лица. Она наклонилась к лорду, и я заметил, что снежинки пролетали сквозь ее эфемерную форму и, как ни в чем не бывало, соприкасались с землей.

Мне стало не по себе. По правде сказать, я совершенно струсил. Струсил до такой степени, что о бегстве не могло быть и речи. Я просто стоял на одном месте, надеясь, что она не услышит бешеный стук моего малодушного сердца.

Но ей не было до меня дела. Только один человек существовал для нее во всем мире.

Тонкая темная рука высвободилась из складок ее балахона и одним робким движением скользнула по его щеке.

Его пальцы сбились и взяли неверный аккорд.

Струны жалобно тренькнули и замолкли. Музыка умерла.

Руки не слушались меня, и я попытался сморгнуть снежинки, застилавшие мне глаза. Когда я наконец совладал с непослушными ладонями и кое-как восстановил зрение, ее уже не было.

Лорд сидел один перед задыхающимся костром. Намокшие волосы прилипли к его лицу. Он понуро смотрел перед собой, а губы продолжали шептать какие-то непонятные слова.

Руки отсутствующе поглаживали лютню.

В какой-то момент их хватка ослабла, и инструмент неловко скользнул по его бедру навстречу земле. Верный Хлодвиг, уже поборовший оцепенение, вовремя подхватил ее и бережно вернул в чехол. Лорд ничего не заметил, а губы его продолжали нашептывать что-то той, кто уже ничего не могла услышать.

Я оставил их сразу, как только почувствовал, что могу доверять своим ногам.

Наутро лорд сам разыскал меня.

– Теперь ты понимаешь, – сказал он мне.

– Признаться честно, я не понимаю ровным счетом ничего, – обреченно ответствовал ему я.

– Она ждет меня в одной из этих башен. Мы сможем быть вместе, когда я разыщу ее там, – мечтательно протянул он.

Я бросил взгляд в сторону каменных столпов, все так же пронзавших неизменное свинцовое небо. Отчего-то я наполовину надеялся, что они пропадут куда-то за ночь, испарятся, исчезнут… Но Башни тихой смерти продолжали насмехаться надо мной своим молчаливым присутствием.

– Я настигну вас, если мне не удастся ее разыскать, – слабо сказал лорд.

Я кивнул, зная, что больше никогда его не увижу, и отправился раздавать указания к сбору.

Нам предстоял долгий переход.

***

Все молчали. Бард украдкой бросил взгляд на костер, будто бы ожидая, что тут потухнет, следуя примеру своего брата из истории Ханси…

– Вот поэтому, дорогие мои господа, – протянул старый наемник, – никогда не стоит недооценивать силу музыки. Некоторым северные баллады приходятся особенно по душе.

Никто не шевелился.

– Ну… – протянул Ханси. – Час нынче поздний. Ежели никто не возражает…

– Возражаю я.

Тиллиан. Ну почему, почему упорство всегда давалось самым неподходящим людям?!

– Твое дело – охранять нас, а не запугивать, наемник! Если ты думаешь, что, рассказав тут всем парочку небылиц…

– Я тоже слышал такую историю! – раздался внезапно чей-то голос.

– И я, – подхватил еще кто-то.

Ханси удовлетворенно хмыкнул себе под нос.

– Пойдемте спать, господа, – подытожил третий, и все купеческое войско, кутаясь в темные плащи, поправляя на головах свои неизменные пурпурные береты и виновато поглядывая в сторону Тиллиана, отправилось на боковую.

Бард, воспользовавшись всеобщим оживлением, смешался с толпой и попробовал ускользнуть от костра прочь.

– Менестрель! – тяжелая рука Ханси легла Барду на плечо.

«Как он умудрился столь бесшумно подкрасться ко мне?» – мелькнула мысль.

– Обожди, – тихо молвил наемник.

Бард не стал спорить.

Толпа потихоньку растворялась в подступающем мраке. Защитное полукружие костров не давало ночи окончательно воцариться, но даже в таком неровном сиянии тело было не обмануть, и непростой день давал о себе знать в каждом вздохе.

– Спасибо тебе, – решился Бард.

Ханси вопросительно посмотрел на него.

– Спасибо за то, что уберег меня от баллады своей историей, – уточнил менестрель.

– Ах, это, – понял Ханси.

– Это правда произошло?

– Отчасти, – прищурился наемник.

– Отчасти? Это было не с тобой.

– Что-то – со мной. Что-то – нет. Ты же знаешь, о каких башнях я говорил? – и Ханси едва заметно кивнул на свисавшую на плече Барда сумку. Рука менестреля машинально впилась в ткань.

– Кто ты? – сдался Бард.

– Кто я? – задумчиво повторил Ханси. – Пожалуй, сейчас это не так уж и важно. Гораздо важнее, с кем еще тебе придется иметь дело.

– Тиллиан, – догадался Бард.

– Тиллиан, – кивнул Ханси. – Скажи-ка мне, Бард, ты знаешь, кто такой Фавр?

Бард сглотнул.

– Я слышал о нем. Имею представление.

– Бард, – Ханси покачал головой, – если уж ты собираешь продолжать таскать за собой эти штуки, – и он снова кивнул в сторону сумки, – ты должен не просто, как ты сейчас выразился, иметь представление. Ты должен знать все его повадки. Охотничьи повадки. А, стало быть, и повадки его Гончих.

Бард не знал, что ответить.

– Тиллиан наверняка сверлит нас взглядом, – слабо заметил он.

– Я на это рассчитываю, – отрезал Ханси.

Бард не смог утаить изумления.

– Он знает больше, чем ты думаешь. Даже больше, чем ты боишься, – пояснил наемник. – Лучшее, что мы можем сейчас для себя сделать, это дать ему понять, что мы не боимся.

Бард не был уверен в том, что он не боялся, но на всякий случай кивнул.

– Я вижу, что ты не вполне понимаешь, во что ввязался, – заметил Ханси, видя, что Бард вновь не нашел слов.

– Я бывал и не в таких передрягах, – огрызнулся Бард. Как бы он хотел чувствовать хотя бы десятую часть излучаемой им уверенности…

– Я знаю, откуда у тебя это, – Ханси ловко изогнулся, ткнул в злосчастную сумку пальцем и с плохо скрываемым удовлетворением поморщился, когда Бард немного подпрыгнул и прижал драгоценные ношу к груди. – Гилфи никогда не славился свои благоразумием. Боюсь, в этот раз он решил взяться за задачу, которая ему не по зубам. Но я буду рад ошибиться. Он удивлял меня раньше.

– Кто ты такой? – потребовал Бард. – Откуда тебе знаком мастер Гилфи? Он никогда не упоминал тебя.

– Более чем уверен, что не упоминал… Под этим именем.

– Кто. Ты. Такой, – процедил Бард.

– Друг.

– Друг? Докажи.

Ханси молча протянул правую руку ладонью вверх и засучил рукав. Бард опешил. Чуть выше запястья Ханси на него скалилась медвежья голова.

– Татуировки можно подделать, – прошептал менестрель.

– Не такие, – ухмыльнулся Ханси. Он закрыл глаза и сосредоточился. Оскал на медвежьей морде сменился сурово–умиротворенным выражением. Не прекращая ухмыляться, Ханси вернул рукав на место и опустил руку.

– Я друг, – повторил он. – И я был бы рад услышать о твоих дальнейших планах, Бард. Что ты будешь делать с этими штуками у тебя в сумке?

– Мастер Гилфи велел мне разыскать одну женщину неподалеку от города. Она уже имела дело с