Один из сидевших у стойки бродяг вскочил на ноги и, приблизившись к ним, стукнул кулаком по заляпанной деревянной поверхности.

– Гони ее, Луко, гони ее прочь! – крикнул он, – Я знаю! Она шпионка!  Шпионка Монтелеони и Совета!

Он попытался схватить девушку за руку, но та резким движением выхватила из–под полы плаща пистолет и приставила к голове бродяги, тот испуганно попятился и весь его хмель мгновенно испарился, а взгляд стал осмысленным.

– Я прострелю тебе башку, если ты не перестанешь болтать чепуху! – отчеканила Маринелла: что-что, а подобные выражения она в совершенстве усвоила за годы жизни у тетушки Люсинды. С этими словами она опустила оружие. – Луко!  Рискуя жизнью, я спасла Отца Джио от гнева Монтелеони! Но Джио не один! Там в тюрьмах еще много других, я сама видела! Судьба этих людей ужасна! Они находятся в совершенно невыносимых условиях…

– Вот так новость! Удивили! – усмехнулся Луко, ковыряя в зубах, – У меня там брат, графиня.

– Я ненавижу политику Монтелеони и дожей! Ненавижу их отношение к восставшим!  – продолжила Маринелла, пропустив мимо ушей его сарказм. – Но пока мы будем молчать, пока не положим конец их всевластию, они будут поступать с жителями Венеции, как им вздумается!

– Вам–то что? – Луко с изумлением уставился на нее, – Вы же испанка?

– Я не выношу несправедливость и жестокость, – ответила она. – Так учил меня один дорогой мне человек. Его уже нет в живых. Но его слова я не забуду. И Отец Джио завещал мне не бросать узников. Он просил продолжить дело.

Луко долго и внимательно смотрел на нее, вглядываясь в лицо девушки, он колебался. А потом произнес:

– Хорошо. Идите за мной.

И он направился в комнатку позади стойки, Маринелла последовала за ним. Там, в тесном помещении, где едва можно было повернуться, Луко потянул на себя настенную свечу – и открылась потайная дверь, ведущая в другую, скрытую, комнату.

– Идите, графиня. Здесь вы найдете Предводителя.

Поколебавшись, так как трактир не внушал доверия, Маринелла, крепче сжав пистолет, сделала шаг вперед. Сам Луко остался позади, что тоже смутило девушку. Но она решила не останавливаться и продолжила путь по узкому, пропахшему брагой коридору. Неожиданно она оказалась в просторном полутемном помещении, где, закинув ноги в ботфортах на полированную поверхность стола, сидел мужчина. И его красный камзол показался Маринелле подозрительно знакомым. Лицо мужчины было скрыто шляпой, и она не могла разглядеть его. Маринелла долго стояла, понимая всю нелепость своего положения: Предводитель упорно не хотел замечать ее! Девушка осторожно кашлянула, пытаясь привлечь внимание к своему присутствию, он медленно приподнял поля шляпы пальцем и… вскрикнув, Маринелла отступила на шаг, увидев перед собой лицо Венсана Жослина. Тот улыбнулся ей широко, во все тридцать два зуба.

– Только не это! – воскликнула она, обреченно всплеснув руками.

– Почему же? – усмехнулся он. – Мы с тобой старые друзья, красотка! Я всегда знал, что нам по пути! Монтелеони я ненавижу давно, ты в курсе… Так что да, подруга. Предводитель – это я.

– Не знаю, на что ты способен, как предводитель мятежников, капитаном ты был неважным… – начала Маринелла, но Венсан тут же прервал ее, стремительно поднявшись.

– Эй, потише, птичка! Я спас тебе жизнь! И в отличие от тебя, способен не только танцевать на балах в графском доме!

– На балах узнаешь много интересного! – парировала Маринелла.

– И что, например?

– Например… Что в Совете знают о мятеже. Знают о подкопе. Они знают все!

Она наслаждалась, глядя на растерянное выражение, появившееся на всегда таком самоуверенном лице капитана Жослина – только ради одного этого стоило ввязаться в дело!

– И единственное, что мы можем – это выступать немедленно. Они ждут восстания через месяц и стягивают силы. А мы начнем сейчас же! Я знаю потайной ход во дворец дожей…

– Не удивлюсь, если от своих любовников? Откуда ж еще можно узнать про потайной ход! –  с насмешкой откликнулся Венсан, вновь прикрывая лицо шляпой. Маринелла вздохнула – он был неисправим. Но терпеть оскорбления этого типа она не готова даже ради несчастных заключенных!

– Что ж. Я предложила. Позови меня, если решишься, Предводитель.

С этими словами она с досадой направилась к выходу.

– Куда ты пойдешь? – окликнул ее Венсан, вновь приподнимая шляпу. – Слушать серенады гондольеров?

Маринелла обернулась и молча кивнула в ответ, продолжила свой путь к выходу, но Венсан снова остановил ее.

– Эй, послушай! Каким должен быть мужчина, чтобы не получить цветочным горшком по голове?

На ее лице вспыхнула улыбка, девушка остановилась и повернулась к нему. Она приложила палец ко лбу, как если бы напряженно размышляла, а потом, словно, догадавшись, весело произнесла:

– Прежде всего – он должен быть не похож на тебя!

С этими словами она вышла, а Венсан Жослин еще долго смотрел ей вслед с доброй усмешкой. Он не забыл, как она метала ножи. Он ничего не забыл с их первой встречи: уже сейчас капитан Жослин знал, что перед ним – необыкновенная девушка. И дело не столько в ее редкостной красоте, сколько в решительности, смелости, благородстве. Только неординарная женщина способна бороться за освобождение узников, вместо того, чтобы в свое удовольствие веселиться на балах, выбирая наиболее удачную партию для будущего замужества. А ведь она так хороша, что могла бы выйти за короля!

А в это самое время, на далеком небольшом острове, расположенном к востоку от Венеции, там, где заканчивались границы Республики, на вершине зеленого холма возвышалось каменное четырехугольное строение, – хотя оно напоминало пятиугольник, за счет фронтального бастиона, что выдавался вперед, предваряя вход в саму крепость. Построена она была из желтого камня, да еще и покрыта блестящими на солнце кусочками слюды, от чего казалась в его лучах сверкающей, как золотое зеркало. Внутри крепости был весьма просторный двор, покрытый серыми каменными плитами, отлично отшлифованными и подогнанными друг к другу. И сейчас на этих плитах сидели два человека, едва переводя дыхание после изнурительной тренировки. Это были Отец Джио и его ученик Барт. Барт сидел, прижимая к бедру меч избранника, он казался совершенно измученным, волосы прилипли ко лбу, а на лице блестели капельки пота. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой и чувствовал себя хуже некуда.

– Вот видишь? – произнес Отец Джио, не требуя ответа на свой вопрос, –  Я же говорю, ты делаешь не то, что нужно! Дело вовсе не в физической силе и ловкости! Я старик, но сильнее тебя! Ты должен чувствовать энергию Солнца, заключенную в тебе! А ты не чувствуешь!

Все еще задыхаясь, Барт согласно кивнул.

– В чем дело? Ты не слушаешь меня!

– Простите, Отец Джио.

– О чем ты думаешь? В последнее время я заметил, что ты стал каким-то рассеянным, как будто все время не здесь! Это сказывается и на результатах. В чем дело, Барт, что тебя тревожит? –  Джио пристально взглянул на ученика, призывая того рассказать правду, какой бы трудной она ни была, – Ты должен доверять мне. Без этого проку не будет!