– Хватит, папа, я полюбил Алесию не за это! — громко сказал Бэзил.

Но по голосу его было явственно слышно, что он очень польщен. Ещё бы, его невеста дочь самой Анны Норовой!

– Выпьем за здоровье жениха и невесты!

Люди перебрались жить в космос много веков назад. Не все люди, конечно, а избранные, ведь жизнь в космосе была дорогой. И очень престижной. Сотни и тысячи космических станций плыли по орбите Земли, Марса, Венеры, и других планет. Эти сияющие станции-дворцы ничем не походили на тесные, неудобные станции времён начала освоения космоса. Космическая станция моей семьи называлась «Палатион». Это было просторное строение, зеркальное, округлое снаружи, внутри оно напоминало рыцарский замок. Повсюду были гобелены, тяжёлая, резная мебель, древние картины в потемневших рамах. Портреты моих предков, кисти самых известных художников. А за витражными окнами светился голубым светом огромный Уран. Центром «Палатиона» был сад, просторная оранжерея, полная плодоносящих деревьев, и цветущих кустов. Там было свежо, там были маленькие водопады, там жили бабочки.

Я знала, что на Земле природы гораздо больше, чем в моём саду, но я всё равно никогда на Землю не хотела. У нашей семьи был маленький, но очень быстрый космический корабль, на котором можно было отправиться в любую часть вселенной. До Сатурна было лететь два дня, до Юпитера, четыре. До Марса неделю. Да, это было довольно долго. На Земле не было таких расстояний, там можно было попасть в любую точку планеты практически мгновенно. И от этого Земля мне казалась душным и тесным местом. То ли дело космос, где после комфортабельного недельного путешествия можно было окунуться в кипящую жизнь орбиты Марса, с его фешенебельными магазинами, и сияющими ресторанами, а потом отправиться к Венере, чтобы насладиться новой театральной постановкой или выступлением популярной певицы. У нас на Уране такие путешествия планировались заранее, к ним готовились, их ждали, для них специально отшивали целый гардероб новых платьев. Я не представляла себе жизни без таких поездок. Я не представляла, как можно было жить иначе, я смогла бы ещё жить на орбите Марса, но я никогда не хотела на маленькую провинциальную Землю, чуть ли не целиком заселённую фермерами.

— Алесия, ты взрослеешь, — сказала мне моя мачеха, Каренза.

Услышав «мачеха» легко представить себе женщину-злыдню, угнетающую несчастную падчерицу. Каренза не была злыдней. Я не могу сказать, что она заменила мне мать, нет, совсем не заменила. Но подружиться с ней у меня получилось.

— Алесия, тебе надо поступать в университет, — сказала мне Каренза.

Этот разговор происходил через два года после смерти моего отца. В тот вечер я сидела за пяльцами и вышивала узор белым шёлком на батистовом платочке. За окном спутник Урана Умбриэль, заходил за другой спутник, Титанию, в камине уютно потрескивал огонь. Каренза сидела напротив меня и тоже вышивала.

— Джуэн хотел, чтобы ты училась, — добавила она, — он много раз об этом говорил. Какой университет тебе больше по душе? Что бы ты хотела изучать?

Я никогда не была прилежной ученицей, меня больше привлекали музыка и рисование, чем точные науки. Однако, я могла бы поступить в университет. Я могла бы даже постараться и учиться хорошо. Если для этого не надо было бы покидать родной дом.

— Я не хочу на Землю, я никуда не хочу отсюда уезжать, — сказала я Карензе.

Потому что высшее образование полагалось получать на Земле. Не на орбите Земли, нет, прямо на самой планете. Первый и второй курс можно было проучиться только там. Третий курс, при желании, уже можно было изучать на Уране — если студент показывал очень хорошие результаты. Выдающиеся. И ещё более выдающиеся результаты надо было показать для того, чтобы остаться на Уране работать. И это был единственно возможный путь, любой человек, даже сын самого именитого профессора, начинал свою карьеру так. Только своим умом, только своими силами. Ни деньги ни связи никакого значения здесь не имели, увы. Впрочем, как оказалось, денег у меня и не было.

