Это открытие не укладывалось у нее в голове. Она постоянно сравнивала себя со своей матерью и, понимая, что ей далеко до Клотильды, пропускала мимо ушей комплименты Изара. Она думала, что он хвалит ее внешность специально для того, чтобы сделать из наследницы Жирар-Брукс ходячую рекламу роскошных нарядов, которые производит их компания, полностью подчинить ее своей воле.

Но что, если причина была не только в этом? Что, если этот безумно привлекательный мужчина на самом деле считает ее красивой? Что, если, когда он к ней прикасается, он видит в ней не свою подопечную, а интересную женщину?

Ответы на эти вопросы ей не требовались. Между ними все изменилось в тот вечер в Бронксе, когда она перед ним разделась. Безусловно, это на него подействовало. Ведь он не заставил ее надеть платье, не набросил ей на плечи плед, не поморщился и не отвернулся.

Почему ей понадобилось столько времени, чтобы понять, что она имеет над ним такую большую власть?

— Почему ты улыбаешься? — сердито произнес Изар, все еще глядя на нее блестящими от желания глазами.

В ответ Лилиана улыбнулась еще шире и встретилась с ним взглядом:

— Я только что поняла, что ты бессилен в сложившейся ситуации. Что вся власть в моих руках.

Изар злился на себя за то, что позволил этой женщине завладеть его мыслями и что с трудом держит себя в руках.

Неожиданно для него вечер стал складываться совсем не так, как он хотел. Он никогда никому не рассказывал о своем детстве. Большинство людей, наверное, предполагали, что его родители давно умерли. Вряд ли кто-то догадывался, что своего отца он не знал, и что его мать отбывала тюремный срок за распространение наркотиков. Самым странным было то, что рассказал обо всем этом Лилиане, после чего позволил ей упрекнуть его в том, что он плохо о ней заботился все эти годы.

Ему было необходимо разрушить чары, которыми она опутывала его всякий раз, когда они оказывались в одной комнате. Ему нужно было успокоиться и разобраться в себе. В течение очень долго времени у него не возникало необходимости в этих двух вещах, и он боялся, что позабыл, как это делается.

Он уже собирался закончить ужин и попытаться сбросить напряжение в спортзале и бассейне, как вдруг Лилиана неожиданно встала из-за стола и сделала шаг в сторону. Увидев ее гладкое бедро в разрезе платья, он почувствовал себя беспомощным.

Он, Изар Агустин, почувствовал себя беспомощным!

А она дерзко улыбалась, словно это знала.

Его подопечная, неопытная девчонка, смотрела на него как настоящая соблазнительница.

Она смотрела на него как искушенная уверенная в себе женщина, которую он пытался из нее сделать с того момента, как они прибыли в Сент-Мориц. Сегодня на ней было элегантное платье в пол, подчеркивающее изгибы ее фигуры и длину ее ног. Свои золотистые волосы она заплела в косы и уложила в высокую прическу, а взгляду добавила глубины и таинственности с помощью правильного макияжа.

Он нашел ее красивой и в день их встречи в Бронксе. У нее были все данные для того, чтобы, подобно ее матери, стать одной из самых модных и стильных женщин в Европе. До сегодняшнего вечера он даже не подозревал, что это уже произошло. Что не ограненный алмаз, который он нашел в Бронксе, засверкал после умелой обработки.

У него не осталось никаких сомнений в том, что наследница Жирар-Брукс повзрослела и готова занять свое место.

Ему следовало прийти в восторг, но сейчас его переполняли совсем другие ощущения. Ярость смешивалась с желанием, заставляя кровь бурлить в его жилах и превращая его в человека, в котором он с трудом узнавал самого себя.

— Что ты сказала? — произнес он странным хриплым голосом.

Лилиана вскинула голову и встретилась с ним взглядом, бросая ему вызов.

— Ты не можешь меня заставить выйти за тебя замуж, — заявила она. Изар никогда прежде не слышал таких высокомерных ноток в ее тоне. — Неужели ты думаешь, что сможешь уговорить меня на брак с тобой с помощью вкусных ужинов и комплиментов? Что я подчинюсь тебе только потому, что всегда подчинялась прежде? На самом деле ты всего лишь мой опекун. — Она подняла и опустила обнаженное плечо, и Изару захотелось прикоснуться к нему губами. — Если ты хочешь стать моим мужем, я бы посоветовала тебе ради разнообразия попытаться произвести на меня впечатление.

Не успел он заметить вслух, что это все-таки не категорический отказ, Лилиана драматическим жестом бросила салфетку на стол и направилась к двери, дав ему понять, что вечер окончен.

Изар не стал думать. Он потратил на раздумья десять дней, и к чему это привело? К тому, что он зачем-то рассказал ей о своем тяжелом детстве.

Вместо этого он сделал то, что когда-то делал на футбольном поле, — бросился прямо к своей цели. Он успел схватить Лилиану за руку, прежде чем она успела подойти к сводчатой двери, развернул ее лицом к себе и притянул к своей груди. Ощущения были просто великолепными. Эта женщина была словно специально создана для его рук.

— Именно об этом я и говорила, — яростно бросила она, сверкая глазами.

Но Изар уже закончил разговаривать. Если бы он продолжил это делать, он бы снова потерял над собой контроль и рассказал ей что-нибудь о себе, чего не должна была знать ни одна живая душа. Это было неприемлемо, поэтому он еще крепче прижал ее к себе и накрыл ее губы своими, заявив этим поцелуем о том, что она принадлежит ему.

Пьянящий вкус ее губ напомнил ему обо всех ощущениях, которые он испытал во время их близости в Нью-Йорке. Черт побери, сколько бы он ее ни критиковал, одного поцелуя оказалось достаточно, чтобы она ему подчинилась.

«Моя», — подумал он. То, что она говорила, не имело значения. Ее тело говорило ему правду.

Он хотел большего.

Лилиана застонала, и он почувствовал, как по его телу прокатилась огненная волна желания. Ее руки обвили его шею, и он поцеловал ее глубже.

Он по-прежнему хотел большего.

Затем, погрузив пальцы ей в волосы, он вытащил несколько шпилек, и ее прическа развалилась.

Он никогда не сможет ею насытиться.

Изар был слишком возбужден, чтобы отнестись к этой мысли как к предостережению. Сейчас он вообще не мог заставить себя думать.

Не переставая ее целовать, он пошел вместе с ней к столу и усадил ее на него. Тогда он оторвался от ее губ и заметил, что ее щеки порозовели, а глаза блестят. Он опустился перед ней на колени, осознавая, что однажды заявил, что никогда этого не сделает.

— Изар… — прошептала она. Ее большие потемневшие от желания глаза смотрели на него так, словно в целом мире для нее больше никого не существовало.

— Держись крепче, gatita, — предупредил ее Изар.

Она схватилась обеими руками за край столешницы, удивив его своей покорностью. Одобрительно кивнув, он задрал подол ее платья и залюбовался ее длинными стройными ногами. Она была сложена как богиня. До нее у него никогда не было такой красивой женщины.