— Вы правы! — глаза короля зажглись лихорадочным блеском. — Но прежде, чем вы поговорите с ними, это сделаю я.

— Вы уверены, что вам стоит видеться? — осторожно спросил эн Риз.

— Опасаетесь, что я убью остальных троих, как убил Табрэ? Не бойтесь. Они не заслуживают смерти от руки рыцаря, тем более, короля. И Табрэ не заслуживал. Ему просто повезло, — мрачно усмехнулся Валтор.

Риз Нолан странно посмотрел на короля, но промолчал. Валтор догадывался, что должен казаться советнику безумным. Ничего удивительного, он и себя-то пугал порой. Злодеяния, творившиеся вокруг и в нем пробудили самые темные стороны. Наравне со страхом и болью его переполняли ненависть и гнев. Так почему бы не наведаться к тем, на кого эти чувства можно излить сполна?

Отпустив Риза Нолана, король велел оседлать коня и отправился к крепости, именуемой “Королевской тюрьмой”. Когда-то, еще до разделения страны, преступников, заточенных по приказу монарха, держали в подземельях Ортейна, но королева Теора с мужем положили этому конец. С того времени узилищем для заговорщиков, политических преступников или просто заключенных благородных кровей стала небольшая крепость на берегу Ильмары.

Туда и направился король. День выдался холодный и пасмурный. Однако Валтор был слишком переполнен бурлящими словно в котле эмоциями, чтобы обращать внимание на холод. Он едва замечал пейзаж вокруг. Заснеженные улицы и крыши; торопливые прохожие, закутанные в зимнюю одежду, спешащие поскорее укрыться в тепле; костры на улицах, разводимые торговцами и стражниками. Все эти картины мелькали перед глазами, не цепляя разума, занятого совсем другими вещами.

Король не мог думать ни о чем, кроме Лотэссы. Девушка исчезла два дня назад, а ему казалось, что с тех пор прошла вечность. Справившись с первым потрясением, он стал ждать вестей от похитителей, предполагая, что они захотят ценой свободы Лотэссы выкупить жизнь и свободу ее обидчиков. Валтор согласился бы без малейших раздумий. Правда, потом приложил бы все силы, чтоб отыскать и наказать виновных вместе с преступной троицей. Но время шло, а никаких предложений не поступало. С каждым часом таяла надежда, уступая место страху и отчаянию.

Если никто не пытается предъявлять условия, значит Лотэссу изначально похитили не для того, чтоб обменять или продать, а из одной только мести. А значит ее, скорее всего, убьют. Король содрогался при мысли о том, до чего еще могут дойти похитители. Его сердце рвалось от боли, ужаса и бессилия.

Сколько раз проклинал он себя за то, что оставил ее той ночью. А ведь ему так хотелось остаться! Это желание было почти мучительным и ощущалось как необходимость. Теперь Валтор понимал, что его охватило дурное предчувствие, но тогда потребность не покидать Тэссу казалась лишь прихотью влюбленного. Глупец! Он заботился о репутации своей невесты, а теперь вынужден гадать, жива ли она.

Оставалась, правда, небольшая надежда, что Тэссу похитили люди Йеланда. Даже эн Риз упомянул такую возможность. Однако особо рассчитывать на это не приходилось. Если Йеланд планировал похитить Лотэссу и силой вернуть ее в Элар, то почему не сделал этого раньше?

Хотя, кто знает, может, поняв, что войну придется отсрочить, решил заполучить сбежавшую избранницу иным способом? Валтору такой расклад на фоне остальных представлялся чуть ли не благом. Люди Ильда, по крайней мере, не причинят девушке вреда. Да и он сам вряд ли посмеет ее обидеть.

Самое худшее, что с ней может случиться — брак по принуждению. Валтор с отвращением и гневом думал о том, что его любимая окажется во власти другого мужчины. И все же насильное замужество — поправимая беда. Если Йеланд сумел выкрасть Лотэссу из Дайрии, Валтор попробует выкрасть ее из Элара. А затем добиться развода. Это будет трудно, но возможно. В конце концов, Ильд же замышляет развод с Шафирой Тарнийской, на который, кстати, тоже нужно время. В худшем случае, девочку можно оставить вдовой. Теперь Валтор намного лучше понимал эларского короля, готового развязать войну из-за женщины.

Однако, теша себя надеждами на относительное благополучие Тэссы, король понимал, что, скорее всего, просто обманывается, временно заглушая боль. Но он нуждался в этом! Не из слабости, а потому что боль и отчаяние мутили разум, лишали воли к действию, заставляли допускать ошибки. А силы и трезвый ум нужны ему сейчас, как никогда. Ведь сражение еще не проиграно. Пока он не получит неопровержимых доказательств смерти Лотэссы, он будет бороться.

Размышляя таким образом, Валтор добрался до Королевской тюрьмы. Свинцовые воды Ильмары казались еще более темными на фоне белых улиц и бесцветного неба. Здание тюрьмы, такое же темное, как река, составляло контраст окружающему пейзажу.

Стражники в немом удивлении пропустили короля, крайне редко жалующего их личным присутствием. Еще бы. Заговоры и прочие политические преступления стали редкостью еще при его покойном отце. А до банальных преступлений знать опускалась не часто, предпочитая творить злодеяния чужими руками. Правда, совсем уж пустовать Королевской тюрьме не приходилось, однако, крайне редко возникала нужда в личном общении короля с заключенными. Лучше бы ей и сейчас не возникать и будь проклято дело, что привело его сюда.

Поднимаясь вслед за тюремщиком по узким каменным лестницам, Валтор невольно представлял, каково было оказаться в этих стенах троице аристократов, еще накануне блиставших на посольском приеме в Ортейне. Кроме того, не к месту вспомнилось, как он угрожал Лотэссе упечь ее сюда за покушение на Шалену Эрбер. Не то, чтоб он всерьез планировал отправить девушку в темницу, но мысль такую допускал. Когда же все успело так измениться? Теперь он готов надеть на эту девушку корону и сделать своей женой, готов умереть за нее. Сердце вновь болезненно сжалось, но Валтор усилием воли возвел между собой и отчаянием каменную стену бесстрастия. Только бы достало сил удержать ее до конца разговора.

Лестница казалась бесконечной, после нее был долгий коридор, и, наконец, его спутник остановился у массивной двери с оконцем, забранным решеткой. Преступников содержали всех вместе. Король видел в них обреченных, а потому не опасался, что они сговорятся, придумав наиболее пристойную версию своих деяний. Что бы они ни говорили в свое оправдание, их ждет казнь. Ну, разве что, Шела Нолана он может помиловать, если его брат найдет и вернет Лотэссу. Или, если похитители все-таки выставят условия и поменяют девушку на жизнь и свободу трех мерзавцев. Или, может, одного из троих.

Тюремщик, видимо, наслаждаясь сознанием своей важности, нарочито долго отыскивал в общей связке ключ от камеры, затем со скрежетом проворачивал в замочной скважине. Валтор все это время пытался через решетку разглядеть, что происходит внутри, стараясь при при этом оставаться невидимым.

Дверь открылась, пропуская короля в довольно просторное помещение, разделенное на несколько комнат. Должно быть, Элвир до отъезда распорядился устроить преступников со всем возможным комфортом. Валтор понимал, что друг прав, но все-таки испытал досаду. Чисто по-человечески ему хотелось, чтоб негодяи мучились. Разумеется, им и так не сладко. Ведь и самая лучшая темница не сравнится с условиями, к которым они привыкли. И все же королю хотелось, чтоб страдания мерзавцев были ощутимей.