— К тебе тоже станет со временем. Операторы имеют очень приятную для кошек ауру. Из животных коты лучше всего чуют и свищи, и шунтов, которые через них просачиваются, и прекрасно понимают, чего от них ждать. У нас была теория, что они и сами способны ходить между мирами, но проверить не успели.

— Печальная перспектива, — пробормотала я.

— О чём ты?

— Буду коротать одинокую бесконечную жизнь в обществе пары десятков кошек. Это победа.

— Ты сначала выживи, — серьёзно посоветовал он. — По-моему, ты недооцениваешь опасность.

— Я её вообще никак не оцениваю, потому что не понимаю, чего ждать! — проворчала я. — Какие бывают шунты? Чем они опасны? Меня в метро под поезд толкнули, а на камерах этот кто-то не отобразился. Это отсюда же?

— Ты не рассказывала, — укорил он. — Когда это случилось?

За время пересказа мы успели спуститься в лодку и Кощей оттолкнул её от причала. Действовал он так же сноровисто, как Кирилл, да и выглядел почти неотличимо, но я никак не могла соединить два образа в одном существе. Снова задумавшись об этом, нашла вероятную причину: я пока не могла понять Кощея. Сказочный образ к нему совсем не подходил, да и личных качеств у того образа я не могла припомнить, ни одна внятная фантастическая интерпретация не подтягивалась, а в мерки обычного человека его и пихать бессмысленно. Пока подходил только образ благовоспитанного киборга без личных черт, где уж тут проникнуться симпатией.

— Ну так что, этот случай как-то связан со всем остальным? — крикнула я через несколько минут, когда мотор уже затарахтел, а кормчий, хмурясь, смотрел вперёд и не спешил давать пояснения или выговаривать за скрытность.

— Скорее всего, — ответил он. Помолчал, покосился на двигатель и отмахнулся. — Потом.

Осталось только вздохнуть и смириться: перекрикивать шум действительно не хотелось.

Вообще-то надо записывать вопросы. Столько всего нужно узнать, что я путаюсь и перескакиваю с одного на другое. Про обязанности и, главное, возможности оператора до сих пор толком не расспросила, как будет происходить «развитие» — неясно.

Можно мне хотя бы два часа спокойного, обстоятельного разговора, когда не надо никуда бежать?!

Смутное ощущение, что плывём мы не туда, откуда прибыли с Кириллом, появилось почти сразу, но я легкомысленно от него отмахнулась. Мир ночью и днём слишком сильно отличается, это и по знакомым местам заметно, что уж говорить о вчерашней поездке! Я вообще не понимала, в каком направлении мы движемся, и вряд ли узнала бы хоть что-то из преодолённых мест. Разве что мост с самолётом.

А вот на финише оказалось, что чутьё не подвело: прибыли мы не в кусты, а в полноценный яхт-клуб с тремя причалами. Многотонных океанских махин тут, конечно, не было, катера поскромнее, но всё же куда солиднее нашей алюминиевой посудины. Однако это не смутило ни Кощея, ни выглянувшего охранника, который махнул нам рукой и скрылся обратно в будке.

— Так что там с метро? — спросила я, заставив себя встряхнуться и воспользоваться минутой тишины.

— Метро… В ближайшем будущем тебе туда нельзя, — сообщил он.

— Почему?

— Там слишком комфортная среда для шунтов, можно вляпаться. Какой-то один из них, посильнее, наверняка и напал...

— А это нападение не может быть связано с тем, что пульт появился у постороннего человека?

— Не могу сказать точно, — нехотя признался мужчина. — Вероятно. Непонятно только, почему они ограничились одним нападением и столько времени тебя не трогали. Возможно, тебе просто везло.

— Может, потому, что я не прикасалась к пульту всю неделю?

— Вряд ли. Это не играет роли. Пульт зависит от тебя, а не ты от него.

— Ну вот в первый день я поранилась об него, наверное кровь как-то подстегнула взаимодействие…

— Чего? — озадаченно глянул он на меня. — Почему ты так решила? Или это опять из книг? — усмехнулся насмешливо.

— Я просто предположила, — проворчала недовольно. Ну да, фантастика, а чем мне ещё руководствоваться в такой ситуации?

— Нет, кровь тут ни при чём, — не стал он продолжать дразниться, хотя поглядывал всё ещё насмешливо. Жёлтые глаза блестели настолько хитро и ехидно, что хотелось его ударить.

Впрочем, не исключено, что я просто придумала это, а Кощею было не до того.

— А всё-таки, что хорошего для шунтов в метро?

Очередное пояснение прозвучало столь же фантастически, как и предыдущие. Согласно ему, множество легенд, слухов и страшных историй, ходивших не только о московской подземке, но и в других городах и странах, имели под собой одну и ту же, вполне реальную, почву: это место создавало для выходцев из-за грани мира идеальные, буквально тепличные условия. Причём не для мелочёвки, которая только глюки в компьютерах порождает, а для тварей посерьёзнее. Много электричества, но не слишком, очень много людей в замкнутом пространстве, причём людей зачастую взвинченных и напряжённых, — огромная питательная база. А уж суицидники — и вовсе подарок для тех, кому посчастливится оказаться рядом.

Да и сама конструкция подземки, особенно — московской с кольцами и радиусами, словно специально была создана для того, чтобы аккумулировать энергию. Зная некоторые тонкости, ею могли пользоваться самые обычные люди, и уж тем более — операторы. Но прежде, чем этим заниматься, стоило разобраться и научиться, потому что у обычного человека в худшем случае ничего не получится, а вот я могла бы по незнанию устроить большие проблемы, и хорошо если без человеческих жертв.

— Ага, то есть всё-таки есть крутой транспорт! — развеселилась я, когда мы поднялись с берега, по территории клуба дошли до стоянки, и Кощей принялся стаскивать чехол с мотоцикла. В марках я не разбиралась, но синий зализанный агрегат выглядел быстрым и серьёзным. По бокам от сиденья висели сумки, так что хозяин показал себя ещё и запасливым. — Небось, и джип где-то припрятан, да?

Он усмехнулся и ничего не ответил, только милостиво указал направление к туалету с напутствием «поскорее там», разрешил отпустить на выпас кота, а сам отправился к зданию администрации.

Когда я вернулась, Кощей был уже в пёстрой бело-сине-красной мотокуртке и выглядел в ней весьма эффектно. Броня подчёркивала гармоничное сложение — широкие плечи, узкую талию — и ещё добавляла мужественности. Я залюбовалась.

— Я же просил не задерживаться, — ворчливо разрушил он всё очарование и сунул мне