— Может мы пойдем? — невнятно пробормотал блондин.

Михаил задумчиво склонил голову набок.

— А вы знаете, вам повезло, что я один…

Троица боялась вздохнуть.

Он водрузил на лицо заново добытые очки, ограждаясь от ужаса, плескавшегося в оранжевых глазах. Выбил из пачки «Лоры Долл» сигарету… и молниеносно развернулся к тоннелю.

Никого.

Где-то наверху одиноко звякнула форточка.

Выпустив колечко ароматного дыма, Михаил прислушался к звукам, доносившимся с улицы. Слышимая ранее мелодия сменилась попсовенькой композицией а-ля «войду-выйду». На душе тлел неприятный, горький осадок. Эренбург ничуть не изменился, точно глобальная угроза Средоточию не коснулась городских устоев.

Возвращение — ошибка. Почти… Настройщик решительно двинулся вглубь двора. Требовалось достичь знакомых с детства улиц, чтобы удовлетворить единственное желание, пришедшее на ум. Простое намерение, реализуемое за полчаса…

Двадцать девять минут.

Перекресток улиц Асбестовой и 11 июля. Перекресток посредственный. На двух правых, считая от Асбестовой, четвертинках установлены новомодные киоски, блистающие отражениями. За ними метрах в трех начинались уходящие под горку пятиэтажные дома. Эталон старины и в чем-то закоренелой убогости. Над одним из балконов безжизненно висели фиолетовые трусы. Как флаг, что указывал парку деревьев напротив, куда следовало тянуть ветви. Растения добросовестно тянули. Нависали над хаотичными рядами столиков, устланных зеленью, овощами и книгами. Рядовой торговый день. Миновав проезжую часть, горожане приостанавливали шаги у лотков, закупались и торопились дальше, либо, отринув заботы, сворачивали на земляные дорожки миниатюрной парковой зоны.

Михаил достиг ряда киосков, овеваемых меланхоличной песней из навесных динамиков, собрался подойти к светофору и передумал, поскольку увидел то, к чему стремился.

Людмила Вячеславовна Ярова, 42 года, одетая в бежевую юбку свободного покроя, светлую блузку, идеально причесанная и накрашенная. Женщина деловито перебирала помидоры, выслушивая реплики субъекта, обнимавшего ее за талию. Михаил привалился к углу павильона, заслонив часть водочных рядов. Не далее, чем в тридцати метрах, счастливо улыбалась мать. Она довольна. Всем.

***

Киллер, рассчитывая каждое движение, приблизился к объекту. Прикоснулся к лезвию в кармане. Еще один крохотный шаг к спине димпа…

Время.

Михаил прикрыл веки. Чего он ждал? Ведь если честно признаться, именно за этим — увидеть мать — он и прибыл в родные пенаты. Но боли нет, есть что-то…

Людмила Вячеславовна Ярова почувствовала неопределенный дискомфорт в безмятежности настроения. Невзначай огляделась, пытаясь выяснить причину. Странно, вокруг обыденная жизнь. Взгляд скользнул по черному силуэту, исчезавшему за киосками. Какой-то ненормальный, в жару носивший темное. Ну да бог с ним.

Все по-прежнему.

Михаил неторопливо двигался вниз по улице. Он смог расставить акценты и теперь пребывал в парадоксальном спокойствии. Часть памяти ушла, но вернулась тяга к маленьким летним кафе, уставленным зонтиками из синей ткани и пластиковыми столиками. По пути к перекрестку он миновал схожее заведение, разбитое на небольшой террасе двухметровой высоты. Помнится, народу там не ахти…

Убийца не пошевелился. Цель скрылась за изгибом улицы, а он по-прежнему тупо рассматривал бутылочные этикетки. Тискал бесполезный кинжал и размышлял.

«Что со мной?» — изумленно встряхнулась Ора. Демонессе Балхаста не пристало топтаться у неизвестности. Но факты неоспоримы. Она не смогла нанести решающий удар, что означает…

Никогда!

