Магда легко коснулась левой руки Нади – сперва безымянного пальца, затем мизинца. В памяти девочки всплыла женщина с восковым лицом и маленький мешочек, содержимое которого она вытряхнула на ладонь ведьмы.

– Подумай об этом, – сказала Магда.

Накрывая на стол следующим утром, старуха увидела топор, который принесла Надя. Два дня он пролежал на столе, пока ведьма и девочка готовили тесто – отмеряли, просеивали, вымешивали и мяли. На второй день, когда с самой трудной работой было покончено, Магда посмотрела на Надю.

– Ты ведь знаешь, что можешь остаться, – сказала она.

Вместо ответа девочка вытянула руку.

Магда вздохнула. Лезвие топора из тускло-серой стали гришей блеснуло в лучах заходящего солнца и опустилось с резким звуком, похожим на выстрел. Увидев свои пальцы, одиноко лежащие на столе, Надя лишилась чувств.

Магда намазала культи заживляющей мазью, забинтовала руку, уложила девочку в постель. Пока та спала, ведьма перемолола отрубленные пальцы в мясной фарш, который добавила в тесто.

Когда Надя пришла в себя, они вместе слепили из теста девочку, уложили ее на мокрую доску – большую, как дверь, – и сунули в раскаленную духовку.

Пряничная девочка пеклась всю ночь, наполняя дом чудесным ароматом. У Нади текли слюнки, хоть она и знала, что аромат источает ее собственная плоть и кровь. Она ненадолго задремала и проснулась перед рассветом, когда дверцы духовки сами собой распахнулись и оттуда вышла пряничная девочка. Пройдя через кухню, она открыла окошко и улеглась на стол остывать.

Утром Магда и Надя обсыпали ее сахаром, сделали из глазури губы и кудрявые волосы, потом нарядили в Надину одежду и башмаки и вывели на тропинку к Дуве.

После скромного завтрака из селедки и яиц всмятку Магда усадила Надю за стол и достала с полки маленький горшочек. Открыла окно, впустила слепого ворона. Птица села на стол и склевала крошки, что остались от пряничного ребенка.

Высыпав содержимое горшочка себе на ладонь, ведьма велела Наде:

– Открой рот.

На ладони Магды в лужице густой блестящей жидкости лежала пара ярко-голубых глаз – глаза птенца.

– Не глотай, – строго предупредила ведьма, – и не выплевывай.

Зажмурившись, Надя с трудом разлепила губы и постаралась сдержать рвотный позыв.

– Открой глаза, – приказала ведьма.

Надя повиновалась, и внезапно все вокруг стало другим. Словно со стороны, она увидела, что сидит в кресле, по-прежнему зажмурившись, а Магда стоит рядом. Подняв руки, девочка обнаружила, что машет крыльями. Она вскочила на тоненькие вороньи лапы и испуганно каркнула.

Магда шуганула птицу к окну. Сила крыльев и ощущение воздушного потока под ними привели Надю в восторг, и она не заметила печали, сквозившей во взгляде старой женщины.

Заложив широкую дугу, Надя взмыла высоко в небо, привыкая к крыльям, прорезая длинные вечерние тени. Ее взору открылся лес, опушка, домик Магды. Вдалеке темнели иззубренные контуры Петразойских гор. Спустившись ниже, она разглядела вьющуюся тропинку, ведущую к Дуве. Надя бросилась вниз и стремительно полетела между деревьями. Впервые за все время лесная чаща не вызывала у нее страха.

Покружив над деревней, окинула взглядом главную улицу, кладбище, два новых самодельных надгробия. За зиму, пока Надя отъедалась у ведьмы, в Дуве пропали еще две девочки. Но эти станут последними, жертв больше не будет. Надя с пронзительным криком снизилась и полетела рядом с пряничной девочкой, направляя вперед своего бойца, свою заступницу.

Усевшись на бельевую веревку, она проводила пряничную девочку взором – та пересекла полянку и вышла к дому Грушовых. Внутри громко скандалили. «Знает ли отец, что творит Карина? – подумала Надя. – Подозревает ли он, кто его жена на самом деле?»

Пряничная девочка постучала в дверь, раздраженные голоса стихли. Дверь распахнулась, отец, щурясь, вгляделся в вечерний сумрак. Надя поразилась перемене, которая произошла с Максимом за зиму. Широкие плечи плотника сгорбились, он сильно исхудал, и даже издалека было видно, как обвисла его кожа. Надя ожидала, что, узрев на пороге монстра, отец закричит от ужаса.

– Надя! – изумленно ахнул Максим. – Надя! – Сдавленно всхлипнув, он обнял пряничную девочку.

В дверях появилась Карина – бледная, с расширившимися глазами. Надю охватило разочарование. Она почему-то была уверена, что от одного взгляда на пряничную девочку мачеха рассыплется в прах или при виде живой и здоровой падчерицы хотя бы признается в своих злодеяниях.

Максим завел пряничную дочку в дом. Надя слетела на подоконник и заглянула внутрь через стекло.

После тепла и уюта ведьминой избы родной дом показался ей тесным и унылым. Надя заметила, что коллекция деревянных кукол на каминной полке подросла.

Максим гладил глазированную руку «дочки», расспрашивал о том и о сем, но пряничная девочка безмолвно сидела у огня. Умела ли она вообще говорить? Этого Надя не знала.

Максим как будто не замечал ее молчаливости. Он сыпал словами без остановки, плакал, смеялся и удивленно качал головой. Карина, как обычно, вилась над мужем, не выпуская его из виду. Во взгляде мачехи сквозил страх, но было в нем нечто еще – нечто странное, отдаленно похожее на благодарность.

А потом Карина шагнула к пряничной девочке, дотронулась до румяной щеки, погладила кудрявые волосы из глазури. Надя замерла в ожидании: сейчас мачеха испустит душераздирающий вопль, обожженная прикосновением плоть начнет клочьями облезать с ее руки, обнажая не кости, но ветви, и из-под красивого женского облика проступит жуткая внешность хитки.

Карина, однако, склонила голову, пробормотала короткую молитву, затем сняла с крючка накидку.

– Пойду к Бабе Оле, – сказала она.

– Да, да, конечно, – рассеянно отозвался Максим, не сводя глаз с дочери.

«Она хочет сбежать!» – с ужасом поняла Надя. А пряничная девочка даже не пыталась этому помешать.

Карина закуталась в платок, надела варежки и без оглядки выскочила за порог, хлопнув дверью. Надя пронзительно каркнула и вспорхнула с подоконника. «Полечу следом, – решила она. – Выклюю ей глаза!»

Мачеха нагнулась, подобрала с земли камень и швырнула в птицу. Надя издала негодующий вскрик. Но когда Карина заговорила, голос ее прозвучал на удивление ласково.

– Улетай, маленькая птичка. Есть вещи, которых лучше не видеть. – С этими словами она растворилась в темноте.

Надя растерянно захлопала крыльями и снова всмотрелась сквозь стекло. Отец усадил пряничную девочку к себе на колени и стал гладить по белым волосам.

– Надя, – повторял он. – Надя, – Максим прижался губами к пряничному плечу, целуя коричневую кожу.

Надино сердечко в хрупкой грудной клетке отчаянно заколотилось.

– Прости меня, – пробормотал Максим. Слезы, катившиеся по его щекам, размочили завиток глазури на шее пряничной девочки.