— А… зачем он всем голову морочит? — я никак не понимала, к чему клонит Панкратов.

— Он же понимает, что руководство Политеха начнет искать Тамару Чудинову. Профессор такого уровня не может пропасть так, чтобы никто не заметил. Вот он и решил первым забить тревогу.

— То есть… — до меня постепенно начало доходить. — Вы думаете, что он убил свою жену?

Панкратов пожал плечами и неуверенно ответил:

— До сих пор я думал, что он безобидный псих. Но похоже, что он слишком хитрый. А это всегда подозрительно.

— Но… а вдруг вы ошибаетесь? — не выдержала я. — А вдруг на самом деле Щеглов выжил тогда? И теперь вернулся в наш город?

«Спасателям открылась страшная картина. Палатка студентов была разрезана изнутри. Видимо, что-то навело на них ужас, напугало настолько, что они взрезали палатку ножами и, несмотря на лютый уральский мороз, выбрались наружу — без верхней одежды, практически в одном белье. Похоже, бежали они настолько быстро, что мгновенно преодолели почти полкилометра вниз по густому снегу.

Наверное, убежав от источника смертельной опасности, они немного успокоились. По крайней мере, набрали веток и попытались развести костер, чтобы хоть немного согреться. Что случилось потом? Неизвестно, но погибших нашли с выражением дикого ужаса на перекошенных судорогой, багрово-красных лицах. Ребра нескольких парней были раздавлены, лица изуродованы, у одной девушки не было языка, а у другой — выдавлены глаза.

Местные жители рассказывают, что в ту неделю над горой Девяти мертвецов творилось нечто страшное. Летали какие-то неопознанные объекты, похожие на огненные шары, раздавались глухие удары, словно сама гора протестовала против пришельцев. Разгадают ли когда-нибудь эту загадку?»

Я отложила в сторону старую газету и обвела взглядом длинные книжные стеллажи. Кажется, сегодня я впервые обратила внимание, какая мертвая, могильная тишина царит в библиотеке. То ли стеклопакеты не пропускали уличный шум, то ли ряды пожелтевших от времени книг гасили любые звуки, заключая их в себя, как в ловушку. До сих пор я целыми днями сидела в той мертвой тишине, уткнувшись в очередную книжку, от которой изредка отрывалась, чтобы обслужить очередного старичка или бабульку, пришедшую в библиотеку, вероятно, вспомнить молодость, почитать Гоголя или Булгакова.

Молодежь в нашу библиотеку не ходила, да и что ей было делать тут, среди этого старья, в век Интернета? Самые новые книги, стоявшие на наших стеллажах, были выпущены в 2002 году, и выглядели покрытыми пылью веков. И лишь небольшой уголок прямо перед моей стойкой радовал глаз яркими детективами, которые сердобольные читатели безвозмездно сдавали в нашу библиотеку. Но и на эту литературу спрос был невелик. Постоянно ходили слухи, что наша библиотечка вот-вот закроется, но я работала тут уже семь лет, а она все держалась. Возможно, где-то высоко, в Министерстве, про нее просто забыли.

Я встала и прошлась вдоль стеллажей, рассматривая их, словно видела впервые. Да уж, похоже на заколдованный лес, и я в нем — спящая царевна. Или спящая лягушка, это зависит от ракурса, невесело подумала я. Кажется, за годы работы я сама посерела и покрылась паутиной.

Подойдя к окну, я решительно распахнула его, и в лицо ударил мокрый ветер. На улице по огромным лужам лупили тугие струи дождя, редкие прохожие пытались справиться с зонтами, которые, как живые, изворачивались, вырываясь из рук. Я смотрела на косо падающие дождевые струи, и мне казалось, что они смывают с меня вековую пыль. Я хочу на улицу, пусть там льет, как из дырявого ведра, и ветер сбивает с ног!

До окончания работы библиотеки оставалось около часа, но я больше не могла усидеть на месте. Все равно никто не придет, к нам редко заходили и в хорошую погоду, кто попрется в этакий ливень! Я накинула дождевик, и, не раскрывая зонта, выбежала на улицу.

Похоже, погода была на моей стороне. Не успела я запереть за собой дверь библиотеки, как дождь стих, и сквозь разошедшиеся в стороны облака проглянуло ласковое осеннее солнышко. Лучи многократно отразились в лужах, засверкали на свежевымытых ливнем витринах магазинов и кафе, и словно осветили меня изнутри. Такой радости я не чувствовала давно, а может, и никогда. С листьев редких деревьев, растущих вдоль бульвара, мне за шиворот капала вода, и я, засмеявшись, сняла дождевичок и намотала его вокруг шеи по типу шарфа. Некий азарт словно бурлил внутри, как шампанское, мелкими пузырьками ударяя в голову. Впервые за много лет мне не хотелось идти домой, и я решила просто прогуляться по городу.

Я брела куда глаза глядят, и внезапно возле бензоколонки увидела смутно знакомую грузную фигуру. О, так это же тот верзила, который приходил на опознание! Радость внутри слегка поутихла, но кураж остался. И внезапно я решилась подойти. А чем черт не шутит, вдруг что-то новенькое узнаю. Я же обещала следствию всяческую помощь!

Верзила уже расплатился за бензин и открыл дверцу джипа, когда я подбежала к нему и выкрикнула:

— Николай Николаевич, какими судьбами!

Он удивленно повернулся и пару секунд растерянно хлопал глазами. Потом насупился, набычился и угрюмо посмотрел на меня исподлобья — видимо, на этот раз узнал. Еще бы, насмотрелся на опознании. Я подумала, что сейчас он демонстративно отвернется, сядет в машину и уедет, но он все же захлопнул дверь машины и повернулся ко мне. Несмотря на внешнюю неуклюжесть, в его крупной фигуре с покатыми могучими плечами чувствовалась недюжинная сила. Да и вообще он был по-мужски привлекательным — с грубоватым, словно вытесанным из камня лицом с широко посаженными серыми глазами и полными губами.

— Николай Николаевич, а та девушка на самом деле была похожа на меня? — от внезапного смущения я не смогла сходу придумать другого вопроса.

— Похожа, да. — он бесцеремонно окинул меня взглядом. — А что, это и была ты, в итоге?

— Нет, ну что вы. Не я. А что вы ей сказали? Ну, вы на опознании обмолвились, что она вам не ответила. Значит, был задан вопрос?

— А тебе какое дело? — но тон его звучал не грубо, скорее, с иронией. — Это ж была не ты.

— Ну хорошо, скажите хотя бы, во сколько это было? — этот вопрос я задала жалобным тоном, надеясь, что хоть на него получу ответ. Вдруг он все же видел похожую девушку около восьми вечера, и тогда у меня есть алиби? Хотя, тогда не стали бы даже устраивать опознание…

— Да я от Марго вышел после полуночи, а точнее не скажу. — он пожал плечами. — Могло и после часа быть, откуда ж мне знать? Бухой был.

От Марго! Он вышел от Марго! Наконец-то я нашла хоть какую-то ниточку. Он был на месте, в той самой квартире. И от него я могу узнать, что он там видел. Понятно, что его уже не раз допросили, но вдруг мне удастся узнать что-то, что еще неизвестно следствию? Тем более, что другого варианта у меня не было — дозвониться до Игоря я не могла. Его мобильный был отключен, а родители отвечали, что их сыночек уехал в другой город, и не сообщали, в какой.