– Упс. Пацаны, гляньте-ка! Искинский бобик!

Руби обернулся. По склону поднималась троица неприятных на вид парней. Один из них приземистый, совсем чуть-чуть выше самого Руби – хотя явно старше, – худой парень, обогнал остальных и приблизился к нему. Еще не стемнело. Руби прекрасно видел и мрачноватую ухмылку задиры, и короткий широкий шрам, пересекающий правую бровь подошедшего.

– И что же ты тут делаешь, собачка?

– Хозяин погулять вывел, – загоготал, подбираясь ближе, второй, высокий и полный, а два других подхватили.

Троица была одета в одинаковые синие толстовки. «Социальная школьная форма», – машинально отметил Руби.

Страха пока не было.

– Что молчим, не отвечаем? – Задира медленно протянул сжатую в кулак руку к самому носу Руби.

– Погоди, Йоши, может, он тут со своим пастухом…

– Ш-ш, ты! – зашипел Йоши, опуская руку. Ни к чему было лишний раз называть ники: в Паутине ведь их несложно потом найти. – Где твой хозяин, шавка?

Он спросил это нарочито грубо, чтобы скрыть досаду.

– У меня нет хозяина. У меня есть отец, – ровно ответил Руби.

– А мамочка? – жалобным голосом спросил толстый.

– А мамы нет. Мы вдвоем.

– Какая жалость, – воскликнул Йоши, изображая сочувствие. И тут же со злостью добавил: – Забыл своих? Маму-папу забыл? Теперь искины тебе родня, да? Ну, что молчишь!

Он толкнул Руби, и тот слегка пошатнулся, делая два шага назад, бросил быстрый взгляд за спину: позади только море.

– Я никого не…

– А это что у тебя, а? Очередная примочка?

Задира сорвал с Руби очки. Мир тут же расплылся, подернулся дымкой.

– Обычные стекла, по-моему, – произнес, вытягивая шею, третий парень, до сих пор молчавший.

– На кой они ему? На кой тебе стекла, а, бобик? Не нужны они тебе! – заявил Йоши, швыряя очки в море.

Руби негромко вскрикнул.

– Рефлекс, смотри-ка. Реагирует! – протянул толстяк.

– Гавкает, шавка! Деньги есть у тебя, а, шавка?

– Ребят, а он без шунта! – воскликнул третий парень.

На несколько мгновений, показавшихся Руби очень длинными, воцарилось молчание. Троица недоумевала: на Руби красовался светлый комбинезон, каких уж точно не увидишь на детях Трущоб. Так одевались воспитанники искинов либо дети из родительских семей, но проживающих на Северо-Восточном или в центре – в Пяти холмах, – следовательно, тоже обучающихся в Образовательных модулях. У искинов.

– Слышь, а может, это был шунт – стекла его? – неуверенно спросил толстяк у Йоши. – Новая фишка.

– Да ладно… Слышь, бобик: стекла – твой шунт? – бросил Йоши.

– Использовать очки в качестве мыслешунта нерационально, – ответил Руби.

– Нера… чё?! – взвился Йоши. – Так ты… искин, что ли? Железка?!

– У искинов вроде тоже есть мыслешунты, – вставил третий парень.

– Есть, но снаружи они не видны, – наивно пояснил Руби.

– Ребята, он – железка! – заорал Йоши. – А давайте его искупаем!

И с кулаками подступил к Руби вплотную.

– Я не искин, – возразил тот.

– Да что ты врешь! – крикнул хулиган в самое лицо Руби. – Искин вонючий!

Руби сделал шаг назад.

– Слышь, Йоши, а искины вроде … – начал было третий парень, но в этот момент Руби оступился и, громко вскрикнув, полетел вниз головой прямо в море.

Хулиганы кинулись к краю.

– Не врут, – договорил третий парень. – Слышьте, ребята, потонет же! Может, спасателей позвать?

– Ты себе спасателя где искать будешь? – огрызнулся Йоши. – Мотаем отсюда быстрее!

Не тратя больше времени на раздумья и препирательства с совестью, компания поспешила исчезнуть с Плешки.

…А Руби барахтался в море. Удар об воду был сильным, и в первый момент его оглушило. Тело ушло в глубину. Потом вода вытолкнула его, Руби пытался барахтаться, кое-как успел глотнуть воздуха, и его снова накрыло волной. Плавать Руби умел неплохо, но чемпионом, конечно, не был. Легкий комбинезон, к счастью, не сковывал движений и не тянул на дно, но удар из-за падения с высоты был слишком сильным, Руби никак не мог удержаться на воде или хотя бы крикнуть…

Он молотил руками и ногами, но сил не хватало, подступало отчаяние, страх. Он бы утонул, наверное. Если бы внезапно не услышал нарастающий шум мотора, а сквозь пелену воды – тут везде была вода, непонятно, как Руби еще дышал, – не увидел несущуюся прямо на него моторную лодку. Вернее, он догадался, что это лодка, потому что ничего, кроме размытого пятна, разглядеть не мог. «Утопит – не заметит», – мелькнула мысль, пока мальчик, напрягая остатки воли, старался удержаться на плаву.

Но лодка сбавила ход, подошла вплотную и – остановилась. С борта свисал канат, совсем рядом, поэтому мальчик его и увидел даже без очков, в сгущающихся сумерках. Только руку протянуть… И Руби протянул – точнее, уже задыхаясь, выкинул руку вперед и сомкнул пальцы. Канат не ускользал. Сил подтянуться не было, Руби кое-как схватился за веревку и второй рукой, ожидая, пока его втащат в лодку. Но вместо этого мотор вдруг опять заработал, и она медленно-медленно двинулась к берегу, таща Руби за собой.

– Эй… подождите…

Крикнуть не вышло. Слова получились тихими, полузадушенными. Руби видел перед собой только борт, и на нем, кажется, какие-то буквы, разобрать которые не мог.

– Стойте…

Почему его оставили в воде? Он боялся, что не хватит сил удержаться, пальцы соскользнут, выпустят канат – особенно если лодка прибавит ходу. Но лодка не прибавляла. Она ползла медленно-медленно, но все равно приходилось прилагать усилия, чтобы не разжать хватку, а силы кончились. И тогда Руби, собрав остатки мужества, четко скомандовал: «Стоп!»

Лодка остановилась. Никто не возмутился, не окликнул его. Не произнес вообще ни слова. Руби попытался поднять голову, чтоб заговорить с людьми в лодке, но не смог. Уже теряя сознание, он услышал приближение еще какого-то судна – по-видимому, спасательного катера.

* * *

Руби очнулся от ужасного ощущения: из него наружу рвалась вода. Кто-то нажимал ему на спину и на живот одновременно, Руби трясся всем телом, давился, не мог вздохнуть, наконец – закашлялся.

– Конец операции. Состояние удовлетворительное. Длительность реанимационных мероприятий три минуты…

Руби перевернули на спину. Укол в вену под стандартное бормотание искина-спасателя, на другой руке робот уже мерил давление и пульс пальцами-датчиками, на груди фиксировал сердечный ритм. Прикасаясь к голове, определял наполняемость сосудов мозга кровью… Руби не слушал. Он увидел над собой лицо Итана.