три ступеньки, а затем остановилась и, развернувшись, с тоской посмотрела на закрытую дверь, располагавшуюся напротив лестницы. Это дверь вела в комнату её отца.

Её сердце болезненно сжалось от осознания: независимо от того, удастся её план или нет, она, вероятно, больше никогда его не увидит. Невольно в её голове всплыл разговор, произошедший около полугода назад.

Тогда на дворе стоял конец осени, и улицы уже были покрыты тонким слоем снега. Ранним утром, когда солнце едва озарило своим светом окружающее пространство, светловолосый коренастый мужчина возвратился домой.

Заслышав скрип двери, Дарина встала с кровати и, недолго думая, решила спуститься вниз. Она была одета в ночную рубашку до колен, её чёрные пряди были спутаны, а в глазах всё ещё был туман, но, в тот момент, это мало её заботило. Девушке было любопытно, кто решил навестить её в столь ранний час, в конце концов у неё редко бывали посетители.

Вероятно, Арзей пришла просить её помощи в больнице. Хотя, скорее всего, это охрана снова проверяет, не улизнула ли она. А может, Кэл решил всё-таки вытащить голову из задницы и пришел наконец выполнить своё проклятое обещание. Какого же было её удивление, когда в дверном проёме её встретил отец.

Мужчина быстро зашёл внутрь и закрыл скрипучую дверцу. Он был одет в голубую рубаху с подкладкой из белого меха, штанами с начёсом и зимними меховыми сапогами. Мужчина снял капюшон, разулся, а затем повесил на крючок голубой плащ с меховой подкладкой. На плаще красовался уже знакомый красно-чёрный щит, внутри которого горизонтально располагались две смотрящие в противоположные стороны буквы U — символ племени Эллов.

— Папа? — вопросила она, не способная поверить сонным глазам. Дочь не видела отца больше восьми месяцев, но вот он стоял здесь, на его лице до боли знакомая тёплая улыбка и всем существом Дарина знала, что это не сон. — Папа! — радостно воскликнула девушка. Буквально перелетев через лестничный пролёт, она кинулась к мужчине в объятия, фактически сбив того с ног — вся сонливость мигом была забыта.

— Здравствуй, Мой Ангел, — с весёлым смехом приветствовал он, явно поражённый её энтузиазмом. — Духи, как же я скучал по тебе. Кажется, вечность прошла с нашей последней встречи, — с любовью прошептал отец, стискивая любимую дочь в крепких объятиях.

— Я тоже скучала по тебе, — ответила Дарина с такой же любовью, изо всех сил продолжая прижиматься к знакомому теплу, всё ещё опасаясь, что это просто сон и, проснувшись, она снова будет одна.

— Смотри-ка, что я тебе привёз. — Отстранившись отец развернулся и достал из-за спины две небольшие картины, бережно завёрнутые в белую ткань. Торжественно вручив дочери свои последние творения, он стал ждать её реакции.

— Невероятно, — спешно развернув полотна прошептала она, потрясённая их красотой.

Работы отца всегда приводили Дарину в восхищение, каждая из них особым, почти магическим образом передавала всю красоту внешнего мира. Мира, который был сокрыт от неё много лет назад за каменными стенами Селения Эллов…

— Нравится? — застенчиво спросил отец. — На крайнем севере довольно сложно найти живописные места, однако те, что я увидел, были одними из лучших. — В подтверждение Дарина кивнула, всё ещё не способная подобрать слов, способных описать красоту полотен.

Первая картина изображала рассвет над обрывом, за которым простирался бескрайний океан. Самым невероятным в этой работе было столкновение холодных цветов, представляющих собой всю опустошенность северных земель, населённых в основном демоническими тварями, с тёплыми цветами, что представляли собой свет солнца, что восходит даже над столь безжизненной местностью, принося с собой жизнь и надежду для тех немногих, кто считал север своим домом.

На втором полотне было нарисовано заснеженное поле. Девушке очень понравилось, как отец изобразил белоснежные сугробы, сияющие в свете полуденного солнца, но самым примечательным в картине были бледно-голубые цветы, которые, вопреки безжалостному холоду, выглядывали из-под снежных шапок. Подснежные лилии. Дарина слышала о них однажды, но, до сих пор, не имела возможности увидеть их, а всё из-за необычайной редкости и труднодоступности мест, в которых они произрастают.

— Они прекрасны, — вымолвила она, наконец обретя голос. Отец улыбнулся, искренне радуясь высокой оценке его работ со стороны дочери.

Какое-то время они обсуждали картины, девушка с большим энтузиазмом расспрашивала обо всём, вплоть до самых мелких деталей отцовских работ. В итоге, затянувшийся разговор между отцом и дочерью, разлучённых на многие месяцы, было решено перенести на кухню за чашкой согревающего тело и душу Тьянмея.

— Ну и как ты поживаешь здесь? — как бы невзначай спросил отец, убирая в сторону пустую чашку.

— Всё хорошо, — солгала она, не желая доставлять ему лишних хлопот, — а как ты?

— У меня всё в порядке, не считая того, что Старейшины не дают мне и моим людям продыху, — с раздражением проворчал он последнюю часть.

— Ты здесь надолго? — с надеждой спросила девушка, убирая грязные чашки в мойку.

— Нет, я уйду с началом зимы, и, честно говоря, не уверен, когда смогу вернуться вновь. Прости, — тихо, почти шепотом извинился он, отведя взгляд в сторону.

— Ничего. — Дарина старалась не выдать своей печали по поводу столь короткого пребывания отца. — Пап, я должна спросить… — нерешительно начала девушка.

— Что такое? — спросил отец, обеспокоенный внезапным изменением в поведении дочери.

— Это касается Кэла, — продолжила она, не в силах заглянуть ему в глаза.

— Кэла? Что с ним? — удивлённо вопросил он. Затем его голос ожесточился. — Я надеюсь, он не обижал тебя?

— Нет, дело не в этом, — тут же кинулась защищать Кэла Дарина. — Дело в обещании, которое он мне дал взамен на то, что я не буду больше пытаться сбежать.

— Что за обещание и как я связан с ним? — поинтересовался отец.

— Я поклялась больше никогда не сбегать и вести себя хорошо взамен на то, что он спросит у тебя о маме, — призналась девушка, стыдливо склонив голову. — Я знаю, что ты не расскажешь мне, но, если бы тебя спросил Кэл — ты был бы обязан ответить, ведь он Вождь.

— Ты права, если бы он спросил — я бы ответил, но, Дарина… — Выйдя из-за стола отец сжал руку девушки и заглянул в родные фиалковые глаза, что были так похожи на его собственные, — он не спрашивал и, я не думаю, что когда-нибудь спросит.

Девушка отвела взгляд в сторону. Конечно, она с самого начала знала, что Кэл соврал, но всё же по какой-то глупой причине всё ещё надеялась на то, что тот исполнит обещание.

— Почему ты просто не можешь рассказать мне, что произошло между тобой и мамой? — с болью прошептала она, отведя