Лидие Андреевне идея казалось блестящей.

— Поверьте, все получится. У меня есть опыт в таких делах. Да хоть завтра! Хорошо-хорошо, если вы считаете, что она должна хоть немного попить эти таблетки, то давайте на следующей неделе. Сейчас посмотрю ее график. Ну, например, в пятницу. Да? Отлично! Я приготовлю что-нибудь необычненькое!

Лидия Андреевна была собой довольна. Время есть. Она успеет все придумать и приготовить.

Аля помнила, что обещала Вере быть в одиннадцать дома. Честно помнила. И на самом деле хотела остаться у ноутбука с чашечкой чая.

Но мама, заметив специально выставленный пузырек с таблетками, начала вдруг рассыпаться в похвалах отечественной психиатрии в целом и Андрею Евгеньевичу в частности. Нахваливать невиданную щедрость своего старинного друга и поражаться чудесным достижениям современной фармпромышленности.

Все это звучало настолько неестественно, настолько натянуто и фальшиво, что Аля, подхватив чашку, попробовала закрыться у себя.

Но не тут-то было! Мама тут же нашла повод зайти к ней в комнату и между делом продолжила разговор. Теперь она рассуждала о том, что она не вечная, и кто же будет об Але заботиться, когда… На этом моменте Лидия Андреевна эмоционально вздохнула, вытерал почти настоящие слезы и продолжила. Вот она, Лидия Андреевна, не вечна, а молодость так коротка. Аля и оглянуться не успеет, как…

«В покое она меня не оставит», — подумала Аля, попытавшись улыбнуться маме, но крепко стиснутые зубы не добавили улыбке искренности.

Мама, заметив Алино раздражение, с восторженно-хвалебного тона перешла на обвинения и упреки. И ничего-то Аля не ценит, и заботы о себе не видит.

Мамины щеки уже окрасились ярким румянцем, а глаза лихорадочно заблестели. Выхода нет. Придется уйти из дома.

Кажется, Аля впервые в жизни не стала ничего выдумывать. Она молча, прямо при маме оделась, собрала рюкзак и, не отвечая ни на какие вопросы, направилась к выходу. Лидия Андреевна бросилась ей наперерез:

— Почему ты так себя ведешь? — мама тяжело дышала, ее голос дрожал от негодования.

— Как? — Аля, напротив, была абсолютно спокойна. Она как будто наблюдала весь этот разговор со стороны. Ни одно мамино высказывание ее не трогало.

— Ты игнорируешь меня!

— Что ты, мама. Я все утро тебя слушаю, — Аля продолжала обуваться.

— Тогда почему ты так себя ведешь? — Лидия Андреевна почти перешла на визг.

— Как? — Альку стал забавлять этот разговор.

— Ты уходишь!

— А почему я не могу уйти, мама? — Лидия Андреевна хватала ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Алька выпрямилась и смотрела ей прямо в глаза. — Так почему, мама?

Ответа не было. Аля обошла ее и вышла из квартиры.

Наверное, она должна была плакать или дрожать от негодования, но нет — на душе было удивительно спокойно. Мамины слова не достигли цели — ни капли не задели ее. Аля чувствовала, что перестала жить по странному, навязанному ей сценарию, и наконец-то сама принимала решения. Только вот слегка щемило в груди: ей было грустно. Ведь с каждым днем становилось все яснее, что мама ведет какую-то игру, и Али среди выигравших не будет. Она чувствовала себя скорее разменной монетой. Что ж, может, действительно, временная разлука пойдет на пользу.

О! А вот и занятие себе придумала. Надо бы сходить в спортивный, купить кое-чего для поездки. Аля посмотрела на часы: до звонка Веры еще почти час. Она успеет добраться до ближайшего торгового центра, а там и вай-фай хороший. Аля вздохнула, приосанилась и направилась к метро.

— Ну, ты готова к колдовству и ворожбе? — Вера понизила голос и растянула гласные на манер средневекового привидения.

— Готова, готова.

Аля устроилась на маленьком диванчике в глухом углу торгового центра. Вокруг были только ювелирные бутики и какая-то супер-дорогая косметика. Тут и в выходные-то народу немного, а в будни так вообще никого. Девушка подключила к телефону наушники, скинула туфли, подобрала под себя ноги и с улыбкой посмотрела в экран телефона.

— Че эт ты не дома? — недаром же Вера была фотографом. Сразу заметила обстановку вокруг подруги. Но Але не хотелось пересказывать утренние события. И как можно более непринужденным голосом она выдала:

— Решила прикупить кое-что к отпуску!

— К отпуску?

— Ага. Еду на Алтай.

— Ого! Так. Сейчас сеанс черно-белой магии, а потом не смей вешать трубку! Я хочу знать подробности!

Губы Али растянулись в довольной улыбке, но на экране появилась темнокожая женщина с пестрым платком на голове, и Алька попыталась сделать серьезное выражение лица. Почти получилось. Секунды на две. Потом женщина сама улыбнулась Альке настолько обезоруживающе, что та улыбнулась в ответ. Женщина захохотала и что-то стала говорить Вере, бурно жестикулируя. Вера кивала и поддакивала.

— Аля, — Вера повернулась в монитор, — это Ваян. Она умеет видеть линии судеб.

— Угу, — Аля старалась быть серьезной, но выходило с трудом.

— Так, не ржать! — скомандовала Вера. — Сейчас попробуешь очистить свое сознание и настроиться на Ваян.

— Как настроиться?

— Ну как, как будто ты — приемник.

— Ты это серьезно? — Аля не выдержала и захохотала.

Ну что ж, по крайней мере, это гадание добавило ей хорошего настроения и пару лет жизни, если верить знаменитой поговорке.

— Так, ладно. Я дала Ваян твой браслет. Ну, точнее, мой, но из тех, что сплела ты.

Аля увидела в руках у балийки браслет из когда-то разноцветных ниток. В каком классе она его сплела? В шестом? Седьмом? И Верка до сих пор его хранит?! И эта скотина Андрей Евгеньевич уверял ее, что она никому не нужна! Аля помрачнела.

Ваян перебирала в руках браслет, как четки, и вглядывалась в лицо девушки. Балийка сдвинула брови в одну линию, прищурилась и что-то затараторила на ломаном английском, повернувшись к Вере.

— Говорит, что нить твоей судьбы тесно переплетена еще с двумя судьбами, — переводила ей подруга.

— Одну нить ты уже встретила, — продолжала Ваян. — Мужчина.

— Который? — усмехнулась Аля.

— Их двое около тебя, —