свидетели неординарного поведения СВОКа. На мгновение, крайний из них, загорелый до черноты оперативник глянул на понурую фигуру у двери… Образы схлынули, вернули горячечную пустоту.

Обыденная жизнь Управления, которая прекратила существовать десять минут назад. Эдэя до крови прикусила губу. Почувствовала солоноватый привкус и выпрямилась. Ее долг, непосильная ноша, принятая добровольно, позаботиться… К хренам долг: определение не верно, как сказали бы аналитики. Это жизненная потребность — возможность не сгореть изнутри. Не затем ли она, игнорируя настойчивые просьбы и увещевания Т’хара, оставалась среди благ Мега? В надежде искупления… Ник должен понять — иного способа спасти Средоточие семья не нашла. Вылепила спасителя, чтобы неисчислимое количество созданий смогло поутру вернуться домой с травинками в спутанных волосах и мечтательной улыбкой. Цена высока?

— Он поймет… — Кормчая с толикой неуверенности прикоснулась к пульту. Через секунду дверь откроется…

«Предбанник» — жаргонные изыски оперативников в обозначении спецпомещений. Комнатенка два на три метра в преддверии изолятора. Из интерьера — аппаратура наблюдения, комплекс экстренной связи, информ-табло контуров безопасности и скромная меблировка — столик да три табурета, на которых примостились десантники из «Ягуара III».

При появлении командования дежурные развернулись пружинами, готовыми к приказам.

— Вольно. — Эдэя гипнотизировала створ камеры. Там Ник… На мониторах он выглядел тенью человека, но ведь за тем она и пришла — излечить. Вернуть к жизни. — Как подопечный?

— Сидит. — УКОБовец подавил недоумение. — Вводных не поступало… Что с ним делать?

— Пока ничего, — сглотнула женщина. — Хочу посмотреть.

— Разумеется, — с некоторым облегчением вздохнул оперативник. Заботой меньше — СВОК подключилась к делу. Он отступил к приборам.

Негромко щелкнула клавиатура, и сервоприводы раздвинули бронированные створки. В образовавшемся прямоугольнике входа преобладали пустота и серость, и только справа, из-за края панели, выступали пыльные носки ботинок.

Осознав, что взирает на обувь с зачатками паники, Эдэя мысленно собралась. Никто не в состоянии помочь ей преодолеть порог и лицом к лицу столкнуться с болью… Сегодня она одинока, как никогда.

Рубеж пройден.

Боязливо, если понятие страха уместно, Ник Рос обвел взглядом голые стены. Что-то мешало посмотреть на гостью прямо — исключительно по сложной траектории, с пересчетом всех углов…

Эдэя почувствовала, как десантники приблизились.

— Ник, — тихо позвала. Судорожно стиснула кулаки — главное, не сорваться…

Подобие человека извернулось и откуда-то снизу взглянуло уцелевшим глазом на фигуру, заслонившую тусклый свет плафонов. Мимолетный контакт глаз мгновенно преобразил изолятор.

Крик застрял в горле. Слепящий свет. Радуга… Гээлл выставил перед собой руки в попытке защититься, избежать нестерпимой рези в груди. С нараставшей пронзительностью из перекошенного рта вырвался стон-хрип. Сердце ухнуло и остановилось, желудок скрутило тугим узлом.

Эдэя ошарашено качнулась на помощь.

Рос соскользнул с кушетки и неловко завалился на пол. Пополз, скребя пальцами по гладкому пластику. Она приближалась — жутковато-черный силуэт, затмивший белую равнину. Тень, что уничтожала и подавляла…

Взвыл предупредительный сигнал контура безопасности — изменения в поведении объекта соответствовали признакам тревоги. Контрольный пульт расцвел красными и фиолетово-грозовыми проблесками. В стеновых панелях раздвинулись заслонки, прикрывавшие гипно-излучатели. Одна, вторая, третья; холодные темные раструбы возникали у потолка аккуратной цепью. Ожидали команды.

Старший смены опомнился первым. Единым прыжком достиг индикаторного хаоса командной аппаратуры.

Заунывно стенали динамики…

Мониторы без труда фиксировали передвижения заключенного. Но ввод пускового ключа запаздывал. СВОК пребывала в шоке.

