скользкую сцену, где она пытается соблазнить молодого Ганса Христиана! Вы понимаете, дорогой читатель, что я влюблен в эту актрису!

Людмила Аринина (бабушка), Валерий Гаркалин (король), Федор Чеханков (Бурнонвиль), Леонид Тимцуник (полковник Гульдберг), Андрей Толубеев (адмирал Вульф и император в сказке «Свинопас»), Лиля Макеева (проститутка Лола и первая фрейлина в том же «Свинопасе»), Елена Подкаминская (Доротея Мельхиор), Владимир Пинчевский (Мориц Мельхиор), Ирина Ефремова (королева) — я счастлив, что работал с этими прекрасными исполнителями, и от всего сердца благодарю их за талант и прекрасные человеческие качества, которые они привнесли в наш фильм.

Конечно, я не удержался от соблазна и, как всегда, использовал служебное положение: сыграл в крохотном эпизоде хозяина гробовой мастерской, где делают «деревянный тулуп» для нашего героя. Моим партнером — мастером, сделавшим гроб, — был потрясающий Валерий Баринов. Здесь я как режиссер допустил ошибку. Сниматься дилетанту, непрофессионалу, каким являюсь я, рядом с таким блестящим исполнителем, как Баринов, было самоубийственно. Но я осознал свой промах только на съемке. Я тянул изо всех сил, но превосходный партнер был выше меня на несколько голов.

Однако вернемся к началу съемок…

В Дании мы нашли готовые декорации и интерьеры, в которых можно было снять весь фильм. Там существует несколько так называемых музеев под открытым небом — музеев старых городов и старых деревень. Датчане — люди, озабоченные сохранением своей истории. Старые городские дома XVIII–XIX веков, сохранившиеся в разных частях Дании, свезли в одно место, проложили улицы и каналы, установили фонари, замостили так, как было двести лет назад, восстановили конюшни, трактиры, магазины и лавки, мастерские — портновские, сапожные, шляпные, часовые и прочие; воспроизвели аптеки, школы, почтовые отделения, квартиры жителей — как богатых купцов, так и бедняков, больше того, они обставили каждую квартиру мебелью, которая соответствовала не только эпохе, но и материальному состоянию данного жильца. Помимо мебели каждый дом был снабжен посудой, как столовой, так и кухонной, разными предметами быта — салфетками, скульптурками, ножницами, пяльцами, принадлежностями для топки печей, подушками, музыкальными инструментами, иконами, картинами на стенах и так далее. В шкафах висела одежда тех лет, ходили старинные часы…

Старинные деревни также стали «музеями». Там в конюшнях стояли лошади, были вырыты колодцы с журавлями, сельские дома были внутри обставлены, ветряные мельницы крутили свои крылья, а в прудах плавали утки и гуси; в кузнице можно было подковать лошадь, в загонах гуляли овцы, а по дворам кудахтали куры. При виде всего этого у меня голова пошла кругом! Я обалдел — это самый точный глагол, который обозначал мое душевное состояние. Надо же, какое везение! По сути, вся натура, все интерьеры стояли наготове и ждали, когда я приеду и сниму здесь свой фильм об Андерсене. Мы все — и оператор, и художник, и режиссерская группа, не говоря уже об администрации, были в восторге! Подумайте: не надо рисовать эскизы декораций, потом строить дома, улицы, каналы, квартиры, не надо искать реквизит, обставлять жилища мебелью… Все готово! Но не радуйтесь. Скажу сразу, мы там не сняли ничего, кроме нескольких пейзажей. Практически ни одного эпизода. Отрезвление пришло не сразу. Начало съемок было назначено на 10 апреля 2005 года. А 1 апреля я, выбранный датчанами «послом Андерсена» от России, прилетел в Копенгаген на празднование 200-летия сказочника. Таких послов устроители праздника пригласили в гости по пять-восемь человек из почти всех стран мира, всего около тысячи… Я же приехал не один, а с маленькой съемочной группой в составе оператора Вадима Алисова, администратора и двух помощников оператора, чтобы успеть снять несколько пейзажных кадров в музеях, пока еще не распустилась зелень. И снять также кое-какие фоны для последующих комбинированных съемок.

А в Москве продюсер Дмитрий Корж (он сменил на этом посту Леонида Бица) готовил съемочную группу к ответственной экспедиции в Данию. Там мы намеревались снять ту самую половину фильма, на которую должно было хватить полученных от «Газпрома» средств. Был зафрахтован чартерный рейс в город Орхус, где и находился музей под открытым небом «Гамле Бю», что в переводе означает «Старый город». Кстати, надо сказать, что мы пытались заинтересовать датские организации нашим сценарием, чтобы они приняли материальное участие в нашем проекте. Все они сценарий хвалили, но говорили: мы, мол, маленькая страна и денег у нас нет. Когда же начались пейзажные съемки (наша администрация в это время изучала расценки, тарифы, стоимости съемочного дня в музеях, аренды костюмов, карет, лошадей и т. д.), мы столкнулись с полным отсутствием заинтересованности датской стороны. Невольно напрашивалась аналогия: как бы у нас, в России, вели себя люди, если датские кинематографисты приехали бы к нам снимать фильм, скажем, о Пушкине? Нам казалось, что отнеслись бы к этому с симпатией и пониманием, чего мы не заметили со стороны датчан. Кроме того, цены на все нас попросту ужаснули. На наши немалые деньги мы бы не смогли снять половину фильма, в лучшем случае — одну десятую. Помимо этого, выяснилось еще одно обстоятельство: нам не было позволено что-либо изменять в экспозиции музеев, переносить вещи, снимать в одном интерьере что-то другое, что требовалось по нашему сюжету. Кроме того, в музеях, на улицах, в интерьерах была стерильная чистота. Это все было музейное, для иностранных туристов, а не жизненное. В начале девятнадцатого века хватало грязи, мусора, коровьих лепешек на мостовой и тому подобного. Кадры, снятые в подобной «декорации», выглядели бы мертвечиной.

А в Москве в это время судорожно паковали в ящики костюмы, укладывали реквизит, составляли графики приезда артистов в Данию. Тоже дополнительная головная боль, ибо артисты все были заняты в театрах, давали между спектаклями два, максимум три дня. Мы мерили расстояние и время езды от копенгагенского аэропорта, куда приходят международные авиарейсы, до места съемки в Орхусе… Постепенно становилось понятно: киноэкспедиция в Данию, несмотря на то что декорации вроде бы стояли, — авантюра. Но отказаться было выше моих сил. Наша замечательная художница Людмила Кусакова уговаривала меня снимать все в России, мол, она все построит для фильма. Но меня, признаюсь, пугала эта перспектива.

Группа в Москве рвалась за границу, всем было интересно, да в общем и выгодно. Я терзался. Умом понимал, что, если мы покажем гипотетическим будущим спонсорам лишь одну десятую часть фильма, это будет ничтожно мало. Такое количество не сможет убедить в необходимости продолжения съемок. Кроме того, потом придется доставать средства не на половину картины, а на девять десятых, т. е. почти полную сумму. Но так хотелось снять подлинный датский материал! И тем не менее