— Но впредь нам нужно быть… благоразумнее, — добавил я, мягко уклоняясь от её поцелуя. — Иначе, боюсь, я не смогу с собой совладать.

— Ммм… Да, пожалуй, ты прав, — вздохнула Лизавета и, как ни в чём не бывало, зашагала дальше по коридору, взяв меня под руку. — Как всё-таки приятно, что не перевелись ещё порядочные мужчины. Ты настоящий джентльмен, Богдан!

— Да, я такой, — кивнул я, скрывая вздох облегчения.

За поворотом мы едва не столкнулись лбами с пожилым усатым дядькой в дорогом костюме. Я с некоторым запозданием узнал в нём помощника Вяземского.

— Елизавета Сергеевна! — воскликнул он. — А я вас везде ищу. Это ведь невежливо — покидать гостей в самый разгар приёма.

— Ой, да я вас умоляю, Викентий Павлович! — отмахнулась Лизавета. — Просто решила немного отдохнуть от шума. Заодно вот показываю своему спасителю резиденцию. Знакомьтесь, Богдан, это — Викентий Павлович Прокопович, самый доверенный секретарь моего отца. А это — Богдан Сибирский.

— Очень приятно, молодой человек. Кстати, и вас я тоже разыскиваю. Его сиятельство Сергей Александрович просил проводить вас в его кабинет. Так что, позвольте, Елизавета Сергеевна, я пока украду вашего кавалера.

Лизавета театрально вздохнула, и мы, чинно раскланявшись, расстались. Прокопович повёл меня дальше по коридору. Я, на ходу приглаживая волосы, попытался собраться с мыслями, но, увы, дорога до кабинета Вяземского оказалась недолгой — мы вскоре оказались у лестницы, спустились на первый этаж и, миновав небольшую приёмную, оказались перед богато украшенными дверями с золотыми вензелями и гербом с головой мамонта.

Прокопович, деликатно постучавшись, на мгновение скрылся за дверями, но тут же вернулся и широким жестом пригласил меня внутрь.

— Ваше сиятельство, а вот и Богдан Сибирский.

— А, ну-ну. Давно ждал встречи с тобой, Сибирский. Или… правильнее сказать Василевский? Ну же, не тушуйся, проходи!

Губернатор, восседавший за огромным письменном столом, поднялся и вышел мне навстречу, приветливо протягивая руку.

Одернув китель и поправив значок Священной дружины, я шагнул ему навстречу, но немного замешкался, в последний момент заметив слегка выглядывающие из кармана брюк кружева. Торопливо засунул их поглубже и, сконфуженно кашлянув, тоже протянул руку губернатору.

— Рад приветствовать, ваше сиятельство!

Рука его оказалась твердой и крепкой — ладонь моя будто очутилась в стальных тисках.

— Ну что ты, Богдан. Для тебя — просто Сергей Александрович.

Глава 13

Вблизи томский генерал-губернатор производил довольно приятное впечатление. Солидный, статный мужчина, на вид лет под шестьдесят, но фактически наверняка гораздо старше. При этом седина на висках и морщинки вокруг глаз лишь придавали ему весомости, но не давали даже намёка на начинающуюся старость. Впечатляющая мускулатура князя угадывалась даже сквозь дорогой мундир с позолоченными эполетами. Похоже, он вполне мог бы потягаться с Дымовым, завязывая в узел железные прутья и разгибая подковы. Но если Дымов со своими подкрученными вверх усиками выглядел как этакий цирковой силач, то Вяземский был стопроцентным аристократом — от ухоженной бороды с широкой прядкой седых волос и до безупречно начищенных туфель.

Я, пожалуй, впервые поймал себя на мысли, что передо мной больше, чем человек. Особенно потому, что видел не только его физический облик, но и ауру. А она тоже впечатляла. Чем-то походила на ауру того старика, которого я видел в общем зале — тоже захлестывала собой добрые полкабинета и, похоже, могла распространяться гораздо дальше.

Интересно, на каком расстоянии Вяземский может управлять гравитацией? Десять метров? Сто? Километр? Законы физики в отношении Дара тоже в некоторой степени применимы, и сила его наверняка обратно пропорциональна расстоянию. Но, учитывая, как ярко горит в его груди средоточие эдры — с мощностью у него точно проблем нет. Эдра в грудном узле не просто светится — она будто спрессована во что-то осязаемое. Видно, князь настолько стар и могущественен, что у него на месте средоточия уже сформировался твёрдый карбункул.

Силён, силён. И сам Аспект его очень опасен в бою. Но не для Пересмешника. Мне достаточно просто перехватить его Дар, чтобы получить иммунитет, а там уже открывается масса вариантов. Вплоть до того, чтобы задавить его его же оружием.

Забавно. Если бы губернатор узнал, кто я, то это наверняка заставило бы его понервничать. Всё-таки Велесов прав. Пересмешник для любого нефилима — как кость в горле. Как плевок в лицо. Как насмешка над его силой.

— Присаживайся, Богдан! — Вяземский указал на одно из кресел чуть в стороне от письменного стола — рядом с небольшим круглым столиком, на котором стояли шахматы, графин с чайного цвета напитком и пара стаканов.

Вёл себя губернатор предельно учтиво и приветливо. Разве что улыбался одними губами — взгляд его оставался холодным и внимательным. Из-за этого, как он ни старался создать непринуждённую обстановку, в воздухе висело тревожное напряжение.

Впрочем, скорее всего, это просто я себя накручиваю. После того, что я подслушал в библиотеке, сложно воспринимать Вяземского как этакого благодетеля, пригласившего меня, чтобы наградить за спасение дочери. Он вовсе не добрый дядюшка. Если решит, что я стою у него на пути — сожрёт, не поморщившись.

А я уже в некотором смысле стою у него на пути. По крайней мере, за знак Священной дружины взгляд губернатора точно зацепился. Ненадолго, и на лице ни один мускул не дрогнул. Зато аура отреагировала, будто дёрнувшаяся медуза, и на плечи мне ненадолго опустилась ощутимая тяжесть.

Ох, не зря говорят, что тяжело общаться с губернатором. В прямом смысле тяжело.

Я не подал виду и спокойно опустился в кресло. Вяземский тоже быстро взял себя в руки и сел напротив, устроив свои крепкие, но холёные ладони на резных подлокотниках. На среднем пальце левой руки блеснул алой каплей перстень с огромным рубином. На правой я разглядел почти такой же, только с гербовым мамонтом.

Сам Вяземский разглядывал меня так же цепко и внимательно, но заняло это у него буквально несколько секунд. Губы его вдруг тронула сентиментальная усмешка.

— Ты очень похож на отца.

— Мне об этом часто говорят. К сожалению, я его почти не знал. А вы были знакомы?

— Конечно, и довольно неплохо. И с Аскольдом, и с его отцом, и с его дедом. Василевские — старинный нефилимский род, довольно уважаемый в своё время, и даже связанный с императорской семьёй. Печально, что он пришёл к такому