– Столовой у нас нет, – ответил дедок, – у метро кафе работает, не очень плохое, но дорогое.

Я растерялась. Что случилось? Еще пару секунд назад мой спутник казался мне адекватным, нормально отвечал на вопросы. Не мог же он так быстро лишиться разума? На вид ему, конечно, лет сто, но я всегда считала, что процесс потери ума не мгновенный.

В коридоре показалась полная бабуля в темно-коричневом платье и уютных домашних тапках в виде поросят. Она поравнялась с нами и спросила у старичка:

– Виктор Николаевич, могу я чем-то помочь? Вы, похоже, в растерянности.

– Ада Сергеевна, – обрадовался мой провожатый, – правильно говорите, на дворе восхитительное лето.

Бабуля посмотрела на меня.

– Он чихал?

– Очень громко, – подтвердила я. – А после этого сразу стал твердить про погоду. Может, «Скорую» вызвать?

– Да, да, – закивал Виктор Николаевич, – Коровин велел Степана на ПДФГ, КПР, ТЭФ, БМРТ и ГДЗ отвести.

– Нынешние мужчины женоподобны, – осматривая меня с головы до ног, изрекла Ада Сергеевна, – ПДФГ сегодня закрыт, его только по понедельникам делают, КПР уже месяц как сломался, оператор ТЭФ в отпуске, а никто кроме него с пультом не справится, для БМРТ не купили бумажную ленту, ГДЗ у нас еще зимой демонтировали, да Коровин запамятовал. Что же касаемо приезда «Скорой», мой юный друг, то здесь лучшие доктора Москвы на одной территории, собрались все профессора. Виктору Николаевичу мигом помощь окажем, если умирать начнет. Лично я ему трахеотомию с превеликой радостью и укол в сердце в придачу сделаю. Но реанимации не понадобится. Наш медбрат, кандидат наук Мазаев, во время чихания, которое производит с особым смаком, всегда теряет слуховой аппарат. Такую маленькую штукенцию, которая непосредственно в ухо вставляется. На полу ее не вижу, загляните под скамью. Найдете там ее, отдайте Виктору Николаевичу, и он чудесным образом слух обретет. Удачи.

Ада Сергеевна бойко посеменила дальше по коридору.

Я решила успокоить престарелого медбрата:

– Не волнуйтесь, сейчас отыщу потерю.

– Да, да, дождя, слава богу, не обещали, – сказал тот.

Я опустилась на колени и заглянула под скамью. У самой стены лежало нечто, смахивающее на «ухо», которым на телевидении пользуются для связи режиссер и ведущий. Попытка дотянуться до прибора ни к чему не привела, моя рука оказалась коротка.

– Степан, не надо бояться исследования, – принялся утешать меня Виктор Николаевич, – вы мужчина, не раскисайте.

Я легла на живот, однако и из этого положения не смогла ухватить слуховой аппарат. Пришлось наполовину вползти под скамейку, и только тогда задуманное с блеском осуществилось.

– Степан, голубчик, послушайте меня, – бубнил дедуля, – друг мой, вы сейчас демонстрируете позорную трусость. Соберите в кулак свое мужество. Право, мальчики не дрожат при виде прибора, даже если последний током бьет больно-пребольно. Представьте, что вы партизан, должны выдержать страшную пытку, чтобы спасти товарищей. И все получится!

Я попыталась вылезти назад и вскрикнула – в спине снова что-то громко щелкнуло.

– Ангел мой, не рыдайте, – засюсюкал Виктор Николаевич, – угрозы вашей жизни нет. Вернем вам чешуйки мозга на место, окно в черепе заделаем.

Пока дедок пытался успокоить несуществующего Степана, я, сделав несколько бесплодных попыток выбраться из-под лавки, сообразила: у меня заклинило задний ход. Что ж, если машина не может катить назад, надо развернуться и ехать вперед. Под заунывные причитания Виктора Николаевича я полностью влезла под скамейку и начала осторожно поворачиваться по часовой стрелке. Но поняла, что теперь вообще не могу пошевелиться, поясницу заломило еще сильнее.

– Степан, – надрывался старичок. – Ах ты, господи! Только не это! Хватит уже с нас тех, кто с ума сошел в клинике! Позавчера аспирантка Коровина после того, как тот съел ее диссертацию, из окна выкинулась. Ау, Степан, зачем вы туда полезли? Вам Коровин тоже дал отрицательный отзыв на диссертацию? Забудьте, он шарлатан. Я с ним работаю из-за бедности, здесь хорошо платят. Кстати, могу сам вам чешуйки мозга на место поставить. Без исследований. Задача проще некуда, всего лишь надо знать один прием.

Я хотела сказать, что полезла под лавку, чтобы добыть слуховой аппарат, который во время чихания потерял старичок, но тут что-то неожиданно крепко ударило меня по спине. От неожиданности я вскрикнула и пулей выскочила из укрытия.

– Слава богу, – обрадовался Виктор Николаевич, – доорался-таки я до вашего разума, милый мальчик.

Я протянула старичку свою находку.

– Ой, ой, – покачал головой дедуля, – ангел мой Степан, расчудесно понимаю вашу проблему. Сам вынужден пользоваться сим агрегатом. Но я-то уже мужчина в расцвете лет, мне восемьдесят шесть, а вы такой юный… Сочувствую от всей души! Хотите, посоветую прекрасного сурдолога? Академика, не абы кого.

– Аппарат ваш, – закричала я.

– Что? – прищурился дедуля.

Я прибавила громкости и повторила:

– Аппарат ваш.

– Прибора для измерения частот излучения ауры желудка у нас нет, – заулыбался дедок. – Степан, душа моя, у вас, гляжу, слабое здоровье. А за здоровьем надо следить тщательно! И психическое состояние настораживает. Зачем вы под лавку бросились? Я не психиатр, но тревожное состояние вкупе со страхом и фобиями, на мой взгляд…

Я набрала полную грудь воздуха и заорала во всю мощь легких:

– Аппарат ваш!

Виктор Николаевич с сожалением посмотрел на лавочку.

– Ну вот, стукнул кулаком по скамейке от эмоций, и смотри-ка, сиденье покалечил.

Я потерла поясницу и вдруг сообразила: она совершенно не болит. Несмотря на солидный возраст, Виктор Николаевич оказался на удивление сильным, его кулак проломил сделанную, похоже, из фанеры лавку и треснул меня по позвоночнику. Так вот что меня ударило… Ну и ладно, и хорошо, что этот удар таинственным образом меня вылечил, пора уходить из клиники. Но сначала надо отдать дедуле потерю. Только он что-то не собирается ее брать…

– Возьмите свой слуховой аппарат, – завопила я.

Дверь расположенного рядом кабинета открылась, в коридоре появилась еще одна столетняя бабулька. И тоже в домашних тапочках, только они были сделаны не в виде зверушек, просто обычные клетчатые пантофли, на левом краснел большой помпон, на правом его не было.

Старушка уперла кулаки в бока.

– Девушка, он чихал?

– Чихал, – вздохнула я.

– И аппарат потерял?

– Да.

– Вы его нашли?

Я показала бабуле приспособление на своей раскрытой ладони.

– Вот. Пытаюсь Виктору Николаевичу его вручить, а он решил, что агрегат принадлежит мне, и ни под каким видом не берет.