– Спасибо тебе, Корякина, – сказала я, безуспешно пытаясь выпрямиться, – очень хорошо все объяснила. Сколько лет твоей бабуле?

– Девяносто четыре, – весело сообщила сотрудница.

– Мне немного меньше, – заметила я. – Поэтому у меня пока не должно быть болячек, которые у пожилых людей случаются.

– Знаешь, Степа, календарь не показатель, – начала вещать Корякина, – один человек и в сто лет огурец, а другой в двадцать больной кролик, вроде нашего главного визажиста, которой сейчас спинку перекорежило.

– Еще одно мое тебе нижайшее мерси, – прошипела я, – на сей раз за сравнение с простуженным кроликом. Зачем ты тут стоишь? Ступай себе мимо, иди, куда шла!

– Так я уже притопала, – кивнула необидчивая Корякина, – к тебе и рулила. Хочешь, чтобы я уволила Кристину?

– Мою помощницу? – обрадовалась я. – Да! С ней совершенно невозможно работать.

– Невозможно, – повторила Лида, – но придется тебе к девушке привыкнуть.

Я наконец-то смогла выпрямиться и расправить плечи.

– Назови хоть одну причину, по какой мне стоит портить свою нервную систему общением с бестолковой девицей, не способной понять шутку.

– «Бак» не цирк, – отрезала Корякина, – хиханьки-хаханьки нам тут без надобности. Главное – продажи, работа.

– Вот работать Кристина мне и мешает! – топнула я ногой. Тут же опять услышала звук «крак» и снова схватилась за поясницу.

– Добрее нужно к людям относиться, – заметила Лида, – от злости артрит чумеет, по всему телу расползается. Что будешь делать, когда он до черепа доберется? Кирдык тогда котенку!

Я вспомнила нашу школьную учительницу биологии и произнесла ее коронную фразу:

– Мозг – фарш, в нем костей нет.

– И что? – удивилась Лида.

– Значит, суставов тоже, – продолжала я, – артрит извилины не захватит.

– С этим спорить не стану, – хихикнула Корякина. – Только в чем мозги лежат? В черепушке. А она из чего? Из костей!

Я замерла. Есть ли в черепной коробке суставы? Честное слово, не знаю. Плохо разбираюсь в том, как работает доставшееся мне от рождения тело. Знаю совсем немного. Например, если на ночь не наемся как следует, я не засну. Еще помню, что чайная ложка спиртного делает меня пьянее всех на свете, и утром я, как правило, смахиваю на свинку – вместо глаз щелочки, а на голове гнездо сумасшедшей курицы, которая целыми днями своими лапками взбивает солому для мягкости.

– Все идет от головы, Степанида, и если в ее суставах завелся артрит, он по всему организму побежит, – оптимистично пообещала Корякина.

– Лида, отстань от меня! – взмолилась я. – Что тебе надо?

– Пришла объяснить, что Светкину нельзя уволить, – объявила заведующая отделом персонала.

– Да ну? – прокряхтела я. – Назови причину ее иммунитета. Она дочь президента? Невестка генерального прокурора?

Лида округлила глаза.

– Тсс. Круче: Кристина – дочь Елизаветы Федоровны, которая нам все сертификаты качества на парфюмерию и косметику выдает.

– О-о-о! Нет! – простонала я. – Если ужасное существо выпереть вон, мамаша затаит злобу и начнет вставлять палки в колеса всей махине «Бак». А она это может.

– Влегкую, – согласилась Корякина, – за родную доченьку всем пасть порвет.

– Но почему именно мне выпала честь получить в секретари сей уникальный экземпляр? – возмутилась я.

Лида сладко заулыбалась.

– Потому что ты очень спокойная, интеллигентная, не станешь орать на Кристину, как Надя Салибина, не примешься материться, как Леня Панкин, не велишь ей со своей собакой гулять, как Нина Решетникова. Многие наши начальники делают из помощниц по службе бесплатных домработниц, а ты в этом ни разу не была замечена.

– Просто у меня нет собаки, – огрызнулась я. – Кстати, сомневаюсь, что все названные тобой люди устроят дедовщину доченьке самой Елизаветы Федоровны.

– Тише! – шикнула Лида. – Это секрет. Елизавета мне позвонила и сказала: «Лидочка, ты прекрасно знаешь, как я к вам всем отношусь, как всегда помогаю, на многое глаза закрываю, взяток никогда не беру. Выполни небольшую просьбу. Дочь моя прям с ума сошла: так хочет у вас визажистом работать. Я ей не разрешала, а девочка скандал закатила и на конкурс в «Бак» анкету отправила. Ваша Степанида – ее кумир. Возьми дурочку, пусть побегает на службу. Начнет вставать в семь утра, исполнять чужие приказы – живо у нее дурь из башки выдует, займется тем, что я велю. Только не проговорись ей, что я просила. Мы в ссоре. Пусть думает, что честно в кастинге победила и ей самой придется решение об увольнении принимать. Не хочу, чтобы девочку по носу щелкнули, за глупость убрали». Я обещала ей молчать и только сейчас, Степа, увидев твою просьбу убрать Светкину, правду тебе открыла. Сделай правильные выводы.

– Степанида! – закричал издалека пронзительный голос моей неувольняемой помощницы. – Вас Чернова к городскому телефону просит, говорит, вы по мобильному не отвечаете!

Я скрипнула зубами и, стараясь не злиться, отправилась туда, где вопила Кристина.

– Почему вы скрюченная? – спросила помощница, когда я, закончив беседу с Лерой, положила трубку.

Следовало сказать девице, что неприлично торчать в комнате, когда начальница ведет личную беседу, но я вовремя вспомнила о мстительной Елизавете Федоровне и сквозь зубы процедила:

– Спина заболела, повернулась неудачно.

Кристина развернулась и убежала. Я направилась к кофемашине. Валерия попыталась выяснить, что мне удалось узнать о ее маме, но девочке пришлось довольствоваться общей фразой: «Сейчас не могу говорить, рядом много народа. Вечером перед репетицией поболтаем».

Я нажала на кнопку, из носика в кружку полилась бледно-коричневая жидкость. Я удивленно заморгала. Кому пришло в голову перепрограммировать агрегат, который был мною куплен на мои собственные деньги и установлен в моем кабинете? Это моя машина! Я пью только крепкий эспрессо или капучино, а не пойло, смахивающее на совсем свеженький, только недельку назад заваренный чаек Агнессы Эдуардовны!

– Пошли… – закричала Кристина, врываясь в кабинет.

Моя рука, именно в этот момент державшая чашку с напитком, дрогнула, содержимое частично выплеснулось на пол.

– Кристина, – простонала я, – нельзя так вопить и пугать всех окружающих. И скажите, кто задал кофемашине другую программу?

– Я, – не стала скрывать Светкина. – Потому что нельзя глотать кофе чернее чернил. Желудок свой убьете! Пойдемте…

– Куда? – уточнила я, пытаясь справиться с желанием запустить чашку с остатками жуткого варева прямо в нос помощнице. – Зачем?

– К доктору Коровину, – объяснила Кристина. – Он гений! Мой любимый в драке повредил позвоночник…