– А кто является старшим пастором той церкви? – Гуров открыл блокнот.

– Старостин Михаил Петрович, – нехотя проговорил Ремизов. – Но повторюсь, вы меня неправильно поняли…

– Эдуард Владимирович, вы успокойтесь. Уж я сам разберусь, что тут правильно, а что нет.

– Честное слово, я себя чувствую каким-то Иудой, – пожаловался Ремизов.

– Не терзайтесь, вы никого не предали, – успокоил его Гуров.

– Но убивать Кристиану нет никакого смысла! – продолжал убеждать его Ремизов. – Ведь не она распоряжается деньгами. Последнее решение все равно принимает господин Бахлер. И потом, деньги у него, а не у нее…

– Разберемся, – повторил Гуров и поднялся. – Думаю, на сегодня достаточно, и благодарю за беседу. Возможно, нам придется встретиться еще; на всякий случай оставляю вам номер своего телефона. Кстати, Кристиана Вайгель находится в Боткинской больнице, в реанимационном отделении.

– Спасибо, – кивнул Ремизов. – Я сегодня же буду там. Ох, нужно же созвониться с семьей Берестова! Похороны, наверное, завтра, надо все подготовить…

Он уже разговаривал не с Гуровым, а сам с собой, намечая список ближайших дел, которых явно прибавилось.

Вернувшись, Гуров, не дожидаясь вызова, сразу прошел в кабинет генерал-лейтенанта Орлова. К его удивлению, Станислав Крячко по-прежнему находился там. Он сидел в кресле и непринужденно болтал о чем-то с Орловым. Генерал отвечал неохотно и односложно, и было видно, что до раскрытия преступления, совершенного в кафе, он так и будет чувствовать себя не очень уютно, и никакие шутки Крячко не смогут его расслабить. Когда появился Гуров, оба повернули головы в его сторону и замолчали.

– Ну, что, раскололся твой Торопов? – насмешливо спросил Лев, проходя и усаживаясь на стул.

– Расколется! – зевнув, убежденно произнес Станислав. – Вопрос времени. А ты что откопал в лютеранской церкви? Обрезание не сделал, часом?

– В христианских церквях обрезание не практикуется, – снисходительно объяснил Гуров.

– Смотри, какой он стал образованный в этих вопросах! – обратился Крячко к Орлову. – Глядишь, на пенсию выйдет – в монахи подастся. Только, боюсь, не возьмут его. За грехи не возьмут.

– Хватит трепаться, – поморщился Гуров и, обращаясь больше к Орлову, рассказал о своей беседе с Ремизовым.

– Таким образом, – заключил он, – определенный материальный интерес для кое-кого Кристиана представляла. Но версия с убийством на этой почве мне все равно представляется маловероятной.

– Ну почему? – не согласился Орлов. – Вполне может быть! Ведь реальных вариантов два: убить хотели либо немку, либо Богатенко.

– Да Богатенко, я вам говорю! – напомнил о себе Крячко. – Нечего даже и время тратить на эту немку! Немного терпения – и все будет на мази. Лева, ты же в церкви был, поучился бы там терпению! Хотя бы на столько, – и Станислав показал Гурову краешек ногтя.

– Ох, не знаю! – с сомнением в голосе прокряхтел Орлов. – Дай бог, чтобы твой Торопов раскололся. Пускай даже утром сподобится…

– Я его сам сподоблю, – сказал Крячко.

– Да! – громко произнес Орлов на раздавшийся стук в дверь.

На пороге появился Женя Акулич, вид у него был довольно запаренный.

– Товарищ генерал-лейтенант, разрешите доложить, – с порога затараторил он, и Орлов разрешающе махнул рукой – мол, чего там спрашивать, когда генерал-лейтенант только и ждет, чтобы ему доложили хоть что-то новое и желательно конкретное. Для этого и были подняты на уши все опера, от «зеленых» сержантов до таких зубров, как полковники Гуров и Крячко.

– Установлена личность девушки, это некая Наташа Свиридова – девчонка нашлась одна, в парикмахерской работает недалеко от кафе, говорит, что она у нее стриглась. И работала в самом деле где-то поблизости, правда, где именно, парикмахерша не знает. Но это уже не вопрос, главное – имя известно. Я и адресок ее уже пробил, этой Наташи. Могу поехать прямо сейчас…

– Поезжай, Женя! – великодушно разрешил ему Крячко, вальяжно развалясь в кресле.

– Да, и еще… – добавил Женя, стоя на пороге. – Торопова можно отпускать. У него алиби обнаружилось.

– Че-го? – Станислав мгновенно вскочил с кресла и оторопело уставился на Акулича. – Как это может быть?

– Очень просто, ребята из ДПС подтвердили. Он вчера в аварию попал на Волгоградском, и время зафиксировано – тринадцать пятьдесят шесть. Проторчал там потом три часа безвылазно. Он как раз в кафе и ехал на встречу, а тут из-за угла в него «Тойота» влетела. У «Тойоты» морда помята, а у Торопова – бок.

– Подожди! – отмахнулся Крячко, которого интересовали совсем не эти подробности. – А точно он сам был за рулем?

– Да точно, товарищ полковник, – заверил его Женя. – Все установлено.

– А он что, не говорил тебе про аварию? – посмотрел на Крячко Орлов.

– Да он говорил… – пробормотал Станислав, – но я думал – врет, собака…

– Так надо было проверить!

– Чего проверять каждую мелочь, если я был уверен, что вечером он мне признательные показания подпишет! – закипятился Крячко.

Гуров ничего не сказал, только слегка усмехнулся краешками губ, и эта усмешка окончательно взбесила Станислава.

– Чего ты там лыбишься? – зло бросил он Гурову. – Чему радуешься? Радоваться надо было бы, если бы дело раскрыли! А это означает, что теперь мы снова в тупике! – Он заходил по кабинету, раздраженно пиная ножку кресла и погрузившись в мрачные раздумья.

– Я вовсе не радуюсь, – сказал Гуров.

– Вижу, – буркнул Станислав.

– Так мне ехать на адрес, товарищ генерал-лейтенант? – напомнил о себе Женя Акулич, скромно застывший на пороге и не вмешивавшийся в разговор старших чинов.

– Езжай, езжай, – закивал Орлов.

– Стой! – вдруг резко развернулся посреди комнаты Крячко. Женя послушно остановился. – Давай-ка я с тобой на адресок сгоняю! – небрежно произнес Станислав и добавил, будто бы просто так: – Ведь надо кому-то работать! – И быстренько вместе с Женей выкатился в коридор.

– Посрамленный Крячко пошел брать реванш, – улыбнулся Гуров, глядя на захлопнувшуюся дверь.

– Пускай берет, лишь бы что-нибудь взял, – озабоченно вздохнул Орлов.

– Что ты все охаешь, как старая бабка?

– Тебе хорошо! – обиженно произнес генерал-лейтенант. – А мне уже три раза звонили, спрашивали, как расследование продвигается…

– Суток же еще даже не прошло, – заметил Лев.

– Вот именно. Только кого это волнует? Преступление должно быть раскрыто в кратчайшие сроки! Мне так и сказали. И подчеркнули еще не раз. Так что, Лева, прошу тебя, сосредоточься, в конце концов! Может, ты не совсем прав? Может быть, пастор и в самом деле никому не нужен? Но вот немка, немка должна же была передать кому-то деньги! А где деньги, Лева, там и преступления, не мне тебя учить…