В марте девяносто третьего убили Жору, владельца супермаркета. Собственно, все давно шло к этому. Жора, поверивший в свою неуязвимость, успел переругаться не только со своими криминальными подельниками, но и с большинством сотрудников правоохранительных органов. Нельзя одновременно враждовать и с теми, и с другими, это всегда плохо заканчивается. Времена таких «бизнесменов», как Жора, уже уходили. На смену им появлялись организованные бандитские группировки, имевшие надежное прикрытие в правоохранительных органах и в городской администрации. Жору застрелили в каком-то придорожном кафе, когда он обедал с друзьями. Заодно пристрелили и двух его знакомых, справедливо решив, что лишние свидетели им не нужны.

Буквально через две недели начались проблемы в самом супермаркете. Выяснилось, что у магазина большие долги и вообще он существовал на личных договоренностях хозяина супермаркета с поставщиками, которые сразу и одновременно потребовали уплаты по всем старым счетам. И отказались поставлять новый товар. Затем начались обычные финансовые и налоговые проверки, выявившие массу нарушений. Все шло к тому, что магазин просто закроют. Конкуренты открыли рядом другой супермаркет, и им совсем не хотелось оставлять «наследство» Жоры. Поговаривали, что на это помещение уже есть конкретный покупатель.

Продавцы постепенно увольнялись, случаи воровства участились, и охрана ничего не могла с этим поделать. В конце концов начали воровать сами сотрудники супермаркета. А однажды приехали крепкие ребята в спортивной одежде, прошли прямо к Вениамину и коротко попросили его убраться. Он не заставил себя долго упрашивать, собрал свои вещи и навсегда покинул супермаркет.

Катя тоже уволилась из магазина и переехала к нему. Так они и остались вдвоем, без работы и без зарплаты, хорошо еще, что у него были некоторые сбережения.

В Москве противостояние между исполнительной и законодательной ветвями власти все нарастало, повсюду царил привычный хаос, разгул бандитизма и полное отсутствие всяких надежд.

Вениамин решил открыть собственный магазин, рассчитав, что сумеет его содержать, – ему будут нужны только две продавщицы и заведующий. Помещение удалось найти с помощью Марлена Погосяна, решившего вложить в дело часть своих денег. Остальные дала мать – это были все ее сбережения. Магазин прогорел уже через четыре месяца. Продукты, доставляемые поставщиками, оказывались с просроченным сроком годности и перебитыми датами. Учитывая инфляцию, все требовали денег авансом, а заведующий нагло и открыто воровал. Вениамин уволил его и взял женщину, которую знал по работе в супермаркете. Но и она не смогла сдержаться, когда появилась такая возможность. В результате через четыре месяца магазин закрылся. Даже продав помещение, Вениамин не смог вернуть деньги ни матери, ни Погосяну. А потом начались проблемы с Катей, закончившиеся так неожиданно и кошмарно, что он вспоминал об этом всю оставшуюся жизнь. Именно это последнее потрясение нанесло еще один, пожалуй, самый сильный удар по его психике и душе.

В международном вагоне Резунов разместился с каким-то пожилым человеком лет семидесяти, который почти все время спал. А Гуртуев и Дронго оказались в одном купе. Вечером, когда проводник принес чай, Резунов заглянул к ним.

– По-моему, вы произвели впечатление на Салимова, – сказал он. – Полковник так и не понял, почему мы так смеялись над его словами.

– И хорошо, что не понял, – ответил Дронго. – Когда о сыщике знают больше, чем нужно, он уже не может нормально работать, превращаясь в шоумена, а не эксперта по расследованиям.

– Надеюсь, это не скромность? – улыбаясь, уточнил Гуртуев.

– Нет, скорее рационализм чистой воды.

– Давайте поговорим о наших делах. – Казбек Измайлович сразу стал серьезным. – Вы очень верно определили его возможный психотип. Судя по всему, он тщательно готовит свои операции. И будет так же готовить их впредь. Он должен производить благоприятное впечатление на женщин, внушать доверие, быть хорошо одетым, обладать приятными манерами. У него наверняка мягкий баритон, который так нравится женщинам. Нужно было уточнить, какой голос у звонившего в приемную, жаль, что не подумали.

– Да, жаль, – признался Дронго, – но дело в том, что она, забыв о том разговоре, навряд ли вспомнила бы его голос, и я просто побоялся уточнять детали.

– Правильно, – согласился Гуртуев. – И насчет чердака я абсолютно уверен, что вы правы. Не знаю пока, каким образом он ее заманил, но насилие произошло явно не на чердаке. Он перенес ее туда уже позже и разбросал там одежду. Местные следователи ничего не нашли, так как прошло достаточно много времени.

– Вы говорили только о двух областях, – напомнил Резунов, – а сейчас выясняется, что он совершает убийства и в соседних областях. Если преступник путешествует почти по всей стране, как его вычислить?

– Путешествовать он может, – мрачно произнес Казбек Измайлович, – но жить должен в определенном месте. После осмотра места происшествия в Челябинске мы вернемся в Москву и начнем работу по составлению более точного психотипа этого убийцы.

– За двадцать минут до телефонного звонка прибыл поезд из Москвы, – напомнил Резунов. – Может, он как раз на нем и приехал?

– Безусловно, – согласился Гуртуев, – только расспрашивать проводников уже поздно. Они наверняка не вспомнят своего пассажира, слишком много времени прошло. Нужно было проводить опрос сразу, буквально на следующий день.

– Ее нашли не на следующий день, – заметил Резунов.

– Понимаю. Поэтому и упустили время. А он мог сесть в московский поезд, проходивший через другие, соседние области. Полагаю, он так и сделал.

– И вы уверены, что подобных преступлений больше не произойдет? – недоверчиво спросил Резунов.

– Отнюдь, – ответил Гуртуев. – Более того… Если хотите честный ответ, он наверняка будет продолжать. Это неизбежно…

– Я бы расстреливал таких типов! – зло проговорил полковник. – Их нельзя оставлять в живых!

– Вот поэтому у нас ничего не получается, – вздохнул профессор. – Общество не готово рассматривать эти проблемы с точки зрения психологии, криминалистики и медицины, вместе взятых. Мы всегда требуем обязательного возмездия. «Око за око, зуб за зуб», как в древности. Нужно наконец понять, какой сбой происходит в механизме воспитания подростка, чтобы лечить таких людей, а не убивать.

– Об этом расскажите матери убитой, – посоветовал Резунов, – или детям женщины, которую задушил и изнасиловал маньяк. Можете себе представить чувства этих матерей и детей? Хорошо, что у Татьяны их не было. А вот у погибшей в Челябинске осталась дочь.

– Конечно, это ужасно. Я много работал с родственниками подобных жертв. Очень тяжело. Дело даже не в том, что они теряют своих близких и родных. В конце концов, даже к такой трагедии человек со временем привыкает. Но мысль о возможных мучениях перед смертью и тех страданиях, которые были причинены родственникам, вызывает у большинства людей чувство гнева, бессилия, ненависти, мести, опустошенности, злобы, даже депрессии.