Ора зашипела. Согласно воле Хозяина, исчадие подлежало закланию. Но опять же, пошел-ка Хозяин в жопу… То, что она с Миком провела на Таге несколько дней, заглянула в душу проклятого ничего не значило. Огненные демоны не должны вспоминать о таком. Ее неудачу легко объяснить неприязнью к Хозяину. А Мик… Ускользнув от его родственницы на Фэлкории, она потратила уйму времени на то, чтобы дождаться димпов из Врат, отследила Мика вплоть до Эренбурга…

— Чего это она?

Один из четверых, находившихся в стареньком форде, припаркованном у обочины, повернулся к водителю. Тот демонстративно поморщился.

— Говорил же, нельзя поручать работу суке. Она из Высших, а если хочешь завалить дело, лучше кандидатуры Высшего не найти. Тварь… — процедил мужчина.

Смахнул бисерины пота со лба и заодно стер грим. Вслед за пальцами протянулись зеленоватые полоски.

— Маскарад потек, — не преминул заметить морг, сидевший на заднем сиденье.

— Пшел на х…

— Тогда зачем она нас предупредила? — досадливо поинтересовался начавший разговор. — Мы наблюдатели…

— Уже нет.

Водитель с досадой повернул ключ зажигания. Мотор, отмеряя последние секунды бездействия, глухо заурчал.

***

Пиво приятно холодило пальцы. Но к всеобщему неудовольствию быстро нагревалось в столь погожий денек — не посмакуешь. Бери запотевшую бутылку, резво пей и даже не пытайся растягивать удовольствие.

Михаил послушно приложился к горлышку. Откинулся на спинку сиденья и обстоятельно проследил за макушкой, проплывавшей у грани террасы. Обыденность. Вокруг слышался неясный говор и легкие смешки, лениво двигались синеватые силуэты, укрытые тенями. Теплым опахалом всколыхнулся ветер, принеся запахи съестного и терпких духов от соседнего столика, где три девушки в облегающих шортах щебетали о насущном.

Михаил невольно поймал себя на том, что оценивает фигурки соседок. Так, без претензий, с мысленной оглядкой на Тейру, которая жила в памяти… Он вдруг осознал, что привычного влечения к эльфийке нет и, скорее всего, не предвидится. А за такое положено пить. Вторая доза хмеля пошла с довеском. Димп заказал хот-дог, аппетитно присыпанный зеленью. Гулять, так гулять. У пива есть любопытная особенность — одной бутылки всегда мало.

Почувствовав неприятную тяжесть в организме и приятный туман в голове, Настройщик прервал затянувшееся торжество. Видят боги, выбираться из тени под слегка потускневшее небо не хотелось. Гораздо приятнее…

Михаил не успел додумать мысль. Взвизгнули покрышки, раздался глухой удар, треск и откуда-то из глубин ближайшего двора вырвалась машина. Неслась с троекратным превышением разрешенной скорости — неслась прямиком на территорию питейного заведения.

Сперва никто не поверил. Часть посетителей недоуменно привстала, часть просто развернулась на шум. И только когда старенький форд поддел крайний столик наступила паника. С неприятным хлопком лопнуло несколько бутылок. Звук чудом миновал спины, руки, ноги и головы бегущих граждан, чтобы спустя затянувшееся мгновение достичь Михаила.

Синие осколки пластика порвали три-четыре зонтика. Медленно поворачиваясь, раскуроченный стул планировал к витрине трейлера.

Раздался звон.

Высокий худощавый мужчина с измазанным кетчупом подбородком беспомощно вскинул руки. Через мгновение, задетый краем бампера, крутанулся вокруг оси, мелькнул вдоль корпуса машины и рухнул на обломки.

Панораму Михаил уловил одним единственным стоп кадром. Вспышкой сознания, заглушившей действие алкоголя. К нему на полном ходу приближалась смерть, а он медлит…

За тонированными стеклами смутно проступили контуры противника.

Звуковой волной нахлынул рев мотора.

Настройщик наотмашь метнул недопитую бутылку в лобовое стекло, где она расплылась пенной кляксой. Вскочил, запрыгнул на капот автомобиля и пробежался по форду, летевшему к окончанию террасы. Досадно —