Только одно происшествие чуть было не омрачиломой отдых. Перед самым отъездом авиационная компания что-то там напутала сбилетами. Изменилось расписание, и было похоже, что мой билет пропал.

Служащему, который занимался моим билетом, япочему-то совсем не приглянулась. Я поняла, что он рассчитывал отдать мое местодругому пассажиру, великолепно одетому, аристократичному англичанину.

Минут десять я взволнованно объясняла, что мненеобходимо завтра же быть в Нью-Йорке, что это связано с моей работой, и,наконец, место осталось за мной. Как же я удивилась, когда в нью-йоркскомаэропорту Ла Гардиа прямо ко мне подошел тот самый англичанин.

– Здравствуйте, – сказал он с улыбкой. – Менязовут Ивлин Сент-Джон, я англичанин, хотя и живу в Париже. В Нью-Йорк приехалвсего на неделю.

Мой конкурент оказался весьма разговорчивым!

– Мне очень неловко, ведь из-за меня вы чутьбыло не остались в Майами, – продолжал он. – Чтобы как-то заслужить прощение, япросил бы вас провести этот вечер со мной.

Чем-то он меня очень привлекал. Мил, красив,хоть и, видимо, довольно рано поседел. Я поняла, что он еврей, и это мне тожепонравилось.

– Сейчас уже почти полночь, – ответила я, –так куда же мы сможем пойти?

– Начнем с того, что выпьем чего-нибудь у меняв отеле, а дальше – посмотрим.

В такси, по дороге в «Хилтон», Ивлинпредложил:

– А почему бы вам не провести эту ночь сомной? Вы замужем?

– Нет, я живу вместе с подругой. Вы мненравитесь, и мне нечего терять. Вы, должно быть, заметили, что в вопросах сексая человек свободный.

Я провела эту ночь у него. Впервые за полгода,со времени отъезда Карла, мужчина сумел меня завести. Мы занимались любовью досамого рассвета. От него я, совершенно не выспавшись, отправилась на работу.

Но любовь может больше зарядить энергией, чеммесяц отдыха, а я, признаться, чувствовала себя влюбленной.

Ивлин был элегантным любовником: внимательным,абсолютно владеющим собой и страстным одновременно. Без сомнения, в Европе онпобывал в постелях самых прекрасно обученных дам.

Он не занимался сексом как наукой, но обладалочень убедительным даром клясться в вечной любви, занимаясь ею. В немсочетались качества, присущие только женщинам, – светская дама в салоне,нимфоманка в постели.

Ивлин был умен, воспитан и щедр. Этим не отличалисьни Карл, ни другие.

Все эти дни я мечтала о моих ночах. Послеработы я быстро пробегала сто метров, отделявшие мой офис от «Хилтона», ивстречалась с любовником. Мы обедали, шли в кино или на Бродвей. Он былнеизменно страстен, и наша связь получалась прекрасной: и душевной, исексуальной. Я была в него влюблена (или мне так казалось?) и показывала этовсем своим поведением.

Ивлин выражал свои чувства особенным способом,как я потом поняла, свойственным многим людям его круга. Я столкнулась с этим вконце недели, после одной из любовных ночей.

Я точно помню все детали того разговора,перевернувшего всю мою жизнь. Он обнял меня и сказал на своем оксфордскоманглийском:

– Ксавьера, невозможно выразить словами, какты украсила мое пребывание в Нью-Йорке!

Я вздрогнула: ведь сегодня пятница, а ввоскресенье он должен уезжать!

– У меня есть для тебя кое-что. Это лучшевсего докажет, как ты была мне нужна.

– А что это? – спросила я мечтательно, потомучто после любви я всегда витаю в облаках.

– Держи, – он протянул мне… стодолларовуюбумажку!

У меня даже дар речи пропал, я вскочила,разозленная, уязвленная и шокированная – ведь даже если он меня и не любил, товсе равно не имел никакого права превращать нашу с ним связь в историю спроституцией!

Мать учила меня никогда не брать денег умужчин, разве что у собственного мужа.

– Уж если твой приятель непременно хочетчто-нибудь подарить, так попроси у него букет цветов или шоколадку, –советовала она.

– Ивлин, – сказала я, когда снова обреласпособность говорить, – у меня такое впечатление, будто я превратилась впроститутку. Забери свои сто долларов, мне они не нужны!

Он совершенно искренне удивился, однакопродолжал настаивать:

– Ксавьера, я знаю, ты помогаешь родителям,отправь эти деньги им.

Ивлин достал из ящика конверт, заставил менянаписать голландский адрес родителей, оделся и сам сходил отправить письмо. Мнестало чуть легче, ведь я не оставила эти деньги себе.

На следующий день Ивлин повел меня в магазинСакса и купил платье, обувь, несколько сумок, в общем, все, что мне понравилось.Он потратил 800 долларов, но для меня это был жест настоящего джентльмена. Донего ни один мужчина не дарил мне ничего ценного.

Когда я считалась невестой Карла, то сама,бывало, тратила половину моей зарплаты на подарок ему к Рождеству или ко днюрождения. А когда денег не было, то часами писала ему поздравительные стихи. Яже от него ничего не дождалась, кроме пустых обещаний.

Жест Ивлина произвел на меня сильноевпечатление. Перед отлетом в Париж он дал мне еще и один совет.

– Мужчины должны холить и лелеять такуюдевушку, как ты. Ты стоишь куда больше, чем какой-нибудь обед или выход втеатр. Нужно, чтобы кто-то серьезно занялся твоим финансовым благополучием.Ведь в тебе есть все, что нравится мужчинам: красота, интеллигентность, веселыйнрав, прекрасное воспитание. А кроме всего прочего ты сама действительнопо-настоящему любишь секс.

Я уже встречала девиц, которых содержалипожилые мужчины типа «папочка-лапочка». Но сама я была слишком гордой, чтобыпопросить у мужчины что-нибудь. Деньги, предложенные Ивлином Сент-Джоном, менядействительно шокировали. Но он вел себя весьма тактично и мило, и я решила,что если бы мне предложили деньги таким же образом еще раз, то я бы неотказалась.

Я бы с удовольствием поехала с Ивлином вПариж, но он был женат, и, стало быть, на это нечего было и рассчитывать.

Когда он уехал, я опять вернулась к прежнимпривычкам и отдавалась чуть ли не каждому, кто бы только ни пожелал, позволяямужчинам пользоваться моим постоянным возбуждением.

Работа в консульстве порядком мне надоела.Слишком уж она была монотонна, да и возможности роста не предвиделось.