для ссоры – тем более, позже причин будет более чем достаточно.

– Кэллам также забронировал для тебя день в спа накануне свадьбы, – продолжает она.

– Это вовсе не обязательно, – отвечаю я.

– Конечно, обязательно! Тебе захочется расслабиться и побаловать себя.

Мне не нравится расслабляться и баловать себя.

Думаю, именно так Имоджен Гриффин и добивается всего, чего хочет – просто вежливо ставит тебя перед фактом с милой улыбкой на лице. Дает понять, что любое сопротивление было бы верхом невежества, чтобы отказаться было слишком неловко.

– Я занята, – говорю я.

– Сеанс уже забронирован, – напоминает Имоджен. – К девяти я отправлю машину, чтобы отвезти тебя в салон.

Меня так и подмывает сказать: «Я не приду», – но я делаю глубокий вдох и подавляю желание сопротивляться. Это просто день в спа. Они пытаются быть милыми в своей напористой и чопорной манере.

– Спасибо, – цежу я сквозь зубы.

Имоджен сухо улыбается в ответ:

– Ты будешь идеальной невестой.

Звучит скорее как угроза, нежели чем комплимент.

Каждый день пролетает быстрее предыдущего. За две недели до свадьбы казалось, словно впереди вечность. Словно что угодно может случиться, чтобы отменить ее.

Но потом до нее осталось всего три дня. Затем два. И теперь она уже буквально завтра, а я стою перед домом и жду, когда за мной приедет дурацкая машина Имоджен и отвезет на какой-то день в спа, о котором я не просила.

Знаю, что они хотят ощипать меня, отшелушить и сгладить все мои шероховатости, сделав из меня какую-то гладкую, нежную женушку для отпрыска своего семейства. Для великого Кэллама Гриффина. Он их Джон Фицджералд Кеннеди, а я должна стать их Джеки.

Лучше я буду Ли Харви Освальдом[32].

И все же я подавляю свое раздражение и позволяю водителю отвезти меня в шикарный спа-салон на Уолтон-стрит.

Начнем с того, что это не так уж и плохо. Кэллам действительно заказал, что надо. Мне смачивают ступни и красят ногти на руках и ногах. Я сижу в гигантской грязевой ванне, пока другой вид грязи наносят мне на лицо. Затем мои волосы увлажняют кондиционером и смывают, когда он впитывается, а затем намазывают меня маслом, как индейку на День благодарения. Мою спину покрывают горячими камнями, а потом снимают их и начинают тереть и колотить каждый дюйм моего тела.

Меня не беспокоит нагота, так что это моя любимая часть процедур. Две дамы массируют и растирают меня в четыре руки, обрабатывая каждый мышечный узел в шее, спине и даже руках и ногах. Учитывая, что они появились из-за нервных переживаний, вызванных в первую очередь Кэлламом, вполне справедливо, что ему и платить за то, чтобы они ушли.

Это так восхитительно расслабляет, что я начинаю засыпать, убаюканная женскими руками на моей коже и звуками искусственного океана, доносящимися из колонок.

Я просыпаюсь от ослепляющей боли в промежности. Косметолог стоит надо мной, держа в руках восковую полоску с маленькими волосками, которые раньше были частью моего тела.

– Какого хрена?! – ору я.

– Может быть немного больно, – говорит она без тени сочувствия.

Я смотрю на свои половые губы, которые теперь совершенно лысые с левой стороны.

– Что вы, черт возьми, делаете? – кричу я.

– Вашу бразильскую депиляцию, – говорит косметолог, приклеивая вторую восковую полоску справа.

– Эй! – я шлепаю ее по руке. – Мне не нужна ваша гребаная бразильская депиляция! Мне вообще не нужна никакая депиляция.

– Но она включена в перечень услуг. – Женщина берет свой планшет и протягивает его мне, будто это может ослабить жгучий огонь на свежеободранных и ужасно чувствительных частях моего тела.

– Я не согласовывала эти дурацкие услуги! – кричу я, отшвыривая планшет. – И запрещаю практиковать ваши пытки на моих гениталиях.

– Но воск уже нанесен, – отмечает мастер, указывая на полоску, которую она только что приклеила. – Так или иначе, его нужно содрать.

Я пытаюсь потянуть за край полоски, но косметолог права. Воск уже намертво приклеился к тем волосам, которые у меня остались. Мастер смотрит на меня сверху вниз без малейшего сочувствия холодными голубыми глазами. Наверное, этой женщине нравится причинять боль. Вполне могу представить, как она сменяет свой белый халат на кожаный корсет и хлыст.

– Тогда избавьтесь от него, – угрюмо говорю я.

Быстрым движением косметолог срывает полоску, оставляя еще одну дорожку гладкой розовой кожи.

Я кричу, матерюсь и по-английски, и по-итальянски, но мастер не ведет и бровью. Наверняка она слышала все это уже не раз.

– Ну все, хватит, – говорю я.

– Но это нельзя так оставлять, – отвечает она, сморщив нос.

Cazzo! Примерно две трети моей промежности теперь депилированы, и тут и там торчат оставшиеся волоски. Это выглядит отвратительно. Мне насрать на Кэллама и его чувства, но я не хочу любоваться на это неделями, пока волосы не отрастут заново.

Поверить не могу, что он посмел заказать мне депиляцию воском. Думает, что моя вульва уже принадлежит ему? Думает, что может решать, как ей выглядеть?

Стоит дождаться, пока Кэллам уснет, и нанести горячий воск на его мошонку. Отплатить ему той же монетой.

Я мрачно отвечаю:

– Ладно. Заканчивайте.

На то, чтобы избавиться от оставшихся волос, уходит еще три полоски и еще чуть больше ругательств. Когда мастер заканчивает, я совершенно гладкая и чувствую новую неожиданную прохладу.

Это охренеть как унизительно. Это… не знаю женскую версию слова «оскопление». Я словно Самсон. Кэллам похитил мои волосы и лишил меня силы.

Я собираюсь отомстить ему, этому коварному извращенному ублюдку. Думает, может депилировать мою киску без моего согласия? Он даже не представляет, во что ввязался.

Женщины возвращаются к массажу, но я вся дрожу от ярости.

Уже предвкушаю, как превращу жизнь Кэллама в ад.

Кэллам

Сегодня день моей свадьбы.

Я представлял его себе совсем не так; впрочем, я вообще не особо себе его представлял. Подозревал, что однажды он настанет, но в целом не придавал этому значения.

Я встречался с кучей женщин, когда мне это было удобно. У меня всегда были свои планы, свои цели. Если женщина в них не вписывалась и доставляла неприятностей больше, чем оно того стоило, я легко с ней прощался.

Вообще-то я как раз встречался кое с кем, когда мой отец затеял всю эту историю с Галло. Мы с Шарлоттой Харпер были вместе три месяца. Как только я узнал о «помолвке», позвонил ей, чтобы расстаться. И… ничего не почувствовал. Мне даже было плевать, увижу ли я Шарлотту снова. Это не ее вина – она симпатичная, образованная, с хорошими связями. Но