— Дело в том, Алисия, что мы проиграли суд, — сказала мне Каренза, аккуратно втыкая иглу в натянутую на пяльцах ткань.

Я знала, что от моего отца мне в наследство остались только долги. Все его сбережения поглотила болезнь моей матери. На самом деле её лечили бесплатно, но лечение это не помогало. Скорее всего, вылечить мою мать было просто невозможно, но отец до последнего не терял надежды. Он пытался изобрести метод лечения сам — хотя был специалистом совсем в другой области. Когда этого у него не вышло, в ход пошли разного рода шарлатаны, обещавшие мгновенное исцеление, естественно за немалые деньги. Последние такие мошенники вытянули из отца всё до последней капли, даже наша космическая станция, «Палатион», была отписана им. После того, как волшебного исцеления не случилось и моя мать умерла, отец одумался. Он всеми силами пытался вернуть себе свою собственность и деньги, он подал на мошенников в суд, суд тянулся годами… И вот мы проиграли.

— У нас есть несколько месяцев, чтобы уехать, — сказала Каренза.

Потрясённая, я отложила свои пяльцы. Я, наверное, была очень наивной, но все эти денежные передряги мне всегда казались какой-то ерундой. Какими-то мелкими проблемами, которые обязательно сами собой пройдут. И вот теперь мне надо покинуть мой дом! Космическую станцию, на которой я прожила всю свою жизнь, на которой умерла моя мать, на которой жили мои предки на протяжении четырёх поколений!

— Но куда мы поедем? — ошарашенно спросила я Карензу.

— На Землю, куда же ещё, — спокойно ответила мне она, — моих денег хватит на вполне приличную жизнь. Только на Земле. В космосе мы жить не сможем, на это у нас денег больше нет. На Земле я куплю дом, ты поступишь в университет, будешь учиться, как того хотел твой отец, потом найдёшь работу…

— Но я никогда не смогу учиться так хорошо, чтобы меня взяли работать в космос! В космос берут только лучших из лучших! Я не такая! Мне придётся всю оставшуюся жизнь прожить на Земле!

— Это печально, Алесия. Но у нас нет другого выхода.

Это был не просто «печально» это было для меня тогда такой трагедией, что словами не передать. Я никогда не была на Земле, я всю жизнь провела в космосе, путешествуя от одной планеты к другой. В шутку обитатели космоса называли себя небожителями — и я привыкла чувствовать себя такой. Земля казалась мне местом навоза, коров, и простоватых, недалёких людей, разгуливающих в сапогах и с вилами наперевес. Я не хотела на Землю. Вернуться из космоса на Землю означало буквально упасть туда с неба. Упасть навсегда. Я не хотела падать так низко.

— Я ни за что не вернусь на Землю, — сказала я Карензе, — никогда!

Каренза внимательно на меня посмотрела.

— Тогда тебе придётся выйти замуж, — сказала она мне.

Вот так в моей жизни появился Бэзил Бибиан.

Если уж выходить замуж по расчёту, то, по крайней мере, за молодого, красивого и доброго, правда же? Поэтому, сначала мы с Карензой прикинули, кто же из имеющихся в агломерации Урана богатых молодых людей, мог бы стать мне мужем. Отсеяв всех некрасивых, неуживчивых, и просто странных, мы с ней получили пять кандидатов. Бэзил Бибиан был в этом списке, правда, шёл он не первым номером. Однако, составить список женихов было самой лёгкой частью дела. Найти кандидатов в мужья было просто, гораздо сложнее было к ним подобраться. На орбите Урана было много мест, где молодые люди могли познакомиться друг с другом. Учёные были людьми занятыми, но социальную жизнь никто не отменял. Званые вечера, торжественные ужины и, даже, балы случались хотя бы раз в месяц. Однако, до того, я подобные мероприятия не посещала. Любительницей танцев я не была, замуж не собиралась, да и говорить мне с этими сверхумными людьми было не о чем. Я вовсе не жила затворницей, но если мне нужно было общество, я летала на Марс, где у меня была, даже, пара приятельниц.