достижение. Если удастся взойти на Макалу в ближайшие дни, я побью рекорд по скорости восхождения на все три горы. Затем мне сказали, что еще никто не поднимался дважды на Эверест, Лхоцзе и Макалу за сезон. Я прикинул шансы и понял, что, наверное, получится, хотя на вершине Макалу ранее бывать не доводилось, а это пятая по высоте гора в мире. Сев в вертолет, который пилотировал мой друг Нишал – один из лучших пилотов, я чувствовал волнение от того, что ждет впереди, и от того, что задуманное вполне мне по силам.

– Брат, ты только что побил мировой рекорд! – воскликнул Нишал и хлопнул меня по плечу.

– Знаю. И могу побить еще один – на Макалу.

Я торопился, но Нишал сказал:

– Слушай, ты собрался пройти три восьмитысячника за четырнадцать дней. Так что есть еще несколько дней, чтобы подняться на Макалу, и ты еще успеешь попасть на рейс домой с гуркхами из G200. Так чего торопиться? Расслабься немного!

Он напомнил, что скоро наступит 29 мая – известная в Гималаях дата – День Эвереста.

В 1953 году в этот день состоялось первое в истории успешное восхождение на гору, которое совершили шерп Тенцинг Норгей и новозеландец Эдмунд Хиллари.

– Будет выпивка, и можно хорошо повеселиться, подумай об этом, – сказал он.

Действительно, можно отметить эту дату, и останется еще время на восхождение. И я решил не спешить. В конце концов я в отпуске. Мы с Нишалом полетели в Намче-Базар, где оторвались по полной. Я развлекался – пил и танцевал, но ни на минуту не забывал о горе. А Нишал рассказал, что придумал, как сэкономить еще больше времени:

– Нимс, ты не выглядишь уставшим. Давай задержимся здесь подольше, а потом я заброшу тебя не в базовый лагерь Макалу, а сразу во второй? И дополнительной платы не возьму.

Полет на высоту лагеря II обычно обходится в невероятную сумму – в несколько тысяч фунтов стерлингов. Предложение Нишала было очень щедрым, и он почти не пил, чтобы на следующий день сесть за штурвал. Но все же это не для меня. Он удивился, когда я отказался. Взойдя на вершину Макалу из базового лагеря на следующий день, я побил два мировых рекорда и узнал еще больше о своей психической и физической выносливости. Не хотелось потом выслушивать обвинения, что я где-то как-то сжульничал. Стоило сделать все как надо.

– Спасибо, друг, но нет, – сказал я. – Я буду восходить как полагается.

Нишалу это не понравилось. Как и его друзьям. Отказ они, очевидно, приняли за бестактность или посчитали, что я неблагодарная сволочь.

Через несколько часов все они были здорово пьяны и еще больше не желали понимать, почему я не воспользовался таким щедрым предложением. Разгорелся спор, который грозил перерасти в драку. Нишал сделал последнюю попытку убедить меня:

– Ведь никто не узнает! – крикнул он.

– А я? Я-то буду знать. Конечно, можно всем солгать, можно сказать, что прошел все три горы от подножия до вершины, но я не буду лгать себе, брат. Я делаю это как положено.

Несмотря на пьяный угар, собравшиеся постепенно начали понимать мои мотивы. Я еще раз объяснил, что очень ценю жест Нишала, но подъем на Макалу – не просто восхождение или очередная вершина в списке, это гималайский хет-трик, и его нужно сделать честно, пройдя все три горы снизу вверх. Кроме того, это момент самопознания – чего я в состоянии достичь, если положу все силы на реализацию идеи.

И я сделал это.

Выйдя из базового лагеря Макалу с жутким похмельем сутки спустя, я отправился вверх вместе с небольшой командой, и, пробившись через бурю и туман, в котором едва можно было ориентироваться, мы прошли все 8485 метров, пока не добрались до вершины. Это само по себе было достижение – никто в тот сезон не смог взойти на Макалу. Несколько экспедиций работали на склоне, но ушли с горы из-за плохих погодных условий.

Когда мы вернулись в Намче-Базар в целости и сохранности, выяснилось, что вертолет не может вылететь из-за непогоды, и тогда мы с шерпами предприняли один из самых сложных походов в Непале, фактически пробежав шестидневный путь до Катманду за восемнадцать часов и останавливаясь только для того, чтобы выпить пива или виски.

Только один член команды – Халунг Дордже Шерпа оказался в состоянии выдержать мой темп. А я шел, используя опыт, наработанный за время службы в спецназе, не обращая внимания на боль. В итоге я побил два мировых рекорда, поднявшись на Эверест и Лхоцзе за десять часов пятнадцать минут, а затем взойдя на Эверест, Лхоцзе и Макалу за пять дней. Я также стал первым, кто дважды поднялся на Эверест, а затем на Лхоцзе и Макалу за один сезон. И я по-прежнему не чувствовал, что выбился из сил.

Это мое кредо – следовать плану. Если я встаю утром и решаю, что сегодня отожмусь от пола триста раз, то обязательно это сделаю. Не делаешь усилия – нарушаешь обязательство. Нарушаешь обязательство – жди провала.

Прилетев в Англию вместе с братьями-гуркхами из экспедиции G200, я заехал повидать Камаля. Он заговорил со мной, еле сдерживаясь, казалось, что вот-вот сорвется.

– Ты мой брат, – сказал он, объясняя свой гнев, – и я волнуюсь за тебя.

Тут я перестал переживать по поводу того звонка.

– Слушай, все хорошо. Просто ты позвонил в момент, когда я сомневался. А когда кто-то, кого я уважаю и к чьему мнению прислушиваюсь, пытается передать негативную энергию, очень трудно превратить это в позитив. А мне тогда очень нужно было мыслить позитивно. Поэтому я повесил трубку.

– Почему не объяснил сразу же?

– Времени не было! С моим запасом кислорода происходило черт-те что, и пришлось сосредоточиться на том, как быть дальше, а не терять время на оправдания.

К этому моменту Камаль уже все понял и перестал злиться.

7

Миссия

Мне задавали много вопросов.

Что такое есть у меня, чего нет у других восходителей? Как я смог так быстро подняться последовательно на три крайне тяжелых для восхождения восьмитысячника, не отдыхая между восхождениями? По какой причине, спустившись с Макалу, я бегом отправился в Катманду, когда можно было не торопясь добраться до города и закатывать вечеринку за вечеринкой? Что я пытался доказать?

Возможно, мне удалось поставить рекорды, потому, что я все время старался не останавливаться, а двигаться дальше, хотя это качество присуще