Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Спасибо, нет.
Поднявшись из кресла, он с тигриной грацией направился к бару и налил себе виски из хрустального декантера. Сделав щедрый глоток янтарной жидкости, Пьетро задумчиво покрутил бокал в руке.
– Я знаю, что все это кажется безумием… – пробормотала Эммилин, встретившись с ним взглядом.
Его эбеновые глаза притягивали словно магнит, и Эммилин быстро отвела взгляд.
Уголки его губ насмешливо изогнулись.
– Есть немного, – согласился он.
– Дело в том, что я не хочу огорчать отца. Мысль о том, что я могу его ранить, невыносима.
Она снова посмотрела на него и на этот раз выдержала взгляд, изо всех сил стараясь быть храброй. Если она хочет, чтобы этот человек стал ее союзником в обретении свободы, она должна показать ему, что не боится его.
– После смерти мамы он поместил меня в кокон, а я не сопротивлялась. – Она прикусила нижнюю губу. Пьетро отметил, что губы у нее полные и чувственные, и снова глотнул виски.
Эммилин вздохнула и продолжила:
– Я все это время чувствовала, что нужно попросить отца снять с меня опеку и предоставить мне больше свободы.
– Ну и почему же не просила? – Пьетро не представлял, как можно жить, когда каждый твой шаг контролируется. Он с самого детства не терпел никакого вмешательства в личное пространство. Он всегда стремился к независимости и самостоятельности.
– Это трудно объяснить, – тихо ответила она.
Эммилин даже себе не могла этого толком объяснить. Много лет она пыталась смириться с существованием, которое, по сути, выбрала для себя сама, не желая огорчать отца.
– Самоубийство мамы стало страшным ударом для отца. Он очень изменился. Моя безопасность превратилась для него в идею фикс. Я не хотела, чтобы он снова был раздавлен, как после смерти мамы.
Пьетро оцепенел. Он настороженно взглянул на Эммилин. Что-то в выражении ее лица затронуло глубинные струны в его душе.
– Да, – подтвердила она, отвечая на незаданный вопрос, приняв его молчание за простое удивление. – Я знаю, как умерла мама. – Она побледнела и сложила руки на коленях.
– Твой отец приложил немало усилий, чтобы оградить тебя от того, чтобы ты узнала истинную причину смерти.
– Да, – криво усмехнулась Эммилин. – Я же сказала, что защитить меня от всего стало его навязчивой идеей.
Когда же Эммилин поняла, что чрезмерная опека отца оскорбляет ее, лишая простых радостей жизни?
– Как ты узнала?
Вопрос вернул Эммилин в разговор, и в то время, которое она меньше всего хотела вспоминать.
– Мне было пятнадцать лет, а не пять. – Она пожала плечами, стараясь сохранять равнодушный вид. – Он защищал меня, как мог, но я ходила в школу, а дети могут быть жестокими. Да, она врезалась в дерево. Но это не было случайностью.
В ее ореховых глазах плескалось отчаяние, хотя лицо оставалось спокойным. В нормальной ситуации Пьетро, возможно, стал бы ее утешать, но сейчас особенные обстоятельства. Она не просто женщина, а его будущая невеста, если он согласится.
Как будто у него есть выбор! Дружеское расположение и лояльность по отношению к Колу вкупе с его смертельным диагнозом не оставили Пьетро выбора.
– Отец так и не оправился после смерти мамы. И мысль о том, что со мной может что-то случиться, приводит его в ужас. Каким бы безумием это ни казалось, я его понимаю. – Она прочистила горло. Для следующей фразы ей понадобится сила. – Я думаю, что нам надо пожениться.
Пьетро коротко и резко усмехнулся:
– А тебе не кажется, что это я должен сделать тебе предложение?
– О…
Она прищурилась, но в ее взгляде читалась самонадеянность, которая привела его в легкое замешательство.
– Полагаю, что вы заядлый холостяк и скорее в аду грянет мороз, чем вы женитесь. – Эммилин снова кашлянула. – Если верить таблоидам, вы больше заинтересованы в установлении вращающейся двери в свою спальню, чем в женитьбе.
Пьетро улыбнулся с холодным пренебрежением:
– Неужели?
– Ваши… подвиги не являются тайной за семью печатями.
Она снова прикусила губу и опустила глаза.
– Так и есть, – мягко согласился он.
Такая реакция должна бы насторожить Эммилин, но у нее совершенно не было опыта общения с мужчинами, в особенности с такими, как Пьетро Морелли.
– Я не думаю, что вы прекратите… хм… эти… – Она взмахнула рукой, и изящные браслеты зазвенели, как музыкальная подвеска, возвещающая о приближении шторма.
– Да? Какой же удобной женой ты будешь.
– Я не буду вашей женой в прямом смысле этого слова, – быстро ответила она. – То есть мы будем женаты, но формально. Каждый из нас продолжит жить своей жизнью. – Она представила себе его грандиозный особняк на окраине Рима. – У вас огромный дом. Вполне возможно, что мы не будем видеться.
Он потер подбородок, удивленный таким забавным замечанием. По крайней мере, у нее не было сказочных фантазий. Она не воображала себя принцессой в ожидании принца на белом коне.
– И тебя это не беспокоит? – спросил он, растягивая слова и оглядывая ее с головы до ног.
Девушка выглядела как типичная представительница высшего американского общества – скучный бежевый брючный костюм, кремовая блузка и нитка жемчуга на шее. Полное отсутствие стиля и личности. Почему девушка двадцати двух лет выбрала такую пресную и бесформенную одежду?
– Нет, конечно, – ответила она с удивлением. – Я же сказала, что это будет фиктивный брак. Отца успокоит мысль, что мы женаты. Он в этом смысле старомоден, хотя и не ожидает от нас брака по любви. Это будет династический брак. Все просто и понятно.
– Династический брак? – переспросил Пьетро.
– Да. Для людей с нашим состоянием очень трудно найти партнера, который будет заинтересован в нас, а не в нашем богатстве.
Она пожала плечами, а у Пьетро сложилось впечатление, что Кол сильно ошибается в отношении Эммилин. Она не показалась ему наивной и беззащитной. По крайней мере, она отчетливо понимала сложившуюся ситуацию.
– Мне точно не нужны ваши деньги. Мне вообще ничего от вас не нужно, кроме свободы, которую гарантирует брак с вами.
Почему его беспокоит тот факт, что ей необходимо только его имя?
– Моя матушка захочет внуков, – к собственному удивлению, произнес он. Это попытка поймать ее на крючок? Или вывести из равновесия?
Она рассмеялась. Мелодичный смех никак не вязался с пресным внешним видом.
– Судя по вашей репутации, у нее, вероятно, уже есть внуки.
Пьетро помрачнел.
– Хотите сказать, что у меня полно незаконнорожденных детей?