– Не подвела меня наша девчонка, – благостно щурился он.

– Так чего сегодня не проставляешься? – отреагировала Эля. – Тортик, что ли, принёс бы хоть.

– О твоей фигуре беспокоюсь, – отшутился Мишин. – А то растолстеешь, а тебя ещё замуж выдавать надо.

Паша не участвовал в их пикировках. Он гипнотизировал телефонную трубку. Но, как ни странно, большая стрелка часов уже перевалила за семь, а Виталина так и не проявилась.

Телефон ожил:

– Алё!

Услышав женский голос, Паша напрягся всем телом, свободная рука сжалась в кулак. Началось…

– Это полиция? Вы можете приехать?

Со второй фразы Паша понял, что ошибся. «Просто похожий голос. Выдыхай. Такая зацикленность на одной проблеме до добра не доведёт. Надо сосредоточиться на работе».

– Алё, вы меня слышите?

– Кто вы? Что у вас случилось?

– Меня зовут Маргарита Викторовна Кохно. Я живу в переулке Попова, 7 – 12. Моя дочь – Виктория Кохно – сбежала из дома.

– Сколько лет дочери? – Кукушкин вздохнул. В последнее время бегунков становилось всё больше и больше. Почему эти дети удирают из дома, чего им не хватает, он не понимал. Ему бы в детстве и в голову не пришло сбежать. Мама бы с ума сошла. Мама… Паша вспомнил, что так и не перезвонил ей.

– Ей пять лет, – ответила женщина.

– Пять? – эта цифра озадачила Пашу.

– Да, пять.

– Диктуйте приметы.

– Рыжие волосы до плеч. Рост метр двадцать. Куртка такая… приметная – красная с Микки Маусами. Ботинки черные с розовым.

Паша продублировал описание девочки для патрулей.

– Она уже убегала один раз из детского садика в прошлом месяце, – добавила мать. – Воспитателя уволили за то, что не досмотрела. И вот опять! Теперь она открыла окно и убежала из квартиры.

– Вы на первом этаже живёте?

– Да, – раздосадованно ответила Маргарита. – Даже шапку не надела! Вон, на подоконнике лежит. Так торопилась. Я её на полчаса оставила, сказала, что куплю ей шоколадку в магазине. Пришла с её «Милкой» любимой, – торопливо объясняла женщина. – Просто забыла ручку с окна снять. Не подумала. Не понимаю, почему она так делает?! Мы хорошо живём. Я не бью её, не обижаю, мой сожитель – тоже. У нас неполная семья, но я всегда стараюсь, чтобы у Вики всё было. Может, даже слишком стараюсь…

– То есть конфликта не было, вы не поссорились?

– Нет же, говорю вам! – вскрикнула женщина, но сразу взяла себя в руки и продолжила спокойнее: – После первого раза нас доктор осматривал, говорил с ней. Вика рассказала, что слышит голоса, которые приказывают ей убегать. Неужели от бабки передалось? У неё бабушка по отцовской линии в психушке наблюдается. Шизофрения у неё. Врач сказал, возможно, придётся… и Вику…

Паша рассеянно слушал рассказ о странном поведении маленькой девочки, мысли переключились на Миру. Психическое заболевание у ребёнка. Так почему же он не верит в то, что взрослая женщина может сойти с ума? Разве стала бы Мира в здравом рассудке прыгать с моста? Да ещё с ребёнком? Паша где-то в глубине души начинал склоняться к тому, что у Миры могли появиться психологические проблемы. Иначе как это можно было объяснить? Старый сосед что-то говорил про её мать, про то, что та помешалась после смерти третьего ребёнка. Возможно, на Мире их семейная трагедия тоже отразилась.

Паша постарался успокоить мать пропавшей девочки, уверив, что полицейские сделают всё, что в их силах, чтобы быстрее найти ребёнка, и закончил разговор.

Тут же раздался новый звонок. Паша поднёс трубку к уху:

– Помощник оперативного дежурного лейтенант Кукушкин слушает.

Молчание.

– Говорите. Что у вас случилось?

Шутники, молча дышавшие в трубку, всегда раздражали.

– Приезжайте, пожалуйста, на… – женский голос говорил откуда-то издалека.

– Говорите громче, вас плохо слышно!

– На Черёмуховую, пять.

Паша резко втянул воздух, задержал дыхание, будто нырнул. Зачем-то огляделся по сторонам. Черёмуховая, пять. Дом Миры. Дом, в котором он был вчера! Может быть, это он уже сходит с ума? И ему слышится один и тот же адрес?

– Повторите адрес, пожалуйста, – сжав зубы, процедил он.

– Черёмуховая, пять. Приезжайте скорее, – попросил голос. Его опять было плохо слышно. Будто говорящий разговаривал через прикрытую рукой трубку.

– Что произошло?

– Не знаю. Что-то плохое. Пожалуйста, поезжайте туда срочно…

– Скажите, что именно произошло? – настаивал Паша. – Мне нужно зарегистрировать сообщение.

– Я… Это… Это Виталина! – горячо прошептала женщина. – Да! Это Виталина, слышите?! Приезжайте туда прямо сейчас!

Паша мог бы поклясться, что это была не она. Пусть он и видел ту Виталину один раз в жизни, но голос её запомнил отлично. Он у неё был жесткий, резкий, совсем не похож на этот.

– Скажите, что произошло?! – почти заорал Паша.

Эля стала прислушиваться к его разговору. Лицо её выражало недоумение. Кричащий Паша – явление редкое. Хотя в последнее время он на себя не похож. Что с ним происходит?

– Пожалуйста. Вы должны туда приехать… – женщина продолжала упрашивать, не объясняя причин.

– Вам есть что сообщить полиции? – отчеканил Кукушкин.

Ему никто не ответил. Только гудки.

Паша тяжело дышал, будто только что пробежал кросс.

– Дебилы! – Он не смог сдержаться, чтобы не треснуть по телефону.

– Эй, Кукушкин, ты что? От Эли заразился? – прикрикнул на него капитан.

Эля подошла к Паше и, заглянув ему в глаза, непривычно ласково предложила:

– Иди отдохни, а потом меня сменишь.

В комнате отдыха пахло кремом для обуви и WD[10], по столику рассыпались крекеры капитана. Паша свалился лицом вниз на продавленный диван, положив голову на скрещенные руки. «Чёрт! Что она сказала? Может быть, «Валентина»? А мне уже почудилось имя, которое боялся услышать? Да пошла она…» Паша замер, прислушиваясь к собственному неровному дыханию. Оно постепенно становилось всё легче, спокойнее, и он провалился в сон.

Паша открыл глаза, почувствовав, что кто-то похлопывает его по плечу:

– Проснись, спящая красавица.

«Упс, не заметил, как отключился».

– Да-да, Эля, я сейчас.

Когда Паша вернулся в дежурку, оперативная группа как раз собиралась на выезд.

– Куда? – спросил Паша долговязого криминалиста, чью фамилию он постоянно путал: то ли Феклистов, то ли Феоктистов.