— Я вас знаю? — сухо спросила она.

Джек сдержал восторженный возглас. Он столько лет проработал копом, что не мог ошибиться.

— Я Джек Хаддон; год назад вы проводили праздник для моего сына Тома.

В глазах Молли металась паника.

— Здесь какая-то ошибка, — начала было она, но тут Себ, Эми и Том вынырнули из-за угла и замерли, с восторгом уставившись на нее.

— Это Молли-фокусница! — завопил Том.

— Привет, ребята, — упавшим голосом сказала Молли. — Гм… да, теперь припоминаю.

— Вы вытащили кролика, а он убежал под стулья, — напомнила Эми.

— Мы все за ним гонялись, а вы его поймали под стулом у Джека; кролик испугался и описался прямо на вас, — добавил Том.

Она чуть было не рассмеялась, но прикусила губу.

— Было такое дело. Что ж, рада вас видеть. — Она попятилась, глаза ее метались, глядя то на Джека, то куда-то вбок. — Желаю приятных каникул.

— И вам тоже. — Став необычайно серьезным, Джек добавил: — Вы здесь на всю неделю?

— Гм… да.

Неожиданно для себя он воспрянул духом, губы растянулись в улыбке.

— Отлично. Я вас найду.

Молли в ответ улыбнулась открытой, дружелюбной, но несколько растерянной улыбкой. Она не могла поверить, что он на нее не злится. То было не выступление, а вопиющее надувательство.

При воспоминании о нем она коротко застонала, и в этот момент подбежали дети.

— Мы взяли апельсиновые «лолли», — сказал сын. Дочка бросила на нее проницательный взгляд.

— Что с тобой? Цвет лица у тебя какой-то странный.

Молли выдавила из себя улыбку.

— Все в порядке. Пойдемте, ребята, мы должны выяснить, куда завтра сходим, потом вернемся, распакуем вещи и, может быть, еще успеем поплавать…

Она болтала без умолку, слова вылетали с невероятной скоростью, и во всем виноват был он! Выбил ее из колеи своей всепонимающей, сексуальной улыбкой и смеющимися глазами…

— Черт побери, — невольно произнесла она вслух.

— Мама! — воскликнул Филип. Сын был ошарашен, но и восхищен, потому что вообще-то она не ругалась — по крайней мере в присутствии детей.

— Извини, Филип. Пойдемте, заплатим за ваши пирожные.

Когда через полчаса они разложили покупки, для Молли наступил час расплаты. Есть хлеб — но нет ни масла, ни маргарина; есть ореховое масло — но они все его терпеть не могут, она не покупала его с тех пор, как Дэвид их бросил; чипсы, маленькая пицца с перцем, пакет обезжиренного молока вместо обычного полужирного — список нелепостей можно было продолжить. Ни салата, ни пакетиков чая — этот мужчина привел ее в такое смятение, что она перестала соображать.

— И как же мы будем ужинать? — полюбопытствовал Филип, с отвращением разглядывая продукты.

— Гм… не знаю. Кое-что я забыла купить.

— На площади есть пиццерия, мы можем поесть там, — нашла выход Касси.

— А правда, пойдем, а? — У Филипа загорелись глаза. Они никогда еще не ели вне дома.

Неплохая мысль, подумала Молли, которая зарабатывала на жизнь тем, что готовила еду.

— Отлично. Я уберу все в холодильник, мы сходим поплаваем, выясним, куда пойдем завтра, а потом поужинаем.

Бассейн был великолепный. Специальная машина нагоняла волны, были там пороги, речной поток, носивший тебя вокруг острова, и даже ванна с водоворотом горячей воды. Дети плавали хорошо, поэтому вскоре Молли отпустила их поплавать одних, строго наказав следить друг за другом, а сама погрузилась в горячую ванну.

— Не возражаете, если я к вам присоединюсь?

Ее сердце бешено забилось.

— Пожалуйста, — пискнула Молли, слегка подвинулась, и Джек втиснулся рядом. Слава Богу, что в большой круглой ванне были еще две пары. В компании безопаснее, панически подумала она.

Их невольная близость чрезвычайно ее обеспокоила. Он задел ее ногой, она резко дернулась, как укушенная, и отодвинулась подальше. Он понимающе улыбнулся.

Они сидели и молчали, ее щекотали пузырьки, и она изо всех сил старалась не думать о его мускулистом теле, которое было так близко, что ей ничего не стоило до него дотронуться; но тут две другие пары вылезли, и они остались в ванне вдвоем.

Молли еще немного отодвинулась.

— А где дети? — спросила она, чтобы нарушить молчание и успокоить сумятицу в голове.

— За ними смотрит Себ. Они все плавают, как рыбы, даже Ника, но ее он запустил в «лягушатник», а остальные пошли на водяную горку. Я решил минут пять передохнуть. Себ знает, где я. — Джек запрокинул голову, закрыл глаза и вздохнул. — Вы здесь одна? — лениво спросил он.

— Нет, со мной дети.

Он вскинул на нее глаза.

— Дети?

— Да, дети.

Джек испытующе посмотрел на нее.

— Я не знал, что у вас есть дети. Вы слишком молодо выглядите. Они ходят в ясли?

Молли нервно засмеялась.

— Вы шутите? Они с меня чуть кожу живьем не содрали, чтобы я привезла их сюда.

Он огляделся.

— Значит, сейчас с ними ваш муж?

— Мм… нет. Я… э… мы здесь одни. Они пошли плавать.

Его глаза округлились.

— Не может быть, чтобы они были такими большими. Разве что вы стали матерью в десять лет.

— Вы слишком любезны. Знаете, вам не мешает проверить зрение. У меня седые волосы, а в морщинах на лице можно прятаться!

— А я припарковал свою инвалидную коляску вон за той скалой.

Молли засмеялась, на этот раз непринужденнее.

— Мне тридцать один год, а вам до инвалидной коляски еще расти да расти.

Он усмехнулся.

— В данный момент может быть и так, но у меня отвратительное предчувствие, что скоро все изменится. Завтра с утра я отправляюсь кататься на горном велосипеде с Никой за спиной и подозреваю, что это меня доконает, хотя у нас будет так называемый «мягкий» маршрут. А потом днем я за грехи свои должен отрабатывать с Себом спуск по канату.

— А где же будет ваша жена во время всех этих мытарств?

Джек посмотрел ей в глаза ясным, спокойным взглядом.

— У меня нет жены. А где ваш муж?

Откровенность за откровенность. Она приняла к сведению информацию о жене и честно ответила:

— В Австралии, изворачивается в поисках средств к существованию.

— А-а. С той поры вы стали фокусницей?

— Нет, что вы. В тот раз я выручала подругу.

— У вас хорошо получилось.