Не разбирая дороги, она неслась через лес. Ветви хлестали по лицу, ноги цеплялись за ползучие побеги ежевики, засыпанные снегом. За спиной хрустели неуклюжие шаги – ее собственные? А может, Надю преследовал кто-то или что-то… с полной пастью острых зубов и длинными белыми пальцами, хватавшими ее за подол?

Когда впереди за деревьями замаячил огонек, на краткий безумный миг Наде показалось, будто она вернулась домой. Однако выбравшись на опушку, девочка увидела, что дом имеет совсем другие очертания. Он был большой, кривобокий, в каждом окошке горел свет. В Дуве никто не стал бы попусту жечь свечи. Казалось, дом поворачивается, словно приветствуя гостью. Она растерянно попятилась, под ногой треснула ветка. Надя метнулась к крашеной двери и принялась дергать за ручку. Фонарь над головой закачался. «Помогите!» – крикнула Надя. Дверь отворилась, девочка забежала внутрь, захлопнув ее за собой. Что это за глухой стук снаружи? Кто-то в бессильной злобе скребет когтями по доскам или Наде просто почудилось? Из-за хриплых рыданий, душивших девочку, разобрать было трудно. Она стояла, прислонившись лбом к двери, и ждала, пока успокоится бешеный стук сердца. Только после этого Надя смогла выдохнуть и повернуться.

В комнате было тепло, ее озарял мягкий золотистый свет – Надя словно оказалась внутри заварной булочки. Пахло жареным мясом и свежеиспеченным хлебом. Все вокруг было расписано яркими узорами из цветов, листьев, животных и крохотных человечков, которые сверкали как новенькие, так что после унылой серости Дувы на них даже больно было смотреть.

У дальней стены, во всю длину которой протянулась черная кухонная плита, стояла женщина. На плите булькало не менее двух десятков горшков: и маленькие, накрытые крышками, и большие, открытые, содержимое коих едва не переливалось через край. Под плитой за железными распашными дверцами на петлях располагалась духовка, такая огромная, что в нее можно было уложить вдоль человека – если не взрослого, то уж ребенка точно.

Женщина сняла крышку с одного из горшков, и на Надю пахнуло душистым паром. Лук, щавель, курица. Девочку охватило чувство голода, столь острое и всепоглощающее, что перед ним отступил даже страх. С ее губ сорвался приглушенный возглас, и она поспешно прикрыла рот ладошкой.

Женщина оглянулась. Старая, но не уродливая; длинная седая коса перевязана красной лентой. Увидев ленту и вспомнив Женечку Лукину, Надя заколебалась. Ароматы жженого сахара, баранины, чеснока и масла наслаивались друг на друга и дурманили до дрожи.

В корзинке, свернувшись клубком, лежал пес. Животное глодало косточку. Когда же Надя пригляделась, то обнаружила, что это вовсе и не пес, а медвежонок в золотом ошейнике.

– Нравится Владчек?

Надя кивнула.

Женщина поставила на стол миску, доверху наполненную мясным рагу.

– Садись, – сказала она и вернулась к плите. – Ешь.

Надя сняла накидку и повесила ее у двери, потом стянула промокшие варежки. Опасливо села за стол, взяла ложку и вновь застыла в нерешительности. Она хорошо помнила из историй, что в доме ведьмы ни в коем случае нельзя есть и пить, но в конце концов не устояла. Девочка жадно съела рагу – всю тарелку, до последней горячей капельки соуса, – затем слоеные булочки, сливы в сиропе, яичный пудинг и ромовую бабу с коричневым сахаром, щедро начиненную изюмом. Надя ела и не могла остановиться, а женщина тем временем присматривала за горшками на плите, негромко напевая себе под нос.

«Она нарочно меня откармливает, – подумала Надя, чьи веки уже начали тяжелеть. – Дождется, пока я усну, потом сунет в печку и поджарит – вот и выйдет новая порция рагу». Впрочем, девочку это уже не пугало. На полу рядом с корзинкой Владчека женщина постелила одеяло. Надя рухнула на него и крепко заснула, довольная, что умрет не на голодный желудок.

Однако, проснувшись на следующее утро, девочка обнаружила, что все части тела по-прежнему при ней, а на столе ее ждет миска горячей каши, ржаные тосты с маслом и блестящие ломтики сельди, утопающие в соусе.

Старуха назвалась Магдой. Она села за стол и, посасывая сливу в сахаре, стала молча смотреть, как гостья завтракает. За окном падал снег, а Надя ела, пока не заболел живот. Насытившись, она поставила миску на пол перед медвежонком, и Владчек начисто ее вылизал. Только после этого Магда выплюнула сливовую косточку в кулак и спросила:

– Чего ты хочешь?

– Вернуться домой, – ответила Надя.

– Так иди, – сказала старуха.

Надя посмотрела в окно. Метель не прекращалась.

– Не могу.

– Тогда помогай мне помешивать варево в горшках.

Весь день до вечера Надя штопала носки, чистила сковородки, измельчала травы, процеживала сахарный сироп. От долгого стояния у плиты в клубах пара волосы у нее начали завиваться. Девочка мешала варево в котелках и гадала, какая судьба ждет ее дальше. В этот вечер на ужин они ели голубцы с мясом, жареного гуся с хрустящей корочкой, а на десерт – абрикосы с заварным кремом в маленьких розетках.

Утром Надя угощалась толстыми промасленными блинами с начинкой из вишни и творога. После завтрака ведьма спросила:

– Чего ты хочешь?

– Вернуться домой, – сказала Надя. Посмотрев в окошко, за которым сыпал снег, она прибавила: – Только не могу.

– Тогда мешай варево в горшках, – сказала Магда.

Так продолжалось день за днем, а снег все шел, наметая вокруг дома огромные пушистые сугробы. Утром метель наконец прекратилась. Ведьма накормила девочку картофельным пирогом с сосисками и спросила:

– Чего ты хочешь?

– Вернуться домой, – ответила Надя.

– Тогда бери в руки лопату, – сказала Магда.

Надя взяла лопату и начала расчищать сугробы вокруг дома. Компанию ей составил Владчек, весело кувыркавшийся в снегу, и слепой ворон, которого Магда кормила ржаными крошками и иногда носила на плече. Днем Надя подкрепилась черным хлебом с мягким сыром, печеными яблоками, выпила кружку горячего сладкого чая, приготовленного старухой, и отправилась в обратный путь.

Выйдя к лесу, она вдруг подумала: а в какую сторону идти? Ударил мороз, лес превратился в царство льда и сплетенных ветвей. Что ждет ее в чаще? И даже если она проберется через глубокие сугробы и найдет дорогу в Дуву, что тогда? Слабак-отец робко попытается ее обнять? А как поступит его похотливая жена? Ни одна дорога не приведет Надю в прежний, любимый дом. От этой мысли в ее груди образовалась болезненная трещина, щель, через которую в душу проникал холод. На какой-то страшный миг она почувствовала себя маленьким заблудившимся ребенком, безымянным и никому не нужным. Стой она хоть целую вечность на этой опушке с лопатой в руке, никто не окликнет ее, не позовет домой. Надя резко развернулась и побежала обратно, к золотистому теплу кухни. На бегу она шепотом повторяла собственное имя, словно боялась его забыть.

Изо дня в день девочка трудилась: мыла полы, вытирала пыль, чинила одежду, убирала снег, очищала окна от намерзшего льда. Но чаще всего Надя помогала Магде с готовкой – и не только еды. Ведьма делала лосьоны и притирания, едко пахнущие мази, настойки во флаконах темного стекла, жемчужного оттенка пудру, которую раскладывала по маленьким узорным баночкам. В горшках на плите всегда булькало что-то непонятное. Скоро Надя узнала секрет Магды.