Честно говоря, хочется пожать плечами, хотя такое «объяснение» встречается даже в солиднейших источниках. Правда, тёплые течения в Беринговом проливе имеются, но много ли надо размышлять, чтобы понять, что до полюса на них и близко не «доедешь» уже потому, что течения неизбежно должны отжиматься паковыми льдами к материкам азиатскому и американскому.

Они, конечно, и отжимаются — направо и налево. И уже эта «течийная» особенность экспедиции оказывается необъяснимой, если не сделать естественное предположение, опять-таки, о чисто разведывательных задачах Де-Лонга. «Неправительственных» фондов типа Фонда Карнеги янки в качестве «крыши» тогда ещё не придумали, вот и пришлось прикрываться газетчиком Беннеттом.

Но так экспедиция Де-Лонга оценивается мной, а не историками. И это меня удивляет. Ведь история странствий Де-Лонга, если пользоваться терминологией автора фантастической саги «Дюна» Фрэнка Герберта, — это хитрость внутри хитрости, прикрытой хитростью. Очень уж странным путём шёл этот «покоритель полюса»… И при этом кроме якобы «покорения полюса» — что само по себе было грандиозной и тяжелейшей задачей, Де-Лонг якобы ещё должен был «отыскать» никуда не пропадавшую экспедицию Норденшельда.

Шведский полярный исследователь Нильс Адольф Эрик Норденшельд начал свою деятельность в русском секторе Арктики в 1875 году. Родился он и учился в тогда русском Гельсингфорсе (Хельсинки), хорошо говорил по-русски. Исследовал Шпицберген и Гренландию. К проблеме Русского Севера его привлёк выдающийся торгово-промышленный деятель Сибири, европейски образованный золотопромышленник Александр Михайлович Сибиряков (тут надо помянуть и ещё одного пионера — промышленника Михаила Константиновича Сидорова).

В 1878–1879 годах Норденшельд при финансировании Сибирякова и шведского купца Оскара Диксона впервые прошёл на зверобойном пароходе «Вега» Северо-Восточным проходом из Атлантического в Тихий океан — с одной зимовкой в чукотской Колючинской губе. То есть полностью прошёл тем Северным морским путём, который ранее был освоен русскими мореходами лишь по частям. Два вспомогательных сибиряковских судна сопровождали сделанную из дуба «Вегу» до устья Енисея, а одно — до устья Лены. Задержанная зимовкой, «Вега» 18 июля 1879 года освободилась изо льдов, вышла на чистую воду и в сентябре благополучно пришла в японскую Йокогаму. Особых проблем, благодаря хорошей подготовке, у Норденшельда и капитана «Веги» Арнольда Паландера из Гётеборга не было.

Так с чего вдруг янки обеспокоились судьбой шведов?

Думаю, до Норденшельда янки дела не было — как в то время и до полюса. А вот до Северного морского пути и Русского Севера им дело было! Тут их интересовало многое. А точнее — всё! И то, что мы уже знаем об этом интересе англосаксов, позволяет видеть и в Де-Лонге именно очередного доверенного англосаксонского разведчика, наследника Джеймса Кука!

«Жаннетта» Де-Лонга вышла из Сан-Франциско 8 июля 1879 года, а уже 5 сентября вмёрзла в лёд у острова Геральд. До Геральда течение её таки вынесло, однако никуда более вынести не могло. А затем начался 21-месячный дрейф вдоль русских сибирских берегов к Новосибирским островам, точную карту которых составил ещё Пётр Фёдорович Анжу, работавший в 1820–1824 годах параллельно с Врангелем, но — западнее. Об экспедиции Анжу написал, между прочим, Жюль Верн в своей «Истории великих путешествий», где он рассказал и об экспедиции Врангеля, отметив, что тот «собирал предания и ценные сведения о существовании земли, расположенной на траверзе мыса Якан».

