Леня не смог встать на ноги и тут же упал ничком, когда солдат поставил его на землю. Тогда тот опять подхватил его на руки и понес к стоявшей поодаль, у ДНС, санитарной машине, собиравшей раненых. Здесь его, имеющего 13 осколочных ранений, впервые перевязали — незабинтованными остались только голова и правая рука! Спасший Леню немецкий солдат, куда-то сбегав, вручил ему кулечек конфет-подушечек…

Мальчика отвезли в городскую больницу Бреста — в больницах сын младшего лейтенанта Бобкова проведет четырнадцать месяцев, выйдя лишь осенью 1942 г[1226].

В марте 1951 г., при разборе завалов «большого подрыва», специальной воинской командой будут найдены среди ржавого оружия останки 34 защитников «Дома офицеров». Там же, среди костей, перемешанных с кирпичами — орден Красного Знамени № 12140, бархатное шефское знамя 84 сп от коммунистического Интернационала, полковая печать. И множество обрывков бумаг — конспекты по истории ВКП(б) и новой истории, «Красноармейский политучебник» бойца Михаила Кукушкина и переписка пограничника Вагана Григоряна с директором 179-й школы Дзержинского района Баку. Вот — ставший известным всей стране «Приказ № 1»… А бумаг неизвестных, их множество — рваных, плохо читаемых. Как дела дома? Как растет кутька? Как там хлеб? А брат — как? Не горюй мама, я скоро приеду… Карандаш и чернила, в линеечку и клеточку, легкие, как пепел, невесомые обрывки испепеленных жизней.

Их шепот в плеске Мухавца, и слова уже не расслышать — они сливаются с «Рио-Ритой» парка КИМ, скрипом ремней портупеи и щелканьем каблуков в ночь на 22 июня. И вот это, разборчиво и сильно, твердой когда-то рукой:

А о пкт 145 — ничего.

Еще немало осунувшихся глаз из самых невероятных убежищ внимательно следило за прочесывающими Цитадель, Южный и Западный острова солдатами I.R.133. Черные от копоти и пороховой гари руки сжимали оружие в темноте оставшихся недосмотренными подвалов, завалах разрушенных зданий и прибрежных зарослях Буга и Мухавца. Но гибель «Дома офицеров» положила конец организованной обороне Цитадели — она превратилась в войну одиночек. Выстрелы, все еще звучавшие на Центральном, Южном и Западном островах, говорили в основном об охоте на прятавшихся в их убежищах, чем о боевых действиях.

Лишь в Восточном форту, сцепленные волей майора Гаврилова, продолжали сопротивляться сотни бойцов. Сейчас, после гибельного прорыва, закончившегося неудачей, их дух упал — что дальше? Но солдаты «группы Йона» этого не почувствовали — выстрелы красноармейцев вновь и вновь отсекали всякую возможность приблизиться и ворваться в казематы.

Утром обещанных танков все еще не было. Не было и другой техники — трофейные бронеавтомобили[1227] были неисправны, задействовать их было рискованно. Однако «лихие парни из Штокерау» (разведотряд фон Паннвица) решили все же попытаться использовать бронеавтомобиль для разведывательной поездки по Восточному форту. В итоге БА-10 набрал слишком большую скорость и внезапно заглох. Выскочившему экипажу пришлось набрать еще большую скорость, убегая назад[1228].

После полудня I.R.135 для наступления на Восточный форт была придана штурмовая группа саперов.

Тем временем дивизией в соответствии с приказом ведется охрана мостов в Бресте и вокруг него, готовится штурм Восточного форта с использованием приданных танков и двух, тем временем ремонтируемых, русских трофейных бронеавтомобилей. A I.R.135 минометным обстрелом и средствами дымообразования (дымовыми шашками, снарядами, ручными гранатами) пытается делать гарнизон неспособным обороняться.

Действительно, воспитанные на «газовой угрозе» тридцатых годов, защитники воспринимали дым как отравляющее вещество. Но на их сопротивлении это никак не сказалось.

Дарья Прохоренко: «Врагом была пущена дымовая завеса — все думали, что пускают газ. Дым был синий, горьковатого вкуса, с запахом гнилой картошки. Политрук тов. Скрипников скомандовал бойцам достать противогаз, и всех обеспечили противогазами»[1229].

Владимир Казьмин, находившийся в отсеке, где лежали раненые, надевший на них противогазы, вспоминает, что «густой туман» пополз с внутреннего вала, Григорий Макаров — что «гранаты с длинными деревянными ручками»[1230] залетали прямо под двери и амбразуры.

Но ответом на дымовую завесу было одно — сильный ответный огонь стрелкового оружия и пулеметов из бойниц.

Впрочем, главная надежда Йона и Шлипера — на танки.

Дальнейшее применение дивизии еще неясно. Как следует из телефонных разговоров, якобы она будет резервом О.К.Н.

На данный момент в лагеря для пленных подвезено 6214 рядовых и 60 офицеров.

Тем не менее продолжающаяся сортировка трофеев с находящимися в распоряжении у дивизии силами требует крайне много времени и оказывается почти неосуществимой, так как населением производятся неправомочные заимствования и грабежи.

Запасы продовольствия в крепости оказываются, кроме муки, соли, зерна и нескольких стручковых плодов, незначительными. Напротив, добыча оружия, боеприпаса и матчасти довольно велика. Найденные автомобили главным образом непригодны, так как ценные части разрушены или разделаны.

Наконец, прибывают неоднократно затребованные дивизией велосипеды и должны вывозиться автоколонной из Бяла-Подляски. Это, как и другое выделенное дивизии оружие и снаряжение (М.Р[1231]., противогазы для лошадей и т. д.), а также сбор трофейного имущества требуют полного использования автоколонны и части транспортных взводов.