за горизонт, оставляя за собой огненный след.

Никки знала, что закат солнца на местном побережье считался одним из наиболее красивых в мире. Но сейчас она едва следила за причудливой игрой природы. Она смотрела только на Макса. Его лицо казалось ей гораздо более интересным. Таким же произведением искусства, как и закат солнца. Он, вероятно, был самым привлекательным из мужчин, которых она когда‑либо встречала в своей жизни. И сегодня вечером он был ее мужчиной. Никки чувствовала, как удовольствие и нетерпеливое ожидание наполняют ее изнутри.

Чтобы выполнить задание Майи, Никки выбрала уединенный столик в глубине зала ресторана. И отсюда они могли наблюдать за закатом, оставаясь наедине друг с другом. Официантке пришлось дважды спрашивать их, готовы ли они сделать заказ. Они попросту не заметили ее вначале, увлеченные друг другом. Никто бы никогда не подумал, что они прибыли сюда как шпионы. Никки поняла, что ей надо взять себя в руки и хотя бы прочитать меню. Но она не могла выполнить порученное ей задание прямо сейчас. Именно сейчас она могла думать только о том, что хочет быть рядом с Максом. После поцелуя на дороге она почувствовала, что ей хочется жить!

Макс держал ее за руку под столом.

— Как мы будем есть, когда нам принесут еду? — прошептала Никки.

— Давай мы будем есть одной рукой, — предложил Макс. — Ты — правой, а я — левой.

Она рассмеялась.

— Мы можем попробовать!

Он склонился к ней ближе.

— Я не хочу выпускать твою руку. Мне нужно быть уверенным, что ты здесь, рядом.

В его голосе слышалось удивление. И Никки понимала почему. Чувства между ними развивались стремительно. «И могут погаснуть так же стремительно», — испуганно подумала она. Она не могла полностью доверять ощущениям.

— Я чувствую то же самое, — прошептала она.

— Я должен ущипнуть себя, чтобы поверить, что ты произнесла эти слова вслух, — улыбнулся Макс. — Знаешь, я думал, что совершенно тебя не интересую.

— Я не могла дать волю чувствам. После скандала со свадьбой, после того, как я втянула тебя в эту жуткую интригу.

— Но сейчас мы не связаны с другими людьми, и…

— Это правда? Ты сейчас свободен? — Никки склонила голову набок и внимательно посмотрела на Макса. — Я сомневалась. В конце концов, ты самый сексуальный мужчина на свете. Разве ты можешь быть свободен от отношений?

Макс застонал.

— Не напоминай мне об этих дурацких заголовках в газетах! Тебе нужно послушать, что мой отец и мой брат говорят про меня. Они считают меня одиноким волком. Но, отвечая на твой вопрос, скажу, что я уже очень давно ни с кем не встречаюсь.

Никки внезапно поняла, что она ожидала его ответа с затаенным дыханием. Она осторожно выдохнула.

— Понимаю, — только и смогла сказать она.

— После получения травмы я жил только для того, чтобы восстановиться и начать играть снова. У меня не было времени и желания завязывать с кем‑то отношения. А что насчет тебя?

— У меня никого нет. Я думаю, что теперь, прежде чем я свяжусь с кем‑нибудь, мне нужно будет изучать его на протяжении как минимум десяти лет. — Никки хотела, чтобы ее слова звучали шутливо, но ей не удалось скрыть нотку горечи.

Макс удивленно приподнял брови.

— Десять лет?

Никки кивнула.

— Отношения с Аланом закончились так плохо. Я не знаю, смогу ли теперь поверить кому‑то.

Официантка принесла напитки: коктейль для Никки и местное пиво для Макса. Он по‑прежнему не выпускал ее руки из своей. Он даже продемонстрировал ей, как ловко может налить пиво в бокал из бутылки одной рукой. Им было весело. Им было весело вместе друг с другом.

— Ты смотрела когда‑нибудь по телевизору мои игры? — спросил Макс, когда официантка ушла.

— Да, — ответила Никки, недоумевая, куда он клонит. — Я люблю смотреть большой теннис. И конечно, мне было сложно не узнать про тебя больше после случившегося. Ты самый популярный теннисист, и у тебя огромное количество фанаток.

— Чем больше фанатов, тем лучше. Это хорошо для игры, — ответил Макс без ложной скромности.

Никки понравилось, что он не стал притворяться, что равнодушен к своей славе.

— На каком матче ты увидела меня впервые?

— Я думаю, когда ты первый раз победил на Уимблдонском турнире.

— Понятно. Тогда мне было двадцать два года.

— А мне было двадцать один год. Я заканчивала учебу в университете и как раз начала заниматься своим бизнесом.

Тогда она еще встречалась с Рэем, своим приятелем из университета. Она думала, что они поженятся, но выяснилось, что он полгода изменял ей. Рэй — ее первая ошибка в любви.

Макс отпустил ее руку и начал пересчитывать по пальцам.

— Если я прав в своих подсчетах, ты знаешь меня восемь лет.

— Что? — Никки рассмеялась. — Ты разыгрываешь меня?

Макс пожал плечами:

— Почему? Я совершенно серьезно считаю, что ты познакомилась со мной восемь лет назад, когда впервые увидела меня по телевизору. Еще два года, и ты сможешь доверять мне.

— Что‑то не так с твоей логикой. — Никки старалась оставаться серьезной, но ее душил приступ смеха.

— Почему же? Все логично.

— За исключением того факта, что ты на самом деле не видел меня, когда выступал на Уимблдоне. Если я не ошибаюсь, ты впервые увидел меня на репетиции свадьбы. Таким образом, нам осталось еще девять с половиной лет.