Но бывают и совсем другие дни. И вот сегодня праздник. Мама была с утра в больнице и там ей смотрели животик, и потом она радостная звонила папе. Мы заказали целый пакет продуктов и когда нам его доставили, мама принялась готовить большой обед. А папа отпросился с работы и уже едет домой.

Только бабушка почему-то хмурится и совсем с мамой не разговаривает.

У нас редко бывают праздники, так что я довольная крутилась на кухне и чем могла, пыталась помогать взрослым. Мама при этом неожиданно хмурилась и ворчала. А когда я совершено случайно уронила на пол ложки, то и вовсе выгнала меня в спальню и закрыла там. Обидно, я ведь помочь хотела.

Дверь щелкнула, и раздался перезвон колокольчиков. Папа приехал. Затанцевав у двери, я стала ждать, когда же откроют и выпустят меня покушать вместе с остальными. Но все словно забыли о моем существовании. Папа кому-то звонил, и все время говорил и говорил. Я легла на пол и прижала ухо к щели под дверью, пытаясь расслышать, что же происходит и с кем беседует папочка. И вот чудо! Не знаю, кому он звонил, но он меня хвалил и рассказывал неизвестному собеседнику, какая я хорошая и умная девочка.

Я счастливо сощурилась и стала подслушивать дальше. Нехорошо, конечно, и воспитанные девочки так не делают, но должна же я знать, почему сижу тут взаперти!

Бабушка ругалась с мамой. Слов было не разобрать, но бранилась она громко. А потом кричать стал и папа.

— Это мое право отказаться от ребенка в пользу другого! — его голос разносился по всему дому. — И не вам тут командовать, я буду делать то, что считаю нужным. Мне она не нужна! Она балласт и выгоды от нее никакой.

— Какая выгода может быть от ребенка? Ты же ее столько лет растил, воспитывал и что, так просто выкинешь из жизни, словно и не было ее никогда?! Да пойми же ты, что не вернут ее потом. Это навсегда, понимаешь, ты же жизнь девочке сломаешь. Ты видел этих мигуми? Каратели! Ни чувств, ни эмоций. Ты хочешь, чтобы твоя девочка превратилась в это! Она же умненькая такая, здоровая, ну что еще тебе нужно?!

— Мне нужен сын! Я не хочу прозябать в нищете только потому, что у меня девка родилась, — от этих папиных слов стало так обидно и захотелось заплакать.

— Так иди работать там, где платят. Ты бездельник, — снова села на любимого конька бабуля. — Что ты трутнем паразитируешь? Не сын тебе нужен, пособия тебя волнуют! Думаешь, будешь их получать и заживешь богато? А совесть за погубленную дочь не замучает?

— Не замучает! Выучится и построит свою жизнь, как захочет. Эти мигуми жируют за счет государства. Им все дозволено и никто им не указ, так что благодарна мне будет.

— Благодарна?! — голосила бабушка. — За что ей быть тебе благодарной? За то, что умрет молоденькой? Или за то, что семьи никогда не создаст и деток не родит? За то, что даже полюбить права иметь не будет? За это благодарить?! Одумайся Фалькоп, это же твоя дочь. Дочь, родная кровь!

— У нас будет сын, нравится вам это или нет. И я хочу этого сына! Судьба Селены меня не волнует, — услышав такое от родного папы, все же тихо заплакала. Я знала, что папа совсем меня не любит. Но одно дело знать, а совсем иное — это слышать. За что он меня так, я ведь очень хорошая.

— Но ты же даже еще не получил результат генетического обследования! Срок беременности еще маленький. А ты уже готов от нее избавиться, — умоляющими нотками уговаривала его бабушка. — Ну, обожди немного, пусть все прояснится с вашим сыном. Подай заявку на квоту, мы найдем деньги и оплатим ее. Добьемся разрешения на рождение сына, если он здоров. Ну, не спеши Фалькоп, пожалей доченьку свою.

— Чего ждать, — папа был непреклонен, — чем раньше подадим заявление на пособия, тем быстрее получим. К тому же, раньше встанем в очередь на отдельную квартиру. А пока эту квоту ждать, так, сколько времени пройдет, а вдруг отказ. Нет, я так рисковать не буду.

— Ну, доченька, — обратилась бабушка видимо к маме, — хоть ты ему скажи! Селена же такая замечательная девочка, ну хоть ты свою кровиночку убереги.

— Фалькоп прав, — голос мамы звучал ровно и отстранено, — жизнь мигуми не такая уж и страшная. А я хочу свою квартиру. И денег нам не хватает даже на мелочи. Ни на отдых не съездишь, ни даже в нормальный салон красоты не сходишь. Мне надоело покупать одежду в самых дешевых бутиках. Я хочу нормально жить, а рождение сына все поправит. Хоть человеком себя почувствую.

— И вот на какие-то тряпки дочь променяешь!? — свирепо рыкнула бабушка. — Ну, тогда слушайте, если Селену отдадите, тогда выметайтесь из моего дома, и чтобы вас тут не было. Не будет ее, не нужны здесь и вы, вместе с сыном со своим, — что-то дзынькнуло и разбилось. Все замолчали. Мимо комнаты кто-то тяжело прошел, и спустя минутку хлопнула входная дверь. Дома стало совсем тихо, только животик мой бурчал от голода.

В комнате я сидела долго, за окном стемнело. Я тихо плакала и обнимала своего родненького и такого любимого плюшевого кролика Норика. Мне его папа купил на прошлый день рождения. Это был мой самый верный друг. С Нориком мы ходили в школу и гуляли на улице, и даже спал он со мной на подушке. Он был совсем маленький, чуть больше моей ладошки и я всегда носила его в кармашке штанишек.

За дверями кто-то ходил. Папа опять куда-то звонил. Я же хотела кушать и не понимала, почему праздник не получился, и что я такого ужасного сделала, что папа с мамой меня не любят. Забравшись на бабушкину кровать, я свернулась клубочком и запела песенку, которую мы учили сегодня в школе. Дверь скрипнула и в комнату, наконец, вошла мама.

— Собирайся Селена, вы с папой уезжаете, — сообщила она мне.

— А куда? — хлюпнула носом я.

— На Землю. Мы переводим тебя в другую школу, и теперь учиться ты будешь там.

— А вы с папочкой тоже переезжаете? — обрадовалась я.

Жить на Земле это же так здорово.

— Нет Селена, ты будешь жить там одна. А мы навещать тебя иногда, — мама совсем не смотрела на меня. Она вытащила мой рюкзачок и стала складывать туда какие-то вещи.

— Я не хочу одна, я хочу с вами здесь. Я не поеду, — возмутилась я. Как так одна, не хочу, а как же мои подруги и бабушка?!

— Не перечь, быстро вставай и собирайся! Отлет через час, а еще до космопорта добраться надо, — торопила меня мама.

— Я не хочу, мамочка, не поеду, — разревелась я.

Было страшно. Вот так, меня хотят увезти из дома, куда-то к чужим, где я никого не знаю. Меня выгоняют. Сердечко сжалось и забилось сильно-сильно. Ладошки вмиг стали влажными. Давясь слезами, я громко рыдала, прижимая к себе бабушкину подушку.

— Замолчи сейчас же, — рыкнула яростно мама, — у нас с папой будет ребеночек, Селена. Твой братик! И чтобы он родился, тебе надо уехать в школу. Ты же хочешь, чтобы братик появился? — жестоко проговорила она.

Мама смотрела строго и как-то сурово, а я не хотела даже слушать, что она мне говорит. Я уже ненавидела этого их братика. Это он виноват, что теперь я никому не нужна. Если бы не он, меня бы любили и я жила бы с мамой и папой. Зачем он вообще появился.