— Наверное, не твое, — согласился Найрин. — И она не была с моим братом, ручаюсь тебе в этом. Ты ревнуешь? Не стоит.

— Ах, милорд, куда ещё она посмела бы уходить каждую ночь, и надолго? И вчера, и позавчера…

Вот теперь Найрин подумал, не наказать ли девку самому, за непослушание. Запретил ведь он ей…

— Я знаю, куда. Тебя это не касается. Но — не к моему брату. Поняла, Аста? — он посмотрел холодно.

Он хорошо умел так смотреть.

— Ах, милорд. Простите, — она виновато развела руками и улыбнулась. — Хотя она всё равно просыпала крупу.

— Плохая служанка, — он кивнул. — Отменяю своё решение, Фай больше не будет тебе помогать. Ты больше ею не распоряжаешься, поняла? И тем более не бьёшь.

— Ах, вы это серьезно, милорд? Но вы ведь сами сделали её моей помощницей, как я справлюсь… — последние слова Найрина она предпочла не заметить.

— Тогда я хотел так, теперь хочу иначе, — сказал Найрин. — Главное, запомни, что я сказал.

Бросил на неё взгляд, уходя — к серьгам и поясу добавилось ожерелье из ярких бусин. Аста красива, такую женщину легко представить рядом с его братом — если иначе одеть, всего лишь. Вот так одеть, как теперь, например. Надо думать, что брат знает, что делает, возвышая её и щедро одаривая…

Фай ждала возле шатра.

— Ты больше не помогаешь Асте, — сказал Найрин. — Слушайся только меня, поняла? Остальных лишь в пределах разумного.

— Да, мой господин, — в её взгляде мелькнула радость. — Прикажете ночевать в вашей палатке?

Вот же шустрая девка. Согласиться, что ли?

— Неужели так нравлюсь? — пошутил он.

— Я всегда к услугам моего господина…

Вот и пойми, что это за ответ. Она не может отказать тому, кто её купил? Тем поцелуем он дал понять, что она желанна для него? Она готова искренне любить того, кто её не бьёт?

Девушка была хороша, к ней тянуло. Любого здорового мужчину, у которого нет жены под боком, тянуло бы к такой. Но было нечто, через что Найрин не мог переступить. Точнее, не теперь…

— Нет, Фай. Будешь спать, где прежде. Госпожа Аста злится, но это от тебя не зависит. Ей трудно сейчас. Если она тебя обидит, скажи мне.

Он не сомневался, что зря девчонка жаловаться не станет. Да и по делу не станет. Но пусть знает, что пожаловаться можно.

— Почему ты уходила ночью, несмотря на мой запрет?

— Простите, господин, — прошептала она, опустив голову. — Если вестник придёт, его надо встретить. Кто же ещё поможет моему брату! Чтобы отправить вестника, отдаешь часть сил… часть самой жизни.

— Непростые вы оба, да, внуки Фагунды? — хмыкнул Найрин. — Я запрещаю. А то как бы и с тебя доплату не взяли, глупышка. Тоже отважная нашлась.

Вот теперь она уставилась на него удивлённо — дескать, ты что-то в этом понимаешь?

Найрин не то чтобы действительно понимал, но ему много чего пришлось прочесть в монастырской библиотеке.

— Я выкуплю твоего брата, как только смогу, — сказал он. — Ты возвращаешься домой, в Дьямон. Не грусти, всё будет хорошо, — он хотел подбодрить.

— Как прикажет мой господин…

Она не радовалась возвращению на родину.

— Что касается волков, тебя ничего не беспокоит? — спросил он на всякий случай. — Тревоги в прошлом? Или что не так?

— Не знаю, мой господин, — она жалобно взглянула ему в лицо. — Я не знаю. Волки ушли. Это хорошо. Мать Гемм им поможет.

То есть она не считала, что всё совершенно в порядке.

— Ну иди, — сказал он. — Помоги Асте с готовкой. Дел там много, да? А завтра к полудню будем в Дьямоне.

Сбоку от шатра за ними наблюдал лошадник Клай. Когда Фай отошла, Найрин подозвал его, спросил:

— Кого караулишь?

— Лепешки от госпожи Асты, милорд! — заулыбался тот.

— А каша с парнями не по душе? Вот что, присмотри за девчонкой, понял? — он показал в сторону ушедшей Фай. — Захочет сбежать ночью из лагеря — не пускай. Зови меня. Услышишь, что с ней что не так — вмешайся. Понял?

И, судя по взгляду парня, тот именно что понял. Наверное, так и вертелся тут всё время. Нравится ему Фай? Он её и нашёл, и им сосватал. Вот пусть теперь и заботится, а лорд Найрин желал поспать без лишних мыслей, последние дни что-то не удавалось…

Напрасные опасения — Фай помогла Асте, которая теперь на неё и не смотрела, а потом тихо проспала рядом с бабкой до утра. И утро получилось спокойным, неспешным — Сайгур никого не торопил, словно решил вздохнуть перед тем, как… для него и всех случится Дьямон. И зазвонит колокол, к билу которого никто при этом не прикоснётся.

Случилось другое, неожиданное. Хотя потом Сайгур корил себя за глупость и беспечность. А началось с того, что…

Ну да, что младший сын Рон начнёт жаловаться ему на Найрина, Сайгур тоже не ожидал. Они вдвоём шли по лагерю, Сайгур держал мальчика руку и намеревался показать ему реку, что бурлила в ущелье далеко внизу — сам он обнаружил это место ещё вечером. Это было необычно для всякого, выросшего на равнине — голые скалы, лиловые цветы между ними, шум водопада в стороне и узкая веревка реки в узлах белой пены.

— Отец, дядя Найрин отобрал у Асты рабыню, и она очень плакала. Но это неправильно. Ты можешь сказать ему, чтобы он так не делал? — сказал вдруг Рон.

— Что такое? — Сайгур не сразу вник. — Отобрал у Асты? Рабыню?

— Да, Фай. Она, конечно, глупая. И неловкая. Аста правильно на неё сердилась.

— Что, прямо очень сердилась? — удивился Сайгур.

— Если бы у меня была глупая служанка, я бы тоже бил её палкой…

— Гм. Вот как? — Сайгур остановился, развернул сына к себе. — Значит, твой дядя отдал служанку Асте, а потом забрал? Его право. Нам нет до этого дела, ты понял, сын?

— Но Аста плакала. А раньше только сердилась, — Рон достал из поясной сумки три золотые монеты и протянул отцу. — Я хочу купить рабыню для Асты, чтобы она всё для неё делала.

— Хм… — Сайгур был немного сбит с толку. — Поговорим об этом в Дьямоне, ладно, сын? Спрячь пока деньги. И не беспокойся, там у Асты будут слуги…

Он был намерен хорошо устроить эту женщину в замке — чтобы ей было чем и кем распоряжаться. Она растила его детей и не чужая им по крови, так что это будет правильно.

— Ты не скажешь дяде Найрину, чтобы он отдал служанку обратно?

— Ну нет, — Сайгур даже засмеялся, — и ты не должен говорить ему об этом! Это не наше дело.

Он не сильно понял, что произошло, но не собирался сомневаться в поступках брата. И не хватало им женских дрязг именно сейчас! Аста не в себе, но она огорчена, и это было понятно. И он все равно сделает что-то для неё, что восполнит её потери…