Время было раннее, потому гуляли недолго и вернулись продрогшие и голодные, как зимние волки.

Первым заскочив в квартиру, Тошка подбежал к двери в ванную комнату и тявкнул.

Зоя Ивановна отворила её, не понимая, чего он хочет. Пёс же запрыгнул в ванну и вопросительно посмотрел на хозяйку.

– Что, пить захотел? – спросила она и приоткрыла кран. Но Тошка пить не стал. – Батюшки! Да он же предлагает ноги вымыть, – догадалась женщина.

Зоя Ивановна помыла собаке лапы.

Тошка выпрыгнул и хотел удрать.

– Погоди, приятель, а кто ноги будет вытирать? Ты же наследишь везде…

К её удивлению, Тошка поскрёб половичок передними лапами, затем с таким усердием стал драть его когтями задних лап, что из коврика нитки полетели.

Зоя Ивановна поняла, что прежние хозяева приучили пёсика к чистоте, и решила проверить это. Она взяла в руки тряпку и сказала:

– Нет, нет. Так дело не пойдёт: коврик испортил, а лапы всё равно мокрые. Давай их сюда, я вытру.

Тошка послушно встал столбиком и протянул ей передние лапки.

Но когда пёс вскинул кверху зад и, балансируя на передних, подал ей и задние лапы, Зоя Ивановна едва не опрокинулась в ванну от хохота.

– Ну ты и артист, Тошка!.. Ну и чистюля! Дай я тебя обниму, мой умненький, косматенький! – насмеявшись, обратилась она к собачке.

Пёс неохотно принял ласки растроганной хозяйки и начал поскуливать: ему было не до нежностей. Он очень хотел есть.

Зоя Ивановна поставила на газовую плиту вариться сосиски, макароны, а сама пошла умываться.

Когда всё было готово, она уселась за стол и принялась резать обжигающие пальцы колбаски на тоненькие кружочки, дуть на них, остужая, и кидать Тошке, который слёту их проглатывал.

Сосиски были изумительно вкусны и ароматны. И пёс не выдержал. Он вскочил на стоявший рядом стул, положил передние лапы на край стола и, дрожа от голода и нетерпения, стал следить за действиями кормилицы, мысленно осуждая её: «Ну что ты копаешься, как неживая?! Зачем портишь еду? Я же не птичка, чтобы меня крошками кормить. Кидай все сразу!.. Я на днях в магазине целую связку сарделек стянул с прилавка и, пока продавщица за мной гонялась, заглотнул их вместе с верёвкой. И хоть бы хны, как видишь».

– Убери со стола лапы и вытри нос, иначе ничего не получишь, – строго потребовала хозяйка.

Тошка неохотно переставил лапы на стул, ширкнул по ним носом, но глаз с сосисок не сводил.

Так по кружочку, по долечке была скормлена вторая, третья сосиска.

Достав последнюю, Зоя Ивановна ехидно спросила:

– Простите за нескромный вопрос, ваше беспородное благородие: вам с одних сосисок дурно не сделается?..

– Не-а! – решительно мотнул головой Тошка, подтвердив сказанное хвостом и заверив лаем. – Мы и вдвое больше скушаем.

– Даже так? – удивилась Зоя Ивановна. – Тогда вот тебе, дорогуша, макароны с маслом, и лопай на здоровье! А сосиски и я люблю.

Тошка даже застонал от огорчения.

Со слезами глядя на блестящую, готовую лопнуть на зубах сосиску, он не хотел верить своим ушам и долго умоляюще смотрел в глаза хозяйки.

– Ты же не позволишь умереть с голоду бедной, скромной собачке? – вопрошала его хитрая мордашка.

– Ну ты и плут! Ну и подлиза! – рассмеялась Зоя Ивановна. – А ну марш к макаронам, бесстыдник!

Тошка тяжко вздохнул, сполз со стула и покорно поплёлся к миске с макаронами.

Позавтракав, Зоя Ивановна уютно устроилась на диване и включила телевизор.

Тошка тут же лёг рядом, пристроил голову на тёплое хозяйкино колено и, не мигая, стал смотреть ей в глаза.

Зоя Ивановна улыбнулась и положила руку на Тошкину голову. Взъерошила жёсткую курчавую шерсть на его загривке, погладила бугристый затылок, легонько почесала за ушами и нежно сказала:

– Тошенька… Усатенький… Черноглазенький… Дурачочек мой драчливый… Любишь ласку? И я люблю… Да судьба так сложилась – пожалеть некому…

Пёс притих, закрыл глаза и млел от блаженства.

Так и повелось: Зоя Ивановна, наскучавшись в одиночестве, рассказывала Тошке о своей не слишком радостной жизни, жаловалась на перенесённые обиды, делилась новостями.

Умный пёс внимательно слушал и по интонации голоса угадывал, где нужно «поддакнуть» хвостом, сочувственно вздохнуть или возмущённо взлаять.

Кто знает, насколько собака понимала человека, но Зоя Ивановна верила, что Тошка её понимает. А кто бы мог доказать обратное? Да она бы и слушать не стала.

Естественно, случалось и им выяснять отношения с криком и лаем. А какая семья обходится без этого? В основном же они жили мирно, в согласии.

Зоя Ивановна целыми днями пропадала с Тошкой на улице, ездила за город на природу, гуляла в парках.

Общительный, жизнерадостный пёс быстро знакомился с детьми, играл с ними в догонялки и прятки.

А она могла спокойно почитать книгу, подремать в тени, поболтать с женщинами.

Но стоило Зое Ивановне заговорить с мужчиной, как Тошка оставлял игры и мчался к хозяйке.

Он делал вокруг них боевые круги и с грозным ворчанием косился на соперника. Шерсть на его спине и загривке поднималась ежом, обрубок хвоста нервно дёргался, губы презрительно кривились, мягкие лапы делались пружинистыми. Он был готов сражаться за подругу.

Зою Ивановну умиляло поведение четвероногого рыцаря. Многие владельцы породистых собак ей завидовали.

Если на прогулке детей не было, Тошка играл с хозяйкой. Она пинала купленный для игры мяч, швыряла палку-поноску.

Довольный Тошка приносил и мяч, и палку, показывая свою ловкость.

Пока он бегал за мячом, Зоя Ивановна иногда пряталась в телефонной будке, за парковой скамейкой или за углом дома.

Тошка быстро разыскивал её по следам, а если не находил, начинал метаться, скулить.

Затем они «случайно» встречались и с радостью продолжали игры. Пёс был неутомим.

Первое время Зоя Ивановна очень уставала от непривычно активной жизни, но постепенно полюбила её, а вместе с ней и главного затейника – Тошку.

От частого пребывания на свежем воздухе, весёлых хлопот, дружеского общения с неунывающим, жизнерадостным напарником у неё появился отличный аппетит, глаза заблестели, с лица не сходила добрая улыбка и здоровый румянец.

– Зойка! Да ты никак молодеешь: была увядающая пенсионерка, а теперь ягодка опять. Ну и Тошка, собачий сын! – подшучивали над ней подруги.