Несмотря на чисто французскую фамилию (дед его был выходцем из Франции), лейтенант, а впоследствии — адмирал русского флота Анжу родился в Вышнем Волочке Тверской губернии. В 1820 году он был назначен начальником Устьянской экспедиции и в районе Новосибирского архипелага всё более-менее значащее открыл и описал. Де-Лонг же в дрейфе наткнулся на маленькие острова, названные им Жаннеттой и Генриеттой. Собственно, Новосибирские острова были русскими открыты давно. Так, одна их группа называется Ляховскими по имени якутского купца-промышленника Ивана Ляхова, открывшего их в 1770 году. И названы они были так по указу Екатерины Великой.

С названием острова Котельный из этой группы связан один курьёз — на острове забыли медный котёл, отчего он и стал Котельным. Вот как иногда бывает в истории с географией. Так что Де-Лонг и тут не столько что-то открывал, сколько разведывал. Однако 13 июня 1881 года «Жаннетту» раздавило льдами. И, дрейфуя уже на льдине, американцы 27 июля открыли остров, получивший имя Беннетта (все три острова составляют группу Де-Лонга).

Освободившись ото льдов, спасшаяся экспедиция то ли на двух, то ли на трёх шлюпках (в источниках наблюдается разнобой) направилась к устью Лены, но группа самого Де-Лонга из 19 человек погибла от голода. А другую группу в 13 человек во главе со старшим механиком Дж. У. Мелвиллом спасли якуты (Мелвилл в марте 1882 года и нашёл лагерь Де-Лонга и его дневник).

Русские власти по просьбе Госдепартамента США всемерно содействовали как экспедиции, так и её поискам. Что ж — драмы и трагедии человечества заставляют забывать о хитростях внутри хитростей. Но насколько бы лучше, умнее шла жизнь на Планете, если бы эти хитрые хитрости человечество сдало в архив истории вместе с отношениями, эти хитрости порождающими. В русском Новосибирском архипелаге две группы островов носят французские имена, но как разнятся судьбы их носителей! Анжу честно служил России, а вот Де-Лонг… Даже в том, что его претенциозно нарекли при рождении Джорджем Вашингтоном угадывается наследственно масонская родословная… Группу островов «его имени» русские рано или поздно открыли бы и сами… Так что стоило ли России так уж помогать американским любителям «поисков» «пропавшей» экспедиции Норденшельда в их разведывательных поисках в русской Арктике? Тогда, смотришь, и не пришлось бы их — что поделаешь — спасать.

К тому же в 1881 году в Ледовитом океане янки плавали не только на льдине, но и на двух пароходах. Пароходом «Роджерс» и всей экспедицией командовал лейтенант Берри, а пароходом «Корвин» — капитан Хупер. Они теперь искали Де-Лонга, но — как пишет Старокадомский, «не упускали случая пошарить в чужих водах, разведать пределы русской земли».

Чутьём настоящего русского советского человека Леонид Михайлович Старокадомский уловил двойной смысл и этой экспедиции — разведывательный момент тут был налицо. Недаром Берри и Хупер пошли к острову Врангеля, явно зная, что именно туда, а не к полюсу шёл и Де-Лонг. Да и название флагману — «Роджерс» было дано в честь коммодора-разведчика Джона Роджерса.

И вот в августе 1881 года на восточный берег острова Врангеля ступила, наконец, нога «цивилизованного» человека — капитана Хупера. К тому времени уже четырнадцать лет существовал Вашингтонский договор 1867 года, где ясно говорилось, что от исходной точки в Беринговом проливе «западная граница уступленных территорий (бывшей Русской Америки. — С.К.)… направляется по прямой линии безгранично к северу, доколе она совсем не теряется в Ледовитом океане». При всей безграмотности формулировки из неё следовало, что разграничение между владениями России и США идёт по прямой до Северного полюса. Хупер, однако, поднял над островом звёздно-полосатое знамя, «нарёк» землю «Новой Колумбией» и объявил американским владением.