– Да вы что? – залепетал он. – При чем здесья? Это все она, она. – Чтоб было понятно, кого он имеет в виду, Вадимткнул в меня пальцем. – Эта стерва вздумала со мной разводиться.

– Серьезно? – не поверил парень. – Поэтомувы, трогательно обнявшись, спите в одной постели.

– Конечно, – кивнул муж. – Я пытаюсь с нейпомириться. Из кожи вон лезу, чтобы она забрала назад свой дурацкий иск. –Слова сыпались из него, как горох, он вытирал ладонью вспотевший лоб и говорил,говорил.

Я смотрела на него с брезгливой жалостью, не зная, чего вомне больше: этой самой жалости или презрения. Взрослому человеку не худо бызнать, что за все свои поступки придется отвечать, в том числе за скверныепоступки. Мой муж отвечать за них не хотел и теперь отчаянно трусил. Но это былмой муж. Мне было унизительно обливаться холодным потом и слушать издевки типас пушкой в руках, и то, как вел себя Вадим, делало ситуацию унизительнойвдвойне. Мои чувства достигли критической точки, и я вдруг с удивлением поняла,что не боюсь. Мне хотелось одного, чтобы эта омерзительная сцена закончиласькак можно скорее.

– Прекрати, – сказала я Вадиму. – Он не будетстрелять.

– Вот как? – удивился парень, а я продолжала:

– Тебя послали попугать его, верно? Если бы твоинамерения были серьезными, чего б тебе не пристрелить нас, когда мы спали?

– Тебе деньги нужны? – быстро сориентировался муж,несмотря на испуг уловивший в моих словах рациональное зерно. – Сколько тыхочешь? Тридцать тысяч, пятьдесят? Здесь в доме есть пятьдесят тысяч. Забирай иуходи.

– Даже не надейся, – покачал тип головой. – Ипусть твоя баба заткнется.

– Замолчи, – шикнул на меня Вадим.

– Вы тут поболтайте, а я пойду в душ, – сказала яи начала подниматься. Раздался хлопок, и пуля ушла в стену где-то над моейголовой. Муж вскрикнул и вжал голову в плечи. Это меня окончательноразозлило. – И все же, – крикнула я, – вам придется закончитьразговор без меня. Кстати, передай тем, кто тебя послал, я написала завещание.Предупреждаю на тот случай, если они и вправду решат убить меня. Все своеимущество я завещала государству. Меня раздражают российские дороги, на машинеподвеску пришлось менять, так вот на их благоустройство и пойдут мои деньги. Атвои друзья пусть попробуют из наших чинуш выбить хоть доллар.

– Сядь и не двигайся, – сурово предупредил бандит.Открыл дверь и выскользнул в коридор, продолжая целиться из пистолета. Дверь засобой захлопнул. Вадим сидел в полном обалдении, таращась на закрытую дверь. Яподошла и толкнула ее, с той стороны она была чем-то подперта.

– Придется выбираться через окно, – вздохнула я.

Через полчаса мы сидели на нашей кухне. Лезть в окно непришлось. Немного придя в себя, Вадим вышиб дверь спальни – вполне мужскойпоступок. Я налила водки в рюмку и поставила перед ним. Он залпом выпил и мутнопосмотрел на меня.

– Ты что, с ума сошла? Ты хоть понимаешь, что он могнас застрелить? – спросил он зловещим шепотом.

– Они тебя пугают, не поддавайся, – сказала я,Вадим слабо икнул.

– Не поддавайся? Тебе легко говорить, а если…черт, – покачал он головой. – Лина, я думал только о тебе и нашемребенке. Я хотел разговорить этого типа, я был готов на что угодно, лишь бы онне выстрелил.

Это я и так знала и молча кивнула.

– Ты меня очень… удивила, – с трудом нашел оннужное слово и посмотрел на меня. В его взгляде и впрямь было удивление, апотом появилось беспокойство. Должно быть, он вспомнил, что как раз в средуподписал согласие со всеми моими претензиями, адвокаты уже вовсю шуршалибумажками, а деньги перетекали с его счетов на мои. – Милая, – промямлилон.

Я обхватила его голову руками, прижала к себе и сказала:

– Я никому не позволю угрожать моему мужу, – решивдать Вадиму последний шанс. Он еще мог все переиграть, отказаться от выгоднойсделки и остаться приличным человеком, то есть попытаться им стать.

Черед два дня мне стало ясно: он далек от этого. В пятницу,вернувшись домой, он сказал:

– Линочка, наш развод должен выглядеть правдоподобно.Нам придется разъехаться на время.

Надо сказать, что за эти два дня он успел заметноуспокоиться. Если во вторник он еще тревожно шарил взглядом по моему лицу,спотыкаясь на привычном слове «котенок», то в среду вновь уверился в моейбольшой любви и абсолютной бестолковости. Разумеется, разубеждать его ни в том,ни в другом я не собиралась.

– Бедняжка моя, – пел он. – Истомин говорит,у тебя был шок, и ты просто не понимала, что делаешь. Я вот что подумал: может,тебе лучше уехать на некоторое время за границу? Мне было бы гораздо спокойнее,знай я, что ты в безопасности.

– Без тебя я никуда не поеду, – покачала яголовой.

– Детка, но нам все равно придется жить врозь, и частовстречаться тоже не получится. Так что твой отъезд – это идеальное решение.

После полуторачасовых уговоров я согласилась. Мой мужстарательно копал себе яму и горел желанием свалиться в нее. В субботу счемоданом в руке он покинул дом, Ангелина Сергеевна утешала меня, поила чаем и,тревожно поглядывая в мою сторону, твердила:

– Линочка, он вернется. Вадим допустил ошибку, но онодумается и непременно вернется. Надо верить в это.

После обеда я решила отправиться на прогулку, утомившись отее причитаний. Начался дождь, и я укрылась в ближайшем кафе. Только успелазаказать себе кофе, как рядом с моим столом появился Сергей, тот самый с«богатой дачи».

– Привет, – весело сказал он, усаживаясьнапротив. – Теперь я знаю, как тебя зовут на самом деле.

– Это принесло тебе счастье? – спросила я, а онзасмеялся.

– Я знаю, кто твой муж, а еще знаю, что ты с нимразводишься.

– Еще бы.

– В такое время женщины чувствуют себя беспомощными иодинокими. Ты случайно не нуждаешься в крепком мужском плече?

– Ты свое плечо имеешь в виду? – спросила я, а онкивнул:

– Конечно.

– Насчет беспомощности и одиночества – ты прав. Но я,пожалуй, поищу кого-нибудь другого.

– Что так? – усмехнулся он.

А я решила проверить свою догадку, оттого и сказала: