Валтор вошел и осмотрелся. При виде его величества ошалевший Тьерн буквально скатился с дивана, на котором лежал, забросив ноги на подлокотник. Оказавшись на полу, он тут же бухнулся на колени. Сидящий у забранного решеткой окна Нолан, напротив, даже не потрудился встать, молчаливо приветствуя короля легким поклоном. Из соседней комнаты высунулся Эрнан А‘Хэсс и, завидев монарха, тоже опустился на колени, правда, сохраняя при этом остатки достоинства.

— Господа, — Валтор мрачно обвел глазами всех троих, — я предпочел бы никогда не видеть ваших лиц, однако, обстоятельства вынудили меня к встрече.

— Ваше величество, смилуйтесь, — завыл Тьерн. — Вы не представляете глубину нашего раскаяния.

— Действительно, не представляю, — ледяным тоном отозвался король.

Он хотел добавить, что рассчитывать на помилование бесполезно, но вовремя прикусил язык. Не стоит раньше времени раскрывать свои намерения. Возможно, надежда сделает узников более разговорчивыми.

— Для начала я хотел бы узнать, что вас сподвигло на злодеяние, о котором нельзя и помыслить без содрогания. Как может рыцарь посягнуть на женщину? На любую женщину, не говоря уже о той, что выше его по положению. Происхождение эньи Линсар делает ее практически равной принцессе, и каждый из вас об этом знал. И вы должны были понимать, какая кара вас ждет. Или рассчитывали скрыть свое чудовищное преступление, лишив девушку жизни?

— Нет, ваше величество, — А‘Хэсс тяжело поднялся с колен. — Я хотел на ней жениться.

— И я, — тут же вклинился Тьерн. — Клянусь я бы женился на ней, несмотря на бесчестье.

— То есть, вы хотели обесчестить свою будущую жену, разделив ее с тремя другими мужчинами? Мне это представляется безумием.

— Я предлагал ей руку и сердце! — запальчиво воскликнул Тьерн. — Она отказала мне. Как и Эрнану. Будучи чистой и незапятнанной, она не сочла нас достойными своей благосклонности. Я рассчитывал, что лишившись чести и невинности, она станет не столь разборчивой.

— Как это мерзко, — король сжал кулаки так, что ногти вонзились в кожу. Он с трудом удерживался от того, чтоб со всей силы не ударить мерзавца по лицу. — Я и помыслить не мог, что человек благородной крови может пасть так низко. Вы хуже выродков из трущоб.

— Но ведь она — эларская шпионка! — в голосе Тьерна злоба мешалась с подобострастием.

— С чего вы взяли? — Валтор отогнал мысли, что сам в ту злополучную ночь обвинял Лотэссу в шпионаже. — От кого услышали эту чушь? Неужели брат главы Тайной службы распространяет подобные слухи? — он повернулся к Нолану.

— Вовсе нет, — продолжая сидеть, Шел всем своим видом демонстрировал нелепость обвинений. — Я никогда не говорил и не думал подобного. Даже если бы Лотэсса Линсар и вправду была шпионкой, сомневаюсь, что Риз поделился бы этими сведениями со мной.

— Значит, вы не считали энью Линсар шпионкой и врагом Дайрии? И чем вы тогда оправдываете посягательство на ее честь?

— Ничем, — Нолан пожал плечами. — У меня нет оправданий. Я просто желал эту женщину и не мог заполучить ее иным способом. Один бы я не решился на преступление, наказанием за которое, скорее всего, станет казнь, — голос его звучал спокойно, — однако, матримониальные намерения благородных господ позволяли надеяться на то, что жертва будет молчать из опасений окончательно загубить свое доброе имя, и наше посягательство останется безнаказанным. Глупо, конечно. И мерзко, вы правы. Мы заслужили свою участь.

— Не говори за всех! — Тьерн просто сочился трусливой злобой. — Ты хотел спрятаться за нами, получить удовольствие, не платя ничего. А теперь разыгрываешь перед королем показное равнодушие и смирение. Думаешь, он пожалеет тебя?

— Не думаю.

Валтор вспомнил, что во время покушения на Лотэссу, Шел Нолан единственный не прикасался к девушке, а стоял в стороне. Само собой, это его не оправдывает. Он не только не помог ей, но, скорее всего, просто дожидался своей очереди. Однако на фоне остальных даже такое невмешательство выглядело лучше. Кроме того, нынешнее его поведение, пусть даже вызывающее, больше подходило человеку, чем загнанному в ловушку злобному животному. Что ж, тем лучше. Не придется мучительно раскаиваться в обещании, данном эну Ризу.

— А вы, господа, значит,+ хотели послужить Дайрии, надругавшись над эларской шпионкой? Надо признать, у вас весьма странные представления о патриотизме. Но с чего вам вообще пришло в голову, что Лотэсса — шпионка. Кто донес до вас эту клевету?

— Энья Мирис, ваше величество, — тихо ответил А‘Хэсс.

— Кто?! — Валтор опешил, услышав имя бывшей фаворитки.

— Маркиза Винелл рассказала Табрэ о том, что Лотэсса Линсар использует всех нас, шпионя на эларского короля. Она предостерегала его, ссылаясь на вас.

— Это он так сказал? Очень удобно, учитывая, что Табрэ мертв и теперь можно валить на него все, что угодно.

— Но это правда, — возразил А‘Хэсс. — Я сам видел, как она увела его после приема в оранжерею. Он вышел оттуда явно не в себе. Я не удержался и спросил, о чем был разговор. Учитывая э-ээ… положение эны Винелл при дворе, их беседа вызывала особый интерес.

Валтор поморщился.

— Подтверждаю, — вставил реплику Нолан. — Все так и было. Когда Эрнан налетел на Табрэ с расспросами, я сначала слушал, стоя поодаль, а потом присоединился к беседе, как только понял, что ее предметом является энья Линсар. Маркиза Винелл не только поведала Искелю, что Лотэсса — эларская шпионка, она призывала его к мести. Уж не знаю, что она имела в виду на самом деле, но Табрэ в тот момент понимал месть лишь в одном смысле.

Валтору хотелось убить всех троих на месте. Но еще он ненавидел себя за то, что приблизил столь низкое и злобное создание, как Мирис Винелл. В этот момент он искренне жалел, что не может казнить и ее.

— Вы недостойны называться мужчинами и даже просто людьми, — с трудом выдавил он. — Но, догадываюсь, что могут найтись те, кто со мной не согласен. Те, кому ваше благополучие важнее справедливости. Те, кто может причинить зло энье Линсар из мести или рассчитывая таким образом купить мое милосердие.

— Если бы, — горько усмехнулся Шел Нолан. — Мой братец, похоже, палец о палец не ударит, чтобы помочь мне. Он даже не пришел. Что ж, по большому счету, он прав, отрекаясь от родича, запятнавшего себя. Похоже, родные Эрнана и Морана рассудили так же. Я уж не говорю об отце и жене Искеля. Не думаете же вы, что эта несчастная женщина, которая рада-радешенька избавиться от такого мужа, стала бы мстить за него?

— Вряд ли подобного можно ожидать от эны Ирвины, — Валтор кивнул, признавая правоту Нолана. — И в эне Фрэломе я не сомневаюсь, так же, как и в вашем брате. Однако, насчет остальных ваших близких я не уверен. И если вам что-то известно об их намерениях, советую рассказать мне.

— Вы помилуете нас?

По тону Тьерна и по его выражению лица было ясно, что он готов обвинить и родную мать, лишь бы избежать наказания. И как тут разобраться, где правда, а где — нет? Как понять, известно ли негодяям о нынешнем положении Лотэссы?