– Женя, что случилось?

– Лена, ты одна? – спросил он. – А где Наташа?

– Наташа закончила перевод, пошла на доклад.

– Ну и ладно. Пошли на аэродром, там наши прилетают!

– Да пусть прилетают, – сказала Лена. – У меня срочная работа.

– Никуда твои переводы не убегут, а здесь, можно сказать, исторический момент, – он взял лежавшую на столе пилотку и вручил её Лене. – Надевай скорее, пошли, а то опоздаем.

Девушка механически взяла пилотку:

– Ладно, пойдём.

Они почти бегом заспешили на аэродром…

Пётр Гамов, расставшись с американским пилотом русского происхождения, вдруг увидел, что к ним направляется советский офицер с девушкой в нашей, советской военной форме. Присмотревшись, он сказал Сорокину:

– Смотри, Сань, там, кажется, наши ребята, с которыми работали в Басре.

Когда Радоминов и Макарова оказались поближе, Пётр, все всматривавшийся в женскую фигуру в военной форме, воскликнул:

– Леночка Макарова! Сюрприз!..

Он с трудом узнал Лену.

Перед ним была уверенная в себе, поврослевшая девушка. Гимнастёрка красиво сидела на ней, обтягивая стройную фигуру. Из-под пилотки выбивались короткие, но уже заметно отросшие светлые волосы. Она заметно похорошела за то время, которое прошло с момента их последней встречи.

Лена понравилась ему, он посмотрел на неё совершенно другими глазами. Но тем не менее Гамов сначала обнял Радоминова, хотя их с инженером объединяла лишь совместная служба в Басре. Потом, несколько замешкавшись, распахнул руки и в объятьях оказалась удивлённая, покрасневшая от смущения Леночка.

Гамов не ожидал такой встречи. Ему льстило то, что его бывшие сослуживцы не забыли о нём и пришли встречать на аэродром.

– Ребята, знакомьтесь, – это штурман Сорокин, Александр Сергеевич, в быту, как вы понимаете, Пушкин, – перевел он внимание на своего попутчика. Тут же заметил:

– А вас, Лена, просто не узнать!

– Да что вы, товарищ Гамов! Это вы, по-моему, стали серьёзнее. В Басре вы обращались на «ты», а сейчас…

Пётр быстро собрался:

– Потому что вы тогда была щупленькой и на «вы» тебя не хватало.

– Просто я тогда была после тифа, а сейчас восстанавливаюсь, прихожу в себя.

– Ребята, вас там, кажется, пытаются строить, – указывая рукой на пустую самолётную стоянку, где начальник штаба полка выстраивал прибывший полк, крикнул один из сослуживцев. – Двигайте туда, главное, что вы добрались.

– Да, нам действительно нужно в строй, – поддержал Гамов, – пошли, Саня.

Наскоро, в улыбках, пожали друг другу руки и разошлись на время.

Гостеприимно встреченные союзниками, советские специалисты разместились в казармах местной авиабазы. Для лётного состава было выделено несколько коттеджей, которые, как две капли воды, были похожи друг на друга. На первом этаже каждого был большой общий холл с камином, на втором – спальни. Конечно, о таких условиях наши люди и не мечтали. В большинстве своём они были фронтовиками, а на фронте, как известно, не до комфорта.

Вообще, аэродром «Ладд-Филд» был очень интересен своей компоновкой. Он представлял собой огромный круг, посредине которого на высоком столбе был укреплён американский флаг.

Все службы, жилые помещения, столовая, клуб, ангар были расположены по кругу. В каждое помещение можно было попасть с улицы – это был парадный вход, или по подземному коридору, соединяющему все помещения. В этом подземном коридоре можно было находиться, не одеваясь, даже при температуре на улице ниже -40 °C. Было весьма удобно при продолжительной и холодной зиме.

На аэродроме стоял большой ангар, в котором могло разместиться до тридцати истребителей «Аэрокобра». Для работы военной приёмки это тоже было удобно, и прилетевшие специалисты инженерной службы под руководством главного инженера Бориса Кисельникова этот факт использовали с максимальной полезностью. При организации работ по приёмке, особенно на начальном её этапе, Борису Васильевичу Кисельникову очень пригодился опыт, полученный в Ираке на аэродроме Басра. Советская военная приемка на Аляске начала продуктивно работать сразу после прибытия на американский континент. Инженерно-технический состав без раскачки включился в работу по осмотру, проверке и приему уже ожидавших перегона в СССР самолетов.

В задачу разместившегося на авиабазе первого авиационного перегоночного полка входила переправка своим ходом самолётов через Беренгов пролив на Чукотский полуостров. Было создано четыре эскадрильи – две истребительные и две бомбардировочные, а также два лидерных экипажа. Каждая истребительная эскадрилья имела девять пилотов, десятым был командир эскадрильи. Бомбардировочные эскадрильи состояли из десяти экипажей каждая. Летно-подъемный состав полка насчитывал около ста человек, технический и другой обслуживающий персонал – около семидесяти.

Лётчики, штурманы и инженеры, прибывшие из Басры, оказались теми людьми, вокруг которых сплачивался коллектив. При формировании полка, на аэродроме в Иваново, сотрудники южной приёмки были на общих правах со всеми и ничем не выделялись среди других специалистов, собранных отовсюду.

Но по прибытии на Аляску, когда стала ясна задача, те, кто уже имел опыт приёмки и перегона самолётов, естественно, оказались в центре внимания. К ним прислушивались, шли за советом. А они, в свою очередь, делали всё для того, чтобы помочь товарищам и как можно быстрее отладить конвейер приёмки и переправки.

Американские пилоты-инструкторы поражались тому, как русские на лету схватывают всё, что необходимо для полёта. При этом новички живо интересуются устройством узлов и агрегатов самолёта, чему американские летчики уделяют, мягко говоря, небольшое внимание.

Однажды Наташа Финелонова работала на аэродроме. Она должна была помочь пилоту Барышеву с переводом. Он попал в полк после фронта и не летал на американских истребителях.

Пилот и переводчик подошли к самолёту Р-40 «Томагавк». Их встретил американский пилот-инструктор Вульфсон:

– Здравствуйте, я вас жду, – через переводчика поздоровался он.

Советский молодой лётчик поздоровался с американцем за руку и стал с интересом рассматривать самолёт.

– Вы так молоды, наверное, после лётной школы, – спросил инструктор.

– Да, после школы. И года полётов на советско-германском фронте.

– О, это заслуживает уважения, – сменил тон американский пилот. – Что вас интересует на этом самолёте?

– Давайте познакомимся с ним поближе, – ответил Барышев и полез в кабину.

Наташа взобралась на одно крыло, инструктор на другое.

– Меня интересуют четыре момента: как запустить двигатель?