Попытка оперативников обогнуть женщину не увенчалась успехом. Она слепо качнулась вправо и разом столкнулась с обоими.

— Приказ! — напомнил «ягуар» у пульта. Пальцы дрогнули на клавише активации излучателей. Дисциплина возобладала.

Ведь не уйти! Рос толчком оторвался от пола. Метнулся к ближайшей стене. Там, где нет страха, там хорошо, а страх — за спиной.

— Приказ!

«Сейчас». — Эдэя стиснула зубы. Впервые не знала, что делать. Проклятие, неужели десантники не могли решить проблему самостоятельно.

Удар. Еще удар. Стеновой монолит не хотел выпускать; Гээлл застонал. Нечто болезненно твердое преградило путь… Но он справится…

— Ник! — Эдэя рванулась на перехват.

Пальцы схватили воздух. Рос врезался головой в стену, украсил панель красной отметиной и отвалился на спину.

Сирена взвыла особенно нехорошо и смолкла.

Четверо замерли от внезапного приступа тишины. Ступор продолжался недолго; один из десантников коснулся плеча СВОКа:

— Вы в порядке?

Прикосновение точно вздыбило ледовое поле, разбило оцепенение.

— В медсекцию. Живо. — Эдэя обрела над собой контроль. Слабостью делу не поможешь. В ней привыкли видеть силу, силу она и явит.

— Вызвал санитарную платформу, — донеслось из предбанника.

— Некогда! — Эдэя права. Ник штурмовал стену от души. — На руки его.

— Принято. — Такт пульса переправил Роса на плечо кряжистому «ягуару».

Коридорные изгибы, разномастные площадки, отделы и зоны мелькали смутно различимыми волнами, пока очередной поворот не сфокусировал картину на дверной панели лаборатории физиодиагностики. Запахи лекарств и больничной стерильности — скорее призрачные, нежели реальные, окутали запыхавшуюся команду.

Невысокий врач преклонных лет и ассистенты развернулись на шум. Клиновидная бородка руководителя лаборатории вопросительно приподнялась. Он коротко взглянул на создание, транспортируемое десантниками, и поток вопросов иссяк. Управление щедро на неожиданности.

— Боря, диагност в режим 7-Дета. — обернулся профессор к соседу. Ассистент кивнул и поспешил вглубь аппаратных стендов. — Иллирия, программу на поддержку.

Полненькая женщина уткнулась носом в сенсорные ряды компьютерного массива. Лаборатория на глазах оживала. Профессионалы от медицины не нуждались в понукании; спустя краткий миг пациент перекочевал в недра диагноста — к холодным объятиям терапевтических датчиков.

— Ударился… головой… — Эдэя склонилась над плечом медика. Он комично серьезно посмотрел на ее лицо, исполненное ожидания.

— Я заметил… Иллирия, общее сканирование, пиковая область — пси-активность.

Комнату накрыла густая рабочая атмосфера. Дело спорилось — персонал лаборатории умело работал с техническими изысками, десантники не путались под ногами, предпочитая присутствовать у дверного проема, Эдэя нервничала. Никто не лишний.

Обстановка изменилась внезапно.

Темнота. Липкая паутина, что ватными лапами давит на тело, не оставляя ни глотка воздуха. Повсюду. Сужается… Страшные иглы холодными тисками впиваются в кожу. Гээлл попробовал шевельнуть рукой. Почему он здесь? Слишком темно… Надо бежать…

От первого удара вздрогнули даже тренированные оперативники УКОБа. Трапециевидная крышка физиодиагноста вспухла бугром, усыпанным трещинами. Под скрип раздираемого пластика выгнулась дугой.

Повторный толчок взорвал колпак. Матовые кинжалы осколков расплескались диковинным фонтаном. Устлали пол… Люди завороженно наблюдали.

Резкое шипение вернуло персонал к действительности. На мониторы выплеснулись дичайшие показания — пиковые графики, бешеные амплитуды, безумные цифры; не удивительно, что предупредительный стон автоматики восприняли, как должное. Сотрудники лаборатории склонились над приборами. Усилилась десантная активность — двое УКОБовцев подались вперед и… уткнулись в разведенные руки Эдэи.

Руководитель лаборатории возмущенно привстал с кресла:

— Ведь совсем же новая установка! Выбивал из начальства месяц… — Клин бороды попытался развернуться веером.