В самом деле, поперек дороги возвышался основательный заборс железными воротами. Мазур притормозил и посигналил. Из дощатого домика слева,за воротами, не спеша вышел босой субъект в камуфляжных брюках, застираннойтельняшке и определенно форменной фуражке. Кокарда, правда, Мазуру быланезнакома – что делать, в последние годы поменялись чуть ли не все до единойэмблемы, от почтальонских до железнодорожных. Да и погон нового образцаразвелось столько, что смотришь-смотришь, но так и не поймешь: то ли румынскийполковник, то ли отечественный таможенник в гораздо менее авантажном звании…Распалась связь времен, уныло выражаясь вслед за классиком.

Босоногий страж ворот не спеша вышел в калитку, приблизилсяк машине и обозрел прилаженный у лобового стекла пропуск, вслед за чем с тем женепроницаемым видом воззрился на Катю, на Мазура, снова на Катю и в заключение– опять на пропуск. Определенно чтобы показать, что индивидуум он независимый иоблеченный кое-какими полномочиями, поскреб редкую бороденку с таким видом,словно определил уже, что пропуск злодейски подделан и пора высвистывать наподмогу залегший в кустах спецназ лесничества (ничего удивительного, принынешнем повальном увлечении спецназами таковым, того и гляди, и лесники срыбоохраной обзаведутся). Мазур, в свою очередь, уставился на него сфилософской угрюмостью во взоре.

Дуэль взглядов продолжалась не особенно долго – очень быстробородатому надоело валять ваньку, он подошел к воротам и с лязгом откинулзасов, – но распахивать их не стал, посчитав это, должно быть, ниже своегодостоинства. Молча удалился в домик.

Мазур, человек не гордый, в два счета управился состворками, провел машину и снова захлопнул ворота. Сел за руль и, не дожидаясьраспоряжений, поехал вверх по дороге, – поскольку каких-либо другихманевров выполнить было решительно невозможно.

– Слева будет прогалинка, – сказала Катя. – Там иостановимся.

– Эта?

– Ага.

Мазур свернул влево, съехал с асфальта и заглушил мотор.Сказал:

– Судя по некоторым наблюдениям, не было за нами хвоста?

– Вот именно, – ответила Катя. – Мелочь, априятно… Пойдемте.

Она первой стала неспешно подниматься по бледно-желтой,кое-где покрытой вылезшими на поверхность корнями сосен земле, за многие годыутоптанной тысячами ног до полной бесплодности. Впереди вздымались высоченныесерые скалы, этакие слоистые параллелепипеды вроде исполинских кирпичей, из-засвоей диковинной формы показавшиеся на какой-то миг творением человеческих рук,а то и залетных инопланетян, что, разумеется, было полной чепухой. Стоялапокойная солнечная тишина, птиц почти не было слышно.

– И что дальше? – спросил Мазур, когда они оказались вдвух шагах от высоченной скалы.

– Будем ждать, – пожала плечами Катя, безмятежноусаживаясь в своих светлых брючках на бурый ствол поваленной сосны. –Начальство не опаздывает, а задерживается…

– Самарин? – напрямик спросил Мазур.

– Вы такой проницательный, Кирилл Степанович, я буквальноочарована…

Она сидела, опираясь обеими руками на ствол, откинувшисьназад, демонстрируя великолепную грудь под белой футболкой и улыбчивощурясь, – новое поколение, молодой кадр. Отношение к новому поколению уМазура было сложное, на одном полюсе, что греха таить, типичнейшее старческоебрюзжанье, на другом – пожалуй что, превосходство матерого волка. Но в одномможно быть уверенным: те, кто прошел школу Лаврика, глотку перережут принадобности без всяких сантиментов. Кому угодно. Пусть даже ножик будет держатьв руке этакое вот сексапильное создание с безмятежной улыбкой.

И все же… Кое-какие основания для оптимизма имелись. Ибазировались они не на каких-то там убаюкивающих надеждах, а на точном анализеситуации и на том еще, что Лаврика он как-никак успел изучить за двадцать слишним лет…

Да и беленькая Катерина вовсе не выглядела хотя бы самуючуточку зажатой – а ведь в ожидании определенных мрачных ситуаций даже человекпоопытнее ее держится так, что опытный глаз обязательно ухватит некие нюансы…

– По-моему, вы на меня уставились с ярко выраженнымсексуальным интересом, – протянула Катя, щурясь под солнцем.

Мазур усмехнулся:

– Даже если так и обстоит, неужели вы рассчитывали менясмутить подобной репликой, милая Катерина? Старого циничного морского волка?

– Ну, а все-таки?

– Это самоутверждение, а? – спросил Мазур. –Приятно ощущать себя объектом сексуальных вожделений старого циничногоадмирала, нет?

– А почему бы и нет?

– Моя дорогая, вы очаровательны, – сказал Мазур. –Более того, вы откровенно сексапильны. Но я сейчас, право слово, думаю не отом, что на вас нет бюстгальтера, а о другом совсем. О зависти. Я вамоткровенно завидую, вашему поколению, – вы, счастливцы, понятия не имеетео том, что такое парткомы, месткомы и женсоветы. И о том, насколько порой моглинапаскудить…

– Да уж, – отозвалась девчонка с явственно читавшимсяпревосходством. – Бог избавил…

– А вот этого не надо, – сказал Мазур задушевно. –Этих вот ноточек превосходства. У нас, между прочим, было одно нешуточноепреимущество: за спиной у нас простиралась могучая империя, которую, что грехатаить, откровенно боялся весь глобус…

«Старею, – подумал он. – Точно, старею. Коли ужначал распинаться о былом величии империи… которую, между прочим, ухитрилисьпросрать, в том числе и мы, а как иначе? Что-то мы сделали не так, знать бытолько, где и когда…»

На его счастье, мирный разговор оборвался по весомейшимпричинам: послышалось натужное ворчанье отечественного мотора, рядом с их белым«Жигулем» остановилась бежевая «Волга» не самого последнего образца, и оттудавылез вице-адмирал Самарин собственной персоной, соответственно жаркой погодеодетый легко, с некоторым спортивным уклоном, весь в белом, подобно героюизвестного анекдота. Уверенно направился к ним вверх по склону – не бегом,конечно, но достаточно быстро. Судя по энергичной походке, один из асов морскойконтрразведки, умнейший человек, матерый убивец и гений деловой безжалостностиотнюдь не торопился выходить в тираж. Удобный случай порассуждать о некихнасквозь мистических закономерностях, согласно коим дольше всех живут (и дольшесохраняют бодрость) как раз те хомо сапиенсы, трудами коих изрядное количествобратьев по разуму переселилось преждевременно в мир иной:конструкторы-оружейники, маршалы и генералы, вояки с личными кладбищами…

Мазур встал с бурого ствола, легонько подобрался – как ниуспокаивай себя логично-оптимистическими рассуждениями, а с Лавриком никогданеизвестно заранее…

– Ну, здорово, что ли, – сказал Самарин нейтральным, вобщем, тоном, протягивая ему руку. – Хорошо живется в Шантарске отпускнымадмиралам, я гляжу: солнышко светит, птички чирикают, девочки очаровательныесопутствуют… Катюша, солнышко мое, ты посмотри тут, пока старики погуляют…