в газетах, не исключено, что тогда гуркхскую экспедицию на Эверест отменят. Необходимо было сохранить все в тайне, и я обязал родных и близких друзей, кто знал о восхождении, хранить молчание.

В течение недели я внимательно просматривал все газеты – не случилось ли утечки информации о спасработах на Эвересте, но мое имя нигде не упоминалось. Так что анонимность сохранить удалось. Через несколько дней я вернулся к жене, счастливый оттого, что и на гору ходил, и никто не узнал об этом. И вскоре вновь началась работа: я вышибал двери, обезвреживал плохих парней, считая дни до нового восхождения.

6

Плавание на Луну

Май 2017 года наступил неожиданно быстро, однако на этот раз планы не сорвались, и меня назначили инструктором в экспедицию гуркхов на Эверест. И не пришлось брать кредит в банке – экспедиция финансировалась британской армией, все расходы оплачивались, и я намеревался получить максимум удовольствия от этого приключения.

Возникла мысль сходить на Эверест, а затем на соседний пик Лхоцзе. А после подняться и на близлежащий Макалу. На все про все две недели времени. Точнее, несмотря на то что все три эти горы – восьмитысячники, я предполагал, что управлюсь за неделю после подъема на Эверест. Но тут требовалось действовать без ошибок и задержек.

Экспедиция состояла примерно из двадцати человек, помимо собственно гуркхов была пара представителей элитных воинских подразделений, а также армейские офицеры, один из которых являлся руководителем.

Если я доберусь благополучно до вершины Эвереста в этот раз, то потом придется оторваться от группы, чтобы быстро спуститься на Южное седло [14]. Оттуда я мог бы в хорошем темпе сходить на Лхоцзе, вернуться в базовый лагерь и отметить успех с моими братьями-гуркхами в Катманду. А уже после отправиться к Макалу. Я был готов к этому. Имевшиеся в активе восхождения на Дхаулагири и Эверест укрепили в мысли о том, что я сильный высотник. Но дело не только в физической составляющей, я и думал иначе, чем другие альпинисты. Мне казалось, что я значительно более целеустремлен, нежели большинство восходителей, с которыми доводилось встречаться. Возникает вопрос, что, быть может, дело в целеполагании? В моем понимании в альпинисты, как и в военные, идут не для того, чтобы потешить честолюбие или заработать славу. Это служение.

На спецоперациях я постоянно помнил о своих обязательствах перед гуркхами, британским спецназом и Соединенным Королевством. Я обязан делать так, чтобы ими гордились. Более всего я боялся испортить их имидж тем, что провалю задание. То же и в экспедициях. Если взойду на три восьмитысячника, репутация всех организаций, с которыми я связан, станет лучше, и это задаст новую планку тем, кто в них работает. Кроме того, хотелось узнать собственные пределы, подобно бегуну, который утром собирается пробежать пять километров, но пробегает десять просто потому, что может. И сейчас есть три горы, на которые нужно подняться. Хватит ли у меня сил сделать это?

Перед началом гуркхской экспедиции я сказал своему командиру:

– Хочу взойти на Эверест, Лхоцзе и Макалу, пока будем в Непале, и для этого не понадобится отпуск. Я схожу на остальные два восьмитысячника, пока ребята будут отмечать успех в Катманду, и вернусь с ними на одном самолете.

– Вряд ли это получится, Нимс, – безапелляционно возразил он, – звучит нереально.

Пессимизм командира нисколько не обескуражил, и я продолжил готовиться к восхождениям.

Я должен сделать все возможное, чтобы получилось.

Команда прибыла в Непал в апреле, в базовом лагере всех участников поделили на две группы. В мои обязанности сначала входило руководить одной из групп – нужно было совершить акклиматизационные выходы. Этот процесс проходит постепенно, сначала вы отправляетесь в лагерь I, затем через Западный цирк в лагеря II и III. После этого следует спуск в базовый лагерь на отдых. К этому моменту все участники должны быть физически готовы к штурму вершины.

По сравнению с моей первой попыткой в этот раз все выглядело продуманным, тактически правильным, да и я чувствовал себя прекрасно. Уверенность в себе росла как на дрожжах, чему способствовало то, что некоторые члены моей группы очень хорошо работали на большой высоте, были целеустремленны и физически подготовлены. Однако у некоторых все получалось не настолько хорошо, а несколько восходителей, в том числе офицеры, выглядели не очень, когда мы первый раз дошли до первого лагеря. Они медленно привыкали к высоте, что заставило меня задуматься, как у них получится руководить, если они оказались позади на сравнительно простом акклиматизационном выходе [15].

Так как было очевидно, кто из членов команды делает успехи, а у кого проблемы, я решил взять наиболее сильных в лагерь II, а затем подняться с ними в лагерь III, в то время как остальные задержались в лагере I, чтобы лучше акклиматизироваться.

После этих выходов обе группы спустились на пару дней в селение Намче-Базар, перед тем как вернуться в базовый лагерь для финального инструктажа. Здесь произошло окончательное распределение.

Согласно плану, группа А поднимается первой. Группа Б начнет восхождение, когда члены первой группы окажутся на вершине. Однако тут же выяснилось, что в первую группу включили наиболее медленных, то есть офицерский состав. (Мне это показалось несколько странным, потому что многие офицеры, с которыми довелось служить в спецназе, ставили интересы своих подчиненных выше своих личных.) Во второй же группе по неизвестной причине оказались наиболее сильные участники, в том числе и я. Нас попросту отодвинули в конец, хотя мы заслужили право быть впереди. И я разозлился.

– Почему самые сильные должны идти в хвосте? – спросил я, когда инструктаж подошел к концу. – Ведь цель, которую поставило британское правительство, в том, чтобы гуркхи поднялись на вершину.

Воцарилась тишина, поскольку возразить было нечего. Все прекрасно понимали, почему так поделили членов экспедиции. Это было политическое решение – команда состояла из наиболее медленных лидеров экспедиции и лишь нескольких гуркхов. Один из членов группы А попытался положить конец спору, заявив, что теперь все получили достаточную акклиматизацию и находятся в равном положении. Но это меня не убедило.

– Я видел всех участников в лагере I во время акклиматизационного выхода, – сказал я. – И вы были измотаны и старались изо всех сил, чтобы не отстать. Как вы поведете за собой более сильных участников, если вы идете медленнее их? А что будет, если на горе начнутся проблемы?

Я очень разозлился тогда и добавил:

– Если хотите играть в политику – играйте. Это не