– Нам не следует этого делать, – тихо произнес он, уткнувшись ей в шею.

– Вряд ли напоминание о том, что это запрещено, возымеет должный эффект, – задыхаясь, отозвалась Миранда, цепляясь за него, словно только он не давал ей упасть.

– Я должен держать дистанцию.

На ее губах появилась слабая улыбка.

– Это прозвучало бы более убедительно, если бы в данный момент ты держал руки при себе.

– Ты дочь мэра, – заметил Тайлер и снова принялся целовать ее шею.

– Надеюсь, однажды меня начнут воспринимать не только как дочь мэра. Например, обращаться ко мне по имени.

Он поднял голову и посмотрел на нее:

– Я называл тебя по имени.

– Нет.

– Не может быть, чтобы за все это время я ни разу его не произнес.

– Поспорим? – улыбнулась Миранда.

– Например, когда я перечислял все, что знаю о тебе.

Она покачала головой:

– Не считается.

Он легонько коснулся кончика ее носа своим и тихо произнес:

– Миранда.

Когда низкий, глубокий голос произнес ее имя, по коже Миранды прокатилась горячая волна удовольствия.

Он легонько поцеловал ее в губы.

– Миранда.

Она удовлетворенно вздохнула. Ее имя прозвучало одновременно чувственно и благоговейно. Тайлер приник к ее губам, и больше она думать не могла. Он коснулся рукой ее груди и… тут же отстранился.

Открыв глаза, она удивленно моргнула, заметив улыбку, скользнувшую по его губам. Он триумфально поднял ключи.

– Отличный ход, – недовольно, но с уважением произнесла девушка.

Тайлер сжал ключи в кулаке и опустил руку.

– И таких фокусов у меня еще много в запасе, но сейчас ты едешь домой, пока мы оба не угодили в беду.

Взяв ее за руку, он направился к машине. Ее мысли обрели подобие порядка, и она вспомнила, что успела услышать в том переулке.

– А тот парень, которому ты передал сообщение? Вдруг он начнет тебя искать, когда его услышит?

– Он не полезет на рожон, когда я на дежурстве.

– С чего ты взял?

– Не его стиль. Если он и попытается добраться до назойливого копа, сделает это тихо, не привлекая внимания. – Их пальцы переплелись. – Несмотря на произошедшее сегодня, я бы никогда не сделал ничего, что могло бы навлечь на тебя опасность.

– Я беспокоилась не о себе.

Эти слова, произнесенные тихим голосом, заставили Тайлера замереть и повернуться к ней:

– Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось. – Его голос внезапно стал ниже, глубже.

Миранде на миг показалось, что все это уже было.

– Ты можешь доверять мне.

Тайлер слишком напряжен. Что-то тут не так. Миранда вгляделась в его глаза, блестящие в темноте.

– О чем ты умалчиваешь?

Он покачал головой:

– Ни о чем.

Ее охватило неприятное зловещее предчувствие, в груди поселилась незнакомая тяжесть.

– Тайлер.

– Думаю, мы сегодня и так уже сделали больше чем достаточно, не согласна?

Тут он прав. Внезапно Миранда поняла, как устала и в физическом, и в эмоциональном плане. Но обеспокоило ее другое, почему-то хотелось, чтобы Тайлер поддержал ее, поделился своей силой. Надо же, как быстро она привыкла полагаться на него. Это на нее не похоже.

С той ночи, как они встретились, она волей или неволей следовала за ним. Даже сопротивляясь существующему между ними взаимному притяжению, не смогла устоять. Понимала: однажды придется забыть о нем, он не всегда будет рядом. Но до того дня и пока живы чувства, подталкивающие ее к нему, она будет цепляться за него. Миранда накрыла их сплетенные пальцы второй ладонью и сжала его руку в своей.

– По улицам поползли слухи, будто какой-то свихнувшийся коп охотится на Деметрова.

Скажи, что это не ты.

Тайлер не пожелал сотрудничать с властями, и его напарник яростно выругался:

– Это же не Дикий Запад, где преступников можно было просто отстреливать! Подожди немного. – Он крикнул, видимо обращаясь к кому-то, кто помешал разговору: – Если понадоблюсь, я в туалете! – И уже тише Тайлеру: – Я не для того тебя от дела отстранил, чтобы ты самосудом занялся. Нельзя же убивать всех преступников без разбору. Что изменит смерть одного из них?

– Тогда нет смысла вообще работать в полиции, – ровно отозвался Тайлер. Для него жетон был не просто удостоверением или семейной традицией. Он стал полицейским, чтобы сделать этот мир лучше, но за шесть лет не слишком преуспел. Что бы он ни делал, этого было мало. Перфекционизм, да, но Тайлер искренне считал, что нет смысла браться за дело, если не выкладываться по полной.

– Если действительно сделаешь то, что задумал, вряд ли долго пробудешь копом, – ответил его напарник. Раздался скрип открываемой двери. – Ты, видно, считаешь, если у тебя нет жены и детей, никто по тебе и горевать не будет, если вдруг что случится? А что скажет твоя семья, ты подумал?

Наверное, то же самое, что они бы сказали, узнав, как он обошелся с Мирандой. Как и всем приличным ирландским мальчишкам, Тайлеру с детства прививали уважение к женщинам. Но с ней он об этом почему-то забыл. Мать задала бы ему жару, узнав, что он сделал. Что о нем подумают родные, если он и впрямь станет частью той грязи, с которой пытался бороться? Тайлер убедил себя в том, что они его поймут. Будут разочарованы в нем, несомненно, но поймут.

Они – да. Но не Миранда. Совсем недавно это не имело ни малейшего значения. Но не теперь.

Она беспокоилась о нем. Он до сих пор не мог этого уразуметь, осознать даже то, что она его простила. Подарила нежные пьянящие поцелуи, перед которыми трудно устоять. Но беспокоиться о нем?

– Ты меня слушаешь?

– Я тебя слышу.

– Я не об этом спросил.

Тайлер смотрел, как по улицам идут по делам люди, прижав телефоны к уху, держа стаканчики с кофе, портфели, сумочки, чемоданы. Ньюйоркцы живут полной жизнью, даже не задумываясь о преступности, пока с ними что-то не случится. Все так, как должно быть, но для этого необходима тонкая линия защиты, которую обеспечивают люди в форме.

Тайлер невольно задумался, когда у него впервые появились мысли о том, чтобы преступить закон.

И в сотый раз спросил себя, почему пообещал Миранде то же самое, что и другой женщине, которая погибла из-за того, что он не сдержал слова.

– А тебе не приходило в голову, что, бросив ему вызов, сам можешь нарваться на пулю? – поинтересовался напарник. – Хотя о чем это я. Конечно приходило. Ты решил, если превратишь себя в мишень, он выйдет из тени. А я-то думал, у нас уже есть план.