Я решаю, что мне нужно отвлечься, и захожу в книжную лавку… Нет-нет, книжный магазин (никакого больше американского английского!). И замираю, осознав, что понятия не имею, что именно ищу. Стойка с бестселлерами забита женскими романами, которые я обычно читаю с больши́м удовольствием. Но сейчас, глядя на все эти сердечки на обложках, я чувствую, что мне становится дурно. Затем мой взгляд падает на полные жестокости, кровавых подробностей и преступлений триллеры. А что, неплохая идея. Книга, полностью посвященная насилию и отсутствию каких-либо чувств. Сейчас это именно то, что мне нужно. Минут пять я пытаюсь предсказать, насколько отвлекающей будет та или иная книга на этой полке. Но это весьма непросто из-за практически одинаковых обложек: мужской силуэт под коротким названием. Интересно, в чем разница между «Местью», «Возмездием» и «Расплатой»?

Подзаголовок «Расплаты» гласит: «Донни это заслужил…»

Понятия не имею, кто такой Донни и что именно он «заслужил», но я выбираю эту книгу и направляюсь к кассе, по пути обходя парня, который, рискуя вывихнуть себе плечо, пытается дотянуться до книги в твердой обложке, стоящей на самой высокой полке. Один из самых популярных бестселлеров. Я слышу, как покупатель пыхтит, изо всех сил стараясь дотянуться до нужного ему экземпляра, а затем чертыхается, когда с полки слетает другая книга. Я замечаю лишь то, что это небольшая книжка в мягкой обложке, пока та летит прямо мне на голову. Я инстинктивно вскидываю руки, ловлю ее и прижимаю к себе.

– Ой, прости, мне очень жаль.

Я смотрю в карие глаза высокого парня, как мне кажется, года на два старше меня. У него довольно длинные, взлохмаченные волосы – наверняка он недавно снял шапку, которую носил большую часть дня. Я пробыла в Нью-Йорке достаточно долго, чтобы узнать о таком типе парней, как «придурки из Уильямсберга»[6] – авторство принадлежит мне. Девчонки из Школы «Святого сердца» считали это прозвище самым крутым и самым британским переводом слова «хипстер».

Этот парень, возможно, и один из придурков из Уильямсберга, но его неряшливость тщательно спланирована, и, очевидно, он не забывает о гигиене. У бруклинских хипстеров не такой суровый вид, как у тех, что я вижу дома. Даже в таком плохом настроении, как сегодня, я не могу не отметить сексуальность этого парня.

Если бы мое сердце недавно не было использовано в качестве боксерской груши другим хипстером, оно бы, скорее всего, сейчас затрепетало.

Парень протягивает ко мне свободную руку. В другой он сжимает книгу, за которой сюда зашел, и пакет из того же магазина сувениров, в котором я была совсем недавно.

– Хочешь, я поставлю ее обратно?

Я опускаю взгляд на две книги в своих руках. Та, что я спасла от мучительной смерти, покрыта мультяшными рисунками бокалов для вина, музыкальных инструментов и – почему-то – щенка. Витиеватые заглавные красные буквы кричат мне:

«Забудьте своего бывшего всего за десять простых шагов!»

– Может, проще всего это сделать, признав, что он козел? – Я поднимаю взгляд на секси-хипстера и замечаю, что он ухмыляется, поглядывая то на меня, то на книгу о самопомощи. Затем парень кивает в сторону «Расплаты»: – Хотя ты, похоже, изучаешь более действенные способы.

Я киваю.

– Я просто мечтаю о том, чтобы он поплатился за все, что натворил.

– Тогда ты должна позволить мне купить эту книгу для тебя. В конце концов, из-за меня ты чуть не получила сотрясение мозга.

Я отдаю парню книги:

– Спасибо. Ты будешь вычеркнут из моего списка расплаты.

Так, и что это было? Я флиртую… с незнакомцем? Это на меня не похоже, но полагаю, раз уж это симпатичный парень, с которым я больше никогда и нигде не встречусь, нет ничего страшного в безобидном заигрывании.

Возможно, такими темпами в скором времени я буду флиртовать со всеми подряд направо и налево.

– Слушай! – Незнакомец обращается ко мне. – Могу я тебя кое о чем спросить?

– Конечно.

Парень сует все свои книги под мышку, а затем достает из пакета сувенирного магазина плюшевого розового медведя в черной футболке, на которой нарисован, словно детской рукой, панорамный вид Манхэттена. Большими розовыми буквами на футболке написано: «Я СЕРДЕЧКО НЬЮ-ЙОРК».

Да, «сердечко» на самом деле написано именно буквами. Нет-нет, это не рисунок.

– Я купил его для своей девушки. Она возвращается после семестра учебы в Кали[7]… Насколько, по-твоему, это ужасно? От одного до десяти.

– Семнадцать.

Парень смеется. Чересчур весело. Интересно, этот смех раздражал бы меня так же сильно, если бы он только что не упомянул слово на букву «Д»?

Я теряю интерес к секси-хипстеру еще до того, как он расплатился за мою книгу. Я молча проклинаю Колина за то, что он заставил меня вновь стать четырнадцатилетней девчонкой, которая слишком много думала обо всем на свете. Как только парень расплачивается, он вручает мне пакет, и мы вместе выходим из магазина, тут же останавливаясь прямо у дверей. Мы чуть не попали в человеческий водоворот, состоящий из прохожих, которые во все стороны спешат по своим делам накануне Рождества.

– Спасибо за книгу, – говорю я незнакомцу, пытаясь не глядя, потому что в это время я смотрю прямо парню в лицо, запихнуть пакет в свою сумку. Да, я действительно смотрю прямо на этого симпатичного парня!

Он собирается что-то ответить, когда мы оба слышим чей-то громкий голос, практически визг, взрывающий и без того не тихий аэропорт.

– Хочешь расстаться? Ты серьезно?!

Секси-хипстер оборачивается на звук, а я делаю шаг к нему, чтобы лучше видеть, что происходит. Молодая пара стоит лицом к лицу прямо у зала прибытия. Девушка – загорелая блондинка с раздражающе идеальными кудряшками, одетая в очень стильное белое пальто. Она кажется немногим старше меня. Голубой чемодан у нее за спиной подсказывает мне, что из этих двоих именно она только что приземлилась в Нью-Йорке. Парень тоже примерно моего возраста. На нем светло-коричневая парка, которая совершенно не сочетается с надетой под нее рубашкой в желто-кремовую клетку. На плече у него висит красный рюкзак, но на нем я не замечаю никаких багажных бирок. Перед нами не парочка, возвращающаяся из путешествия, перед нами парочка, воссоединяющаяся в аэропорту.

Ну, точнее, уже бывшая парочка. И «воссоединение», похоже, тут может затянуться.

Девушка крепко прижимает руки к груди. Универсальный жест, сообщающий собеседнику о том, что тебе очень жаль. Рука парня, в которой тот держит дюжину красных роз, опускается вниз, а взгляд то и дело бегает то влево, то вправо, словно бедняга пытается в уме вычислить квадратный корень из двадцати трех целых двухсот тринадцати тысячных.