главном. Как же мы нашли исполнителя роли Андерсена? Сергея Мигицко мы пригласили из Санкт-Петербурга совсем на другую роль. Но когда он появился в гримерной, взъерошенный, возбужденный, чуть-чуть заикающийся, непоседливый, улыбающийся и при этом внешне походивший на датского классика, я сразу же воскликнул:

— Да ведь это Андерсен!

Ему стали делать грим на главную роль, а потом начались кинопробы. Я репетировал с ним несколько сцен с разными исполнительницами. Работать с ним было нелегко, он частенько не понимал, чего я хочу. В пробах Мигицко показал себя не лучшим образом: иногда топорным, порой переигрывающим, частенько чересчур громогласным. Но при этом меня не покидало ощущение, что он сможет сыграть Андерсена. По психофизическим данным он, по-моему, очень совпадал с тем Андерсеном, которого я себе представлял. Кроме того, я чувствовал, что актерская палитра его весьма богата, но пока он явно не мог нащупать верные краски, совпадающие с образом. От меня требовались вера в артиста и терпение. Однако съемочной группе он не понравился. Я остался в единственном числе. Но продолжал верить, что я делаю правильный выбор. И, как мне кажется, не ошибся. Однако Мигицко не мог сыграть первую половину роли, когда герою четырнадцать лет, двадцать и двадцать семь. Требовалось найти молодого Андерсена, но не просто хорошего артиста, надо было умудриться разыскать актера, очень похожего на взрослого героя, по сути, двойника Мигицко. Я полюбопытствовал, нет ли у него сына. Оказалось, нет, только две дочери — старшая Катя, кстати, сыграла у нас в фильме маленький эпизод — молоденькую фрейлину в сказке «Свинопас».

Благодаря активным поискам Людмилы Романовой, ассистента по актерам, которая осуществляла поиск и подбор артистов на роли (сейчас это называется «кастинг»), у нас в группе появился двадцатитрехлетний Станислав Рядинский. Похожи они с Мигицко были чрезвычайно. Когда мы их поставили рядом, то возникло впечатление, что не то это отец и сын, не то два родных брата, разделенные разницей в возрасте. Станислав только закончил Щукинское училище и начал работать в «Ленкоме» у Марка Захарова. Я считаю, мне очень повезло с Рядинским. Он оказался думающим артистом (что встречается не так уж часто!), очень способным и самоотверженным. Надо сказать, что ему было труднее создавать характер, человеческую значительность, чем Мигицко. Ибо за молодым Андерсеном еще не было того художнического багажа, андерсеновских сказок, писательской репутации. Как изобразить будущего гения, который в юности не обнаруживал никаких задатков? Приходилось играть молодого странного парня, зазнайку, слезливого, некрасивого, нескладного, трусоватого, то есть на его долю выпала та часть роли, которая называется «Гадкий утенок». А та часть, которая называется «Белый лебедь», досталась Мигицко. Конечно, «лебединость» Мигицко тоже была относительной, ибо и он был странным, слезливым, обидчивым, самоуверенным, скуповатым, далеко не всегда обаятельным.

Про работу с Мигицко могу сказать, что он нуждался на съемках в большем участии «поводыря», т. е. режиссера, чем многие другие. Он не сразу входил в эпизод, его приходилось «доводить», но когда он наконец сливался с персонажем, у него это получалось, по-моему, великолепно. Ибо в самом характере, в человеческих данных актера была заложена и некая доля «безумства», доброты, некой взвинченности, беззащитности, нелепой манеры поведения. Все это соответствовало нраву героя, которого Мигицко играл. Могу сказать, что я очень доволен обоими исполнителями. Еще и потому, что они оказались людьми высокой пробы, надежными, влюбленными в профессию. Задача у обоих была труднейшая: персонаж, которого они играли, был НЕКРАСИВЫМ, да еще не совсем положительным в своем жизненном проявлении. Это изначально отталкивало зрителя. И тем не менее он обязан вызывать к себе сочувствие, жалость, симпатию, ибо он автор гениальных сказок, любимых всеми людьми на земле. Но и Мигицко, и Рядинскому досталась не только роль Андерсена. Сергею Григорьевичу перепало еще две роли: писателя в сказке «Тень» и датского короля Кристиана X в одном из важнейших эпизодов картины «Желтая звезда».

В «Тени» Мигицко поразил меня тем, как станцевал парный танец. А в эпизоде «Желтая звезда» актер поднимается, по-моему, до подлинных трагедийных высот. Я преклоняюсь перед его дарованием. Мне было важно, чтобы зритель понимал: другие роли играет тот же артист, что и Андерсена, но вместе с тем это другой образ, как бы еще некие ипостаси главного героя. Я восхищен, как Мигицко сыграл эти роли, ибо благодаря им стал более стереоскопичным главный персонаж фильма. На долю Станислава Рядинского, помимо юного Ганса Христиана, выпало еще аж три роли: ожившая Тень писателя в сказке «Тень», бравый солдат из «Огнива» и принц-свинопас в сказке «Свинопас». Что сказать? Молодой актер, недавний выпускник театрального училища, дебютант в кино играет сразу четыре роли. Конечно, Стас без преувеличения прошел во время наших съемок настоящие киноуниверситеты.

Играя Тень, он демонстрирует свои замечательные пластические возможности. Мне кажется, Рядинский станцевал виртуозно, не хуже профессионального танцора. Я не говорю о том, как было трудно добиться точности, синхронности в сценах, где Тень копирует Писателя. Здесь требовалось мастерство, которое вырабатывается только с опытом. А как он сыграл принца-свинопаса! Красив, сексуален, смешон, нахален — все это исполнено озорно и мастеровито. Надо сказать, что Рядинскому очень повезло со сценами, где его партнершами были женщины. Обратите внимание, он целуется с Аленой Бабенко в сцене с короной в коридоре адмиральского дома; его пытается соблазнить Мария Аронова, шикарно играющая Сьюзен, жену Мейслинга; его смачно целует Лиля Макеева, проститутка Лола из публичного дома; в сказке «Огниво» он целуется с прелестной Натальей Щукиной, играющей принцессу. Ну, а о счастье, которое выпало на его долю в роли принца-свинопаса, нечего и говорить: вся мужская часть съемочной группы завидовала ему черной завистью. Вспомните сто поцелуев очаровательной Евгении Крюковой (не забудьте, было много дублей!), а потом сцена раздевания принцессы. И в результате ЗА ВСЕ ЭТО никакой от него благодарности в адрес режиссера, который устроил ему эту халяву!

В фильме есть персонаж, который называется «Человек с добрым лицом». С ним встречается маленький Андерсен (его сыграл семилетний Ваня Харатьян) в сумасшедшем («смирительном») доме. У него на голове нимб из проволоки, и он называет себя «Господь Бог». Кажется, что подобное самопровозглашение — вид помешательства. Правда, когда мальчик не верит ему, пациент демонстрирует доказательство. Он произносит, воздев руки к ясному небу: «Да будет дождь!» И немедленно следует удар грома и с небес обрушивается ливень. А когда после смерти старый Андерсен попадет снова на этот же берег, он станет исповедоваться перед «психом» с проволочным нимбом на голове. И неожиданно проволочный нимб озарится божественным сиянием. Вот и думай